При одном упоминании об этом, сердце Гуан Шан Цзыня начинало болеть и наполнялось горечью, его переполняли различные эмоции. Он понимал, что Ву Син Цзы не мог за всю жизнь не влюбиться ни разу, дожидаясь его. В конце концов, разве он сам раньше не был влюблен в господина Лу? Однако, было очевидно, что Ян Вен Син занимал в сердце Ву Син Цзы особое место, достаточно было услышать, как он говорил о нем.

- Когда вы виделись в последний раз, он даже не узнал тебя. А ты все еще думаешь о нем?

- Нет, это не так... - простодушно заморгал Ву Син Цзы.

У него больше не осталось чувств к Яну Вен Сину, но он все равно испытывал к нему симпатию и думал о нем, сохраняя все приятные воспоминания из их прошлого. Со своим честолюбием и боевым настроем он раньше казался подобным солнечному лучу, который осветил тьму его сердца, разгоняя мрак после смерти его родителей. И хотя эти отношения оказались ложными, в то время они очень поддержали его.

Теперь, когда прошли годы, и все изменилось, он лишь ощутил легкую грусть, когда впервые увидел Яна Вен Сина. А потом он полностью сосредоточился на размышлениях об связи Пин И Фана и Гуан Шан Цзыня, а также Гуана Шан Цзыня и господина Лу. У него не было времени думать о человеке, который исчез из его жизни двадцать с лишним лет назад.

Выслушав его сбивчивое объяснение, Гуан Шан Цзынь почувствовал, что его ревность уже не так сильно разъедает его душу, и боль его сердца обернулась радостью. Наколонившись, он стал целовать и ласкать своего старикана.

- Я знаю, ты хочешь спросить меня про господина Лу.

На этот раз Гуан Шан Цзыню не нужны были расспросы Ву Син Цзы, чтобы продолжить разговор. Он прекрасно понимал, что это главный камень преткновения в их отношениях. Человек в его объятьях мгновенно замер, как только прозвучало имя господина Лу, а его покрасневшее от поцелуев лицо мгновенно побледнело. Он низко опустил голову, словно намереваясь уткнуться лицом в грудь.

Гуан Шан Цзыню стало стыдно. Обняв его покрепче в знак утешения, он ласково поглаживал его худую спину. Он хотел заговорить, но Ву Син Цзы опередил его:

- Хэйван, ты нравишься мне. И это не просто легкая симпатия, это как раз то чувство, которое вызывает желание провести рядом с тобой всю жизнь. Даже Цзай Цзун-сьонг не вызывал во мне таких чувств. Я правда очень-очень люблю тебя... Но я знал, что твое сердце занято господином Лу, поэтому я уехал...

Его мягкий голос звучал очень серьезно. Хоть его язык слегка заплетался под воздействием снадобья, для слуха Гуан Шан Цзыня каждое его слово было исполнено чувства.

Он беспомощно взирал на старого перепела в своих объятьях и вдруг почувствовал, как его руку обожгло, словно на нее попали искры. Присмотревшись повнимательнее, он обнаружил капли слез на своей руке – Ву Син Цзы безмолвно плакал. Эти слезы быстро остыли, но ему казалось, их жар, превратившись в пепел, проник в его кровь и достиг самого его сердца. Чувствуя в своем сердце боль, которую ему никогда не доводилось испытывать прежде, он покрепче обнял Ву Син Цзы, боясь, что он снова исчезнет в следующее же мгновенье. Если такое случится снова, он точно сойдет с ума!

- У моего отца была только моя мать, и, когда я был маленьким, он говорил мне, что одного человека достаточно, чтобы любить его всю жизнь. И в самом деле, разве можно разделить сердце на несколько частей? В прошлом мой отец сумел обрести звание императорского ученого и получил место в Императорской Академии. Он не спешил жениться. В то время ему исполнилось всего восемнадцать, и он обрел славу на литературном поприще. Хоть он никогда не поминал об этом, но я всегда думал, что в столице есть люди, которым известно его имя. Но вот он встретил мою мать и полюбил ее с первого взгляда. Его сердце нельзя было разделить, потому что оно было целиком отдано его матери. Чтобы поправить свои дела, ее семья продала ее в столицу, и теперь она принадлежала к самому низшему сословию. Для нее не было никакой возможности стать моему отцу официальной женой, самое большее, на что он могла рассчитывать – это стать его наложницей. Мой отец не захотел так обижать ее, поэтому он решил отказаться от своей официальной должности. Он думал о том, как ему снять с моей матери клеймо «неприкасаемой» и привез ее в свой родной город в округе Чин Чен, где они и поселились.

Ву Син Цзы впервые рассказывал о личных делах своей семьи. Гуан Шан Цзынь догадывался, что статус отца Ву Син Цзы был не так уж и прост, едва ли он был простым деревенским учителем. Но он не ожидал услышать нечто подобное.

Ву Син Цзы поднял голову, его глаза все еще были красными. Несмотря на дурман, в них читалась непреклонная решимость:

- Я обязательно последую словам отца. Мои родители рано погибли, но они до конца были верны друг другу. И я стремлюсь именно к этому. Мое сердце может быть отдано лишь одному человеку и мне нужно только его сердце. Но если его сердце принадлежит другому, тогда мне не нужно ничего.

Отпустить кого-то ради достижения своей мечты – разве это не было проявлением разочарования? Разве люди не эгоистичны? Если бы Ву Син Цзы заглянул поглубже в свое сердце, тогда его отъезд, его упрямая вера во взаимную привязанность Гуан Шан Цзыня и господина Лу и даже его влюбленность в Пин И Фана – разве в их основе не лежало его самолюбие?

Точно также он выбросил когда-то ароматическую подушечку, подаренную ему Яном Вен Сином, потому что он хотел иметь все. А если, какой-то детали не доставало, тогда ему было вообще ничего не нужно.

Гуан Шан Цзынь был поражен. Казалось, он впервые понял, каким характером на самом деле обладает его старый перепел. Ву Син Цзы и впрямь обладал кротким нравом, он ничего не ожидал и не требовал. Однако, характер есть у каждого человека, и вспылив, любой способен ранить другого. После минутного изумления волна неописуемого восторга обрушилась на Гуан Шан Цзыня.

Он крепко обнял Ву Син Цзы, жалея, что не может просто впитать его в себя:

- Мое сердце принадлежит только тебе. Если оно тебе нужно, просто возьми его, а если нет – тогда можешь его выбросить. В этой жизни оно не достанется никому другому.

- А как же господин Лу? Ты же умыкнул его прямо со свадьбы.

Ву Син Цзы не ожидал, что услышит такое яркое признание. Его сердце полностью растяло, словно растворившись в бочке с медом, но стоило ему подумать о человеке в белых одеждах, как улыбка застыла на его лице.

Понимая, что это дело будет не так-то просто загладить, Гуан Шан Цзынь неохотно ответил:

- Я просто использую его... Господин Лу тоже не любит меня. Его привлекает лишь возможность купаться в моей любви и жить роскошной жизнью, не пошевелив при этом и пальцем. Когда-то я и правда любил его, но это, в любом случае, уже в прошлом. Есть отношения, где раз упущенная возможность уже никогда не вернется снова. Вот то, что на самом деле происходит между нами. Он вознес себя на пьедестал, а я не смел даже прикоснуться к нему.Так все и было, пока я не встретил тебя, и тогда он перестал что-либо значить для меня. Не вини себя в этом, потому что тут нет чьей-либо вины. Насильно мил не будешь, и я тоже не собираюсь винить себя.

Это был обычный мощный порыв Гуан Шан Цзыня. Он либо скроет все, либо раскроется полностью, получив при этом преимущество.

- Но почему ты так поступил...

Гуан Шан Цзынь не дал Ву Син Цзы договорить и, наклонившись, закрыл ему рот поцелуем. Захватив в плен его маленький язычок, он немного пососал его, а затем отпустил и, тяжело дыша, ответил:

- Я сделал это ради тебя. Изловить этого старого лиса, Яна Вен Сина, не так-то просто, и он жесток в своих действиях. Разве я мог не беспокоиться о тебе и позволить тебе попасть под удар? Если я где-то допустил бы ошибку, он, не задумываясь, использовал бы тебя против меня. Ради твоей безопасности у меня не было иного выбора, кроме как держать при себе господина Лу.

Эти слова – не было иного выбора – заставили Ву Син Цзы почувствовать себя виноватым.

- Ты и дальше хочешь использовать господина Лу?

- Да.

Гуан Шан Цзынь приложил палец к губам Ву Син Цзы, не позволяя ему больше говорить.

- Я не могу сообщить тебе больше подробностей. Не спрашивай меня больше ни о чем, хорошо? Все, что тебе требуется знать – это то, что ты единственный человек в моем сердце, и твоя безопасность для меня важнее всего. Если бы все можно было повторить заново, я поступил бы точно также. Я поступил плохо, причинив тебе боль и огорчив тебя, но это куда лучше, чем если бы я подверг тебя опасности.

От этих ярких пышных слов лицо и шея Ву Син Цзы залились румянцем, его дыхание участилось. От снадобья, развязывающего язык, требовалось ослабить защитные барьеры их сердец, чтобы они полностью раскрылись, а их сердца на самом деле имели лишь одно примитивное желание.

Внезапное прикосновение языка к его ладони ударило Гуан Шан Цзыня прямо в сердце, и его глаза понимающе сузились.

Его милый распутник умел сдерживаться, но, если они оба будут и дальше терпеть, в этом нет ничего хорошего.

Поскольку все, что нужно было сказать, уже было сказано, и Гуан Шан Цзынь привык к действию снадобья, его тело обрело прежнюю силу. Он ловко подхватил на руки своего перепела и понес его в спальню, ударом ноги захлопнув за ними дверь. 😊😊😊

____________________________

* Это было второе имя Яна Вен Сина, о чем упоминалось в главе, где перепел, напившись, рассказал свою историю ГШЦ.

Полагаю, для чтения следующей главы нужно приготовить огнетушители. Хехе. 😊