— Наверное, я сделала что-то хорошее в прошлой жизни.

— Ты, должно быть, была чертовым ангелом.

Я смеюсь, откидывая голову назад, чтобы стилист мог поправить мои волосы.

— Должно быть, да.

Визажист и стилист суетятся вокруг меня, приводя в порядок. После этого я снова сажусь на бедра Тома.

— Лучше? — спрашиваю его я.

— Э-э. — Он бросает взгляд через мое плечо. Я поворачиваюсь и вижу Глена, слоняющегося за одной из камер, бросающего на Тома прощальный холодный взгляд.

Я вздыхаю.

— Глен.

Он одаривает меня ослепительной улыбкой и поворачивается, чтобы уйти. Я смотрю вниз, чувствуя, как тепло разливается в моей груди.

— Поторопитесь, — кричит Джина операторам. — Давайте снимем сцену, пока она не перестала краснеть.

***

Съемка заканчивается около пяти вечера, и после быстрого бокала шампанского все расходятся, хватая свои сумки и направляясь к пирсу. Последний паром до материковой части Италии отправляется в шесть вечера, но бо́льшая часть актеров и съемочной группы отбыла ранее днем. Я единственная, кто остался; теперь, когда съемки закончились, мы с парнями договорились остаться на острове на следующие две недели, чтобы насладиться солнцем и морем.

Том догоняет меня, когда я собираю свои вещи. Он снял носок с пениса и сейчас одет гораздо более уместно: в джинсы и футболку.

— Эй, Би. Проводишь меня до пирса? — спрашивает он.

Я пожимаю плечами и иду с ним, пока он тащит свой чемодан по белому песку. Я смотрю на открывающийся вид, любуясь склонами песчаных дюн и сверкающим бирюзовым морем.

— Знаешь, — говорит он, — когда ты сказала, что встречаешься со всеми тремя, я действительно тебе не поверил.

Я смеюсь.

— Ты не единственный. Думаю, половина таблоидов убеждена, что они просто эскортники, которых я наняла.

— Это смело, — искренне говорит он. — Иметь отношения, которые не одобряет общество.

Я думаю об этом. Полагаю, что так оно и есть. Мы определенно взяли Голливуд штурмом. Каждый раз, когда я выхожу из дома с парнями, это попадает на первую полосу новостей. Таблоиды всегда полны выдуманных историй о нашей личной жизни: что-то вроде «МЭТЬЮ VS КЕНТА — ТАЙНАЯ ВРАЖДА БОЙФРЕНДОВ» или «БРАЙАР ОБЪЯВИЛА СВОЕГО ЛЮБИМЧИКА». Всё это чушь собачья, но на самом деле я не возражаю против того, что огромное количество людей лезет в наши отношения. Думаю, что привлечение внимания к различным видам любви может быть только благом.

— Общество не одобряло меня с тех пор, как мне исполнилось шестнадцать. Мне пришлось набраться храбрости. — Я наклоняю голову, глядя на него искоса. — Может быть, мне стоит поблагодарить тебя за это. Было невероятно дерьмово, но, думаю, в конце концов всё наладилось. — Я даже представить себе не могу, каким человеком была бы, если бы не случилось скандала с изменой. Была бы я по-прежнему той встревоженной, вежливой девушкой, всегда боящейся кого-нибудь обидеть, совершенно неспособной самоутвердиться? Возможно, это лучшее, что когда-либо могло случиться со мной.

Он кивает, потирая затылок. Большой белый паром причаливает к пирсу, и люди начинают подниматься на борт. Том поворачивается, чтобы посмотреть на меня.

— Я рад за тебя, — говорит он. — Честно.

Я закатываю глаза.

— Не будь таким сентиментальным. Позвони мне, когда приедешь.

Он быстро обнимает меня и, схватив свой чемодан, забирается на паром. Прежде чем я осознаю, что происходит, наш режиссер Джина, стоящая за Томом, притягивает меня в объятия.

— Запри их, — шипит она мне на ухо, подмигивая. Я смеюсь и машу рукой, когда паром отходит от причала и начинает рассекать воду, возвращаясь в Италию. Я жду, пока он полностью не скроется из виду, затем поворачиваюсь и направляюсь обратно в глубь острова, чтобы найти парней.

***

— Вы все просто ужасны, — заявляю я, открывая дверь в наш пляжный домик. Во время съемок студия разместила актеров и съемочную группу в небольших шале на одной стороне острова. Естественно, мы с ребятами живем в одном. Оно восхитительно: оформлено в морской тематике, с постельным бельем цвета морской пены и мебелью из дрифтвуда^[87] и ракушек. Шале довольно маленькое, но достаточно большое, чтобы вместить всех нас. С другой стороны, нам и не нужно много места. Только одна очень, очень большая кровать.

Волнение поднимается во мне, когда я скидываю шлепанцы. Мой график был довольно непредсказуемым с тех пор, как мы приехали на остров: в некоторые дни я работала с пяти утра до середины ночи. В другие я вообще не была нужна. Мы с ребятами перепробовали столько развлечений, сколько смогли; сноркелинг, вейкбординг^[88] и виндсерфинг^[89]. В мои выходные вечера мы оставались дома и готовили вместе, наслаждаясь свежими продуктами и вином на закате. А ночью…

Мы постоянно были заняты. Думаю, мы трахались в каждой комнате этого дома. Я так рада, что наконец-то смогу полностью расслабиться, вместо того чтобы беспокоиться о звонках или изменениях в сценарии в последнюю минуту. Следующие две недели обещают быть потрясающими.

Когда вхожу в гостиную, я ожидаю, что там будут все парни. Странно, но единственный, кого я вижу, — это Кента, стоящий у плиты в маленькой кухне. Он поднимает глаза и улыбается мне. Он выглядит потрясающе: загорелый и расслабленный, одетый только в плавки и белую льняную рубашку, которую оставил расстегнутой. Его волосы заплетены в свободную косу, но некоторые пряди упали на лицо.

— Наконец-то закончили? — спрашивает он. Я киваю, идя к нему через всю комнату. Он разогревает вок^[90] и макает кусочки сладкого картофеля в сливочный кокосовый соус карри. Я опираюсь на его руку, наблюдая, как он помешивает что-то на сковороде, а затем наклоняется, чтобы проверить что-то в духовке. Из духовки вырывается аппетитный аромат шоколада и орехов.

— Что это? Ты готовишь ужин?

Он кивает, выпрямляясь, чтобы подарить мне долгий поцелуй.

— Подумал, что мы могли бы отпраздновать.

— Конец съемок? — Его глаза вспыхивают, встречаясь с моими. Он уклончиво мычит, разрезая помидор пополам и отправляя его мне в рот. — Среди прочего, — говорит он, постукивая по моему подбородку, чтобы заставить меня жевать. — Может быть. Или, может быть, я просто хочу откормить тебя.

Мне пришлось сбросить четыре с половиной килограмма ради этой роли. Мужчины убеждены, что если я немедленно не наберу вес, то просто упаду в обморок и умру.

Я улыбаюсь, облизывая его пальцы.

— Думаю, мне это очень понравится.

Внезапно снаружи раздается грохот. Я поворачиваюсь. Двери во внутренний дворик открыты, и через них видно, как Глен перетаскивает всю кухонную мебель в маленький сад на заднем дворе. Я смотрю, как он ругается, поднимая упавший стул.

— Ничего не сломай, — кричит Кента. Масло в сковороде плюется, и он бросается к плите, чтобы повернуть ручку. Я в последний раз целую его в щеку, затем выхожу к Глену на улицу, щурясь от яркого солнца. Думаю, он, должно быть, только что вернулся с купания; его волосы потемнели от морской воды и на нем только пара влажных плавок.

— Привет, горячая штучка, — кричу я, прислоняясь к дверному косяку. Моё новое любимое прозвище для него. С тех пор, как «Hello» включили его в список «Десять самых горячих штучек на ковровых дорожках этого года». Он каждый раз краснеет от этого.

Он поднимает взгляд, и улыбка расползается по его лицу.

— Привет, любимая. Закончили снимать?

Я киваю.

— Всё пошло намного быстрее, когда Том перестал бояться, что его выпотрошат. — Я смотрю на накрытый стол. Он выложился по полной, наполнив бокалы вином и разложив салфетки на каждую тарелку. Букет дорогих на вид тропических цветов стоит в стеклянной, перевязанной розовой лентой вазе посреди стола.

Я показываю на них пальцем.

— Для меня?

— Я купил их на рынке после того, как ты выгнала нас со съемочной площадки.

Я улыбаюсь.

— Они прекрасны.

Он выбрал ярко-розовую лилию и заложил её мне за ухо.

— Не так, как ты, ласс.

Я закатываю глаза, позволяя ему притянуть меня для поцелуя, затем оглядываюсь. В этой идеальной сцене не хватает только одного.

— Где Мэтт? — спрашиваю я.

— Около часа назад у него был разговор с психотерапевтом, — говорит Кента, выходя из кухни и вкладывая мне в руку фруктовый напиток. Ободок бокала украшен кусочками ананаса и розовым бумажным зонтиком. — Мы думали, что к этому времени он уже вернется.

Я делаю глоток напитка, и внутри у меня теплеет от вкуса кокосов и рома.

— У него ведь не назначено на сегодня, разве нет? — Я слизываю сахар со своих губ. — Я думала, они созваниваются по субботам.

Кента качает головой.

— Это было… спонтанно.

Я хмурюсь. Мэтту сейчас гораздо лучше. Гораздо лучше. Иногда ему всё ещё снятся кошмары, но я не помню, когда в последний раз у него были флэшбеки. Думаю, это должно означать, что ситуация изменилась.

— Он в порядке?

— Не очень.

Я ставлю свой бокал на стол.

— Я должна найти его, прежде чем мы сядем есть.

Он кивает.

— Поторопись. Еда почти готова. На закуску у нас брускетта.

— Я уже упоминала, что люблю тебя?

Он смеется.

— Не уверен. — Он приподнимает мой подбородок, прикасаясь своими губами к моим. — Ты всегда можешь сказать мне это снова.

***

Я нахожу Мэтта примерно в минуте ходьбы от домика. Он сидит у моря, развалившись в тени пальм и уставившись на океан. Он держит в руке что-то маленькое, снова и снова вертя это между пальцами.

— Хей. — Я медленно подхожу к нему. — Ты в порядке?

Он отрывисто кивает.

— Можно мне посидеть с тобой?

Ещё один кивок. Я опускаюсь рядом с ним, поджимая под себя ноги. Он опускает голову, не встречаясь со мной взглядом. Я кладу руку ему на колено, и через мгновение он берет её, переплетая наши пальцы.

— Истерика? — предполагаю я.

Он кивает.

— Почему? Что-то случилось? — Я массажирую большим пальцем его ладонь. — Ты кажешься напряженным.

Он издает смешок.

— Не напряженным. Нервным. — Он смотрит на меня искоса. Океанский бриз обдувает нас, взъерошивая его густые черные кудри. — Я очень сильно люблю тебя.