8

Три черные лошади шли в одну линию, поглаживая копытами сухую траву.

Жрец прибыл в деревню Токса в сопровождении двух храмовых стражников. Поля сверкали под яркими лучами солнца, легкий ветерок шелестел листьями деревьев.

В деревне царила тишина. Люди тщательно оделись для церемонии и высыпали из дверей, где стояли на коленях, приветствуя свиту. Все были измотаны: дети — тем, что танцевали и пели, пока Онэ не закончила плести Знак, взрослые — тем, что стояли на страже день и ночь. Многие дети крепко спали на спинах своих матерей.

Они так долго терпели, и теперь конец был близок. Как только священник закончит здесь все приготовления, жизнь в деревне вернется в нормальное русло.

Строго запрещалось говорить вслух, а тем более обращаться к кому-либо из свиты. Не разрешалось также смотреть прямо на них или их лошадей.

После того как свита поприветствовала старейшину и его жену перед домом старейшины, они начали готовиться к церемонии отъезда. С этого момента только старейшине, его жене и трем специально отобранным охотникам разрешалось принимать участие в церемонии. Остальные жители деревни должны были оставаться дома, в тишине, с закрытыми окнами.

Священник снял свой черный дорожный плащ, обнажив под ним чистое белое одеяние. Из кожаной седельной сумки он достал длинный сюртук, испещренный замысловатым узором, и один флакон со святой водой. Произнеся молитву, священник коснулся кончиками пальцев плеч, груди и подола сюртука.

Церемония отбытия была прекрасным, почти чарующим событием, несмотря на необычный вид священника, чья голова была полностью окутана тканью, спускавшейся до плеч, без отверстий для глаз и даже носа. Ткань была сделана из неплотного материала, сквозь который священник мог видеть, но никто не мог видеть его лица.

Двое храмовых стражников шли на небольшом расстоянии позади него. На них были легкие дорожные доспехи из цепных колец и кожи, на поясе висели мечи, а на ногах — крепкие сапоги из плетеной кожи. Их лица тоже были скрыты серебряными шлемами — шлемами с рогами.

У одного рога были точно такие же, как у Ико, а у другого кончики были повернуты не кверху, а вниз, к плечам.

Это не было типичной одеждой для храмовых стражей. Даже старейшина видел такие шлемы лишь однажды, на иллюстрации в одной из своих книг. Их полагалось надевать только во время Жертвоприношения.

Медленно двигаясь, жрец снял с пояса скипетр и поднял его на уровень глаз. Круглая сфера на его кончике сверкнула в лучах солнца. Затем он прошел по кругу прямо перед воротами деревни, проводя скипетром линию в грязи. Он прошел по восточной, западной, северной и южной сторонам круга, останавливаясь на каждой остановке, чтобы попросить помощи у духов земли, охранявших главные направления, и слегка постукивая по земле кончиком скипетра. Из-за накинутой на голову ткани старец не мог разобрать слов.

Жрец опустился на колени в центре круга и начал молиться. Храмовые стражи отступили еще дальше, туда, где старец стоял на коленях рядом с Онэ, которая дрожала так сильно, что едва не упала.

Старец протянул руку и кончиком пальца слегка коснулся Знака, аккуратно сложенного на ее руке. Этот жест, казалось, несколько успокоил ее.

"Можете привести жертву, — сказал священник, повернувшись лицом к старейшине. Старейшина огляделся по сторонам и поднял руку в сторону одного из охотников, стоявших в ожидании. Охотник тут же повернулся и побежал по тропинке к пещере.

Через несколько мгновений появился Ико.

С ним шли трое охотников: один впереди и двое позади. Все они были одеты в костюмы, обычно предназначенные для праздника урожая. На спинах они несли луки, из которых еще ни разу не стреляли, и стрелы с наконечниками, которые ни разу не пробовали крови. Мечей у них не было, но каждый нес факел. Факелы шумно шипели и испускали при свете дня черную дымку.

Ико уже искупался и переоделся в простую одежду — пеньковую красную рубаху и белые штаны грубой вязки. На ногах у него были удобные кожаные сандалии, изношенные годами использования. Его губы сложились в одну прямую линию, пересекающую лицо. Ико остановился прямо перед кругом в грязи.

"Подойди сюда, — приказал священник. "Встань передо мной на колени".

Ико сделал то, что ему было велено. Позади них старейшина заметил одну-единственную слезинку на осунувшемся лице Онэ.

Жрец легонько постучал скипетром по плечам Ико, а затем слегка коснулся им макушки мальчика, нараспев читая молитвы.

"Встань".

Ико встал, и священник коснулся его талии с обеих сторон, затем левого и правого колена.

"Повернись".

Ико повернулся. Старец почувствовал на себе пристальный взгляд мальчика. Не в силах говорить, старец шептал слова ободрения в своем сердце. Рядом с ним Онэ изо всех сил старалась не смотреть вверх.

Жрец в последний раз коснулся плеч Ико, а затем приложил скипетр к его спине.

"Повернись и встань на колени".

Священник поднял флакон со святой водой и встряхнул его над рогами Ико.

На свежей одежде Ико образовались небольшие влажные пятна, куда попали брызги воды.

Священник передал пустую флягу одному из стражников, а затем взял скипетр в обе руки, вровень с землей. Он поднял его на высоту плеч и вознес над головой, нараспев читая слова новой молитвы.

Внезапно по кругу, который священник начертил в грязи, разлился яркий свет — словно из-под земли выплыло серебряное кольцо.

С шумом кольцо исчезло.

Ико стоял, широко раскрыв глаза. Жрец медленно опустил руки и, держа скипетр вертикально, поднес его к груди. Кончик скипетра сверкнул.

"Ритуал завершен. Он — истинная и законная Жертва. Кровь возвращается к крови, время идет вперед, и Бог Солнца указывает путь, по которому мы, люди, должны идти".

Жрец повернулся к старейшине лицом, выражение его лица было скрыто под тканью.

"Знак".

Старец опустился на колени, низко склонив голову, и протянул руки так далеко, как только мог, чтобы предложить священнику вышитую тунику.

Жрец принял ее и протянул между ладонями. Затем он сделал паузу.

Старец почувствовал, как кровь прилила к его голове. Сердце забилось в горле.

Что, если он заметит, что этот Знак другой? Что, если он поймет, что он был создан только для Ико?

"Шаг вперед, Жертва", — сказал священник. Он положил Знак на голову Ико.

Знак перекинулся на грудь и спину Ико, оживив его простую одежду. Старейшина должен был признать, что мальчику это очень идет. По деревне пронесся ветерок, приподняв края туники, и, когда она опустилась обратно, казалось, что она почти стала частью стройной фигуры Ико.

Черные глаза мальчика немигающе смотрели на покрытую голову священника.

"Пора в путь", — объявил священник. "Приведите лошадей".

Старец и Онэ стояли у ворот деревни, держась за руки, и смотрели, пока свита священника не скрылась из виду.

"Он ведь вернется, правда?" — прошептала Онэ мужу на ухо, ее голос был полон слез.

"Да, — просто ответил старейшина. Знак защитит его. Он должен".

Сев на коня, храмовые стражники заковали запястья Ико в кандалы. Ико поехал вместе со священником, сидящим позади него на той же лошади. "В дороге ты не должен говорить, — сказал ему священник. "Даже если ты что-то скажешь, мы не ответим. Ты должен следовать нашим приказам. Нам потребуется пять дней, чтобы добраться до Замка в тумане. Мы будем ехать с тобой всю дорогу, но знай: если мы увидим, что ты пытаешься сделать что-то необычное, мы прикончим тебя на месте. Ты предупрежден".

Ико ответил, что не намерен бежать, но священник, казалось, даже не слушал его, держа поводья.

С кандалами на запястьях и цепью, сковывающей их, Ико не мог ухватиться за шею лошади. Если бы лошадь решила пуститься в галоп, он мог бы упасть. Однако, похоже, скорость не представляла никакой опасности. Стражники держали лошадей в поводу, но медленно. Они не переговаривались между собой ни словом и, казалось, не обращались к картам.

Видимо, они знают дорогу, подумал Ико.

Они пересекли луга и направились на север по той же тропе, по которой Ико ходил со старейшиной. Воспоминания нахлынули на Ико. От одной мысли, что он снова увидит каменный город за Запретными горами, ему стало холодно.

Интересно, как там Тото? Жаль, что мне не удалось повидаться с ним перед отъездом.

К подножию гор они добрались еще до вечера, но свита свернула с узкой тропы, по которой шли Ико и старейшина. Некоторое время они шли по предгорьям на запад, останавливаясь там, где лес был густым.

"Здесь неподалеку есть родник. Дайте лошадям передохнуть", — приказал священник, сев позади него. Один из стражников подошел и снял Ико с лошади, придерживая цепь, прикрепленную к кандалам Ико, пока другой стражник отводил лошадей попить.

Священник посмотрел на лес, покрывающий склон горы, затем достал свой скипетр и начал молиться. В какой-то момент он воздел руки к небу, и кончик скипетра ярко сверкнул.

Ико ахнул. Там, где до этого был лишь густой лес, ветви деревьев расступались с сильным шелестом, открывая путь в гору.

Заклинание. Ико слышал о таких в сказках. На эту тропинку наложили чары, чтобы ее мог найти только священник.

Безжизненный лес молчал, лишь копыта лошадей цокали по белым камням тропы. Ико гадал, как далеко они зашли, когда вышли на небольшую поляну и над ними засияла первая вечерняя звезда.

В ту ночь они разбили лагерь на склоне горы, расположившись вокруг небольшого костра и приготовив ужин. Ико ел первым. Цепи с него не сняли, и ему пришлось склониться над миской, как собаке.

Онэ отругала бы меня, если бы увидела, что я так ем дома.

Когда Ико закончил, один из стражников подошел и быстро надел Ико на голову мешок. Он почувствовал, как его ноги обхватывают цепи.

"Тебе нужно отдохнуть. Мы снова отправимся в путь перед рассветом".