Нет худа без добра

Под мощным воздействием снадобья все тело Ву Син Цзы ослабело, и в его голове стало пусто, а язык словано налился свинцом. Он что-то бормотал себе под нос, но даже сам не мог разобрать, что же такое он говорит. Ему казалось, он парит в облаках, а может, летает во сне. Он понял, что в этот момент, чтобы он ни сказал, это может быть только правда, он был не в состоянии обманывать или изворачиваться.

Прищурив затуманенные глаза и глядя в упор на Гуан Шан Цзыня, он открыл рот и пробормотал:

- Скажи, тот очаровательный розовый «птенчик» Муронг Чонг – откуда он взялся?

Этот рисунок сыграл важную роль в возникновении любви с первого взгляда к Пин И Фану, поскольку занял прочное положение в его сердце.

«Птенчик» Муронг Чон? Гуан Шан Цзынь замер, но сразу же понял, о чем говорит Ву Син Цзы. Он не смог удержаться от смеха и, поднеся к губам руку старого перепела, укусил ее:

- Так то, что тебя интересовало и ответы, которые ты хотел получить, связаны с рисунком «птенчика»?

- Ммм... Мне действительно очень приглянулся тот рисунок, хоть его и не сравнить с твоим... Так откуда он взялся?

Что ж, Ву Син Цзы – он и есть Ву Син Цзы, что с него взять. Как только он заглянул одним глазком в восхитительный мир «птенчиков», они заняли важнейшее место в его жизни. И сейчас, когда он был под воздействием снадобья, он больше не мог скрыть этого.

- Я попросил Мэн Юэ срисовать его с моего собственного «птенца».

Хоть в этом не было ничего особенного, Гуан Шан Цзынь все же не много покраснел. При обычных обстоятельствах он предпочел бы избежать правдивого ответа, потому что ему было неловко отвечать на такой вопрос.

После его ответа на губах Ву Син Цзы появилась легкая улыбка:

- Ты заставил Мэн Юэ нарисовать этот рисунок? Ты что, вытащил его и показал ему?

Губы Ву Син Цзы застыли в улыбке, а глаза естественным образом опустились вниз, но, к сожалению, смог разглядеть лишь свои собственные ноги и бедра – ведь он был крепко зажат в объятьях Гуан Шан Цзыня.

- Зачем мне показывать его Мэн Юэ? Разве моего «птенчика» нет в «Птице Пэн»? Я просто велел Мэн Юэ перерисовать его оттуда, а чтобы ты не узнал его, попросил замаскировать его с помощью цвета.

Просто удивительно, откуда у Ву Син Цзы, этого робкого старого перепела, такой поразительный талант? Он так мастерски разбирался в «птенцах», и даже лица людей он мог распознавать не столь хорошо, как их «птенчиков». Он мог различать малейшие несоответствия и сумел определить, что «птенцы» Пин И Фана и Гуан Шан Цзыня имеют общее происхождение.

- Это и правда были замечательные оттенки, - восторженно похвалил Ву Син Цзы. Его мысли тут же вернулись к «птенцу» Пин И Фана, а воспоминания о тайном удовольствии, которое он получал от него по ночам, окрасили его щеки в розовый цвет.

- Зачем ты притворился Пин И Фаном?

Теперь, когда он все выяснил насчет «птенца», пришло время разобраться с его обладателем. Гуан Шан Цзынь, обнимавший Ву Син Цзы, вздрогнул и неловко поежился. Он неосознанно постарался уклониться от ответа. Ву Син Цзы совсем ослаб и, дрожа, успокаивающе погладил руку, обнимавшую его за талию. Очень скоро человек, прижимавшийся к нему, ослабил напряженные мускулы и медленно выдохнул.

- Я притворился Пин И Фаном, потому что хотел расставить ловушку на Ян Вен Сина, этого хитрого старого лиса, а также... ащщщ....

Как только Гуан Шан Цзынь попытался сопротивляться, ему в голову ударила такая сильня боль, что он задохнулся. Он не хотел сознательно скрывать правду, просто она уж очень сильно смущала его. Но к его сожалению, снадобье было слишком мощным. Не желая волновать Ву Син Цзы, он с угрюмым видом дал ему честный ответ:

- Я просто не хочу, чтобы ты заглядывался на других мужчин. Эта лисица Ранкуй вечно толкает тебя к другим, надеясь свести тебя с другим мужчиной, чтобы ты прожил с ним остаток дней. А что, разве не так? Видишь, как только ты немного успокоился, он тут же вручил тебе «Птицу Пэн». Ну-ка скажи, перед тем как ты приехал в столицу и повстречал Пин И Фана, сколько писем ты отправил с голубиной почтой, а?

От последнего вопроса сердце Ву Син Цзы затрепетало, он пару раз хмыкнул и уткнулся носом в широкую теплую грудь Гуан Шан Цзыня.

Поскольку старикан все время ерзал и терся об него, Гуна Шан Цзынь почувствовал, как в нем разгорается желание и не в силах больше сдерживаться, он наклонил голову и впился в его мякгие губы. Их языки сплелись вместе, и вскоре Ву Син Цзы был зацелован до такой степени, что едва не терял сознание. И лишь когда он уже начал задыхаться от нехватки воздуха, а все его существо расплавилось словно воск, только тогда Гуан Шан Цзынь отпустил его дрожащий язычок и закончил поцелуй. Но, пока Ву Син Цзы пытался отдышаться, он не удержался и снова начал целовать своего перепела. Казалось, не будет конца этому нежному настойчивому поцелую, и Гуан Шан Цзыню действительно хотелось проглотить живьем этого старикана и разобраться с этим раз и навсегда.

- Ай... хватит целовать меня...

Ву Син Цзы и правда не мог больше этого вынести и начал слабо сопротивляться. Он хотел задать еще много вопросов, он не мог допустить, чтобы его драгоценные усилия были потрачены впустую! Это снадобье так сильно действует на человека, разве он сможет снова опоить им Гуан Шан Цзыня! Он должен с умом распорядиться этими четырьмя часами, иначе, что он потом будет делать!

Гуан Шан Цзынь, естественно, понимал его мысли. Хоть ему и хотелось подмять его под себя и рвануть вперед, пропустив все эти игры в вопросы и ответы, он смутно осозновал, что, если он действительно хочет навсегда прибрать к рукам этого старого перепела и жить с ним всю жизнь, опекая и балуя его, он не должен избегать этого допроса. А иначе, именно он в итоге останется ни с чем.

С силой прикусив губы Ву Син Цзы, Гуан Шан Цзынь, тяжело дыша, прижался лбом к его лбу, и их дыхание смешалось.

- Спрашивай дальше. И поторопись, давай уж покончим с этим.

Снадобье разрушило его самообладание, и он не знал, сколько еще сможет сдерживаться. Хоть он и встречался с Ву Син Цзы почти каждый день, но он боялся чем-нибудь выдать себя, к тому же, ревновал к Пин И Фану, поэтому яростно подавлял в себе желание с помощью внутренней силы. А теперь это желание обрушилось на него подобно лавине, и холодный пот, который прошиб его, был вызван не только воздействием снадобья.

Хватая воздух раскрытым ртом, Ву Син Цзы видел, что Гуан Шан Цзынь снова собирается целовать его, поэтому торопливо спросил:

- А зачем ты хочешь расставить ловушку на Ян Вен Сина? Ты замыслил это еще в городе Бастионов?

- Да... Еще в городе Бастионов я начал действовать против Яна Вен Сина. Но это не должно выйти за пределы этого двора, поэтому сразу же забудь об этом, хорошо?

Гуан Шан Цзынь ласково поглаживал лицо Ву Син Цзы. И только когда он увидел, что Ву Син Цзы кивнул ему, обещая это, он продолжил говорить.

- Человек, который хочет разобраться с Яном Вен Сином, это... сам император. Ты знаешь, что в роду Генерального уполномоченного все были министрами, и наша верность принадлежит только человеку, сидящему на троне и нашей стране. В последние годы Ян Вен Син процветал при дворе, сосредоточив в своих руках несметные богатства и власть.

- Но разве император не ценит его выше всех?

Ву Син Цзы вспоминал, что говорили Ранкуй и Хей Эр про Яна Вен Сина. Он был самым высокопоставленным чиновником при дворе и занимал пост министра внутренних дел, у него были связи со всеми чиновниками при дворе. Он пользовался неограниченным доверием императора, и тот чрезвычайно ценил его. Если бы большая часть армии не находилась под контролем Гуан Шан Цзыня, он мог бы стать самым могущественным человеком в стране и даже мог бы свергнуть императора. Он не только был честолюбив, но и обладал большими способностями, однако, император, казалось, не замечал рядом с собой этого хищного волка.

Гуан Шан Цзынь вдруг усмехнулся:

- Если Ян Вен Син – хитрый старый лис, то наш венценосец – само воплощение духа лисицы. Сначала он оказывал Яну Вен Сину всяческую поддержку, потому что ему были нужны его способности и ум. Ян Вен Син был жесток, но в то же время долготерпелив, и это было чрезвычайно выгодно императору, потому что он превратился в дополнительный клинок в его руках. Такого человека никогда не удастся приручить, и он всегда будет сеять смуту вокруг себя. Разве мог император этого не понять? Старшему сыну Генерального уполномоченного пришлось сколотить огромную армию, прежде чем император смог решить, устроит ли он власть. И только вернувшись в столицу с Северо-запада, я получил официальное назначение. Император также воспользовался возможностью узнать, что из себя представляет Ян Вен Син. То, что я провел годы на Юге, отказываясь возвращаться в столицу, было сделано с тайного одобрения императора. Он давал мне возможность немного отдохнуть. Однако, никто не мог и предположить, что Ян Вен Син протянет свои щупальца на Юг. Что ж, это был приятный сюрприз.

Не ожидавший таких хитросплетений Ву Син Цзы широко распахнул глаза, что придало ему еще более глупый вид. Подняв дрожащую руку, он приложил ее к губам Гуан Шан Цзыня и беспокойно заговорил:

- Значит... так ты действительно скрывал от меня что-то очень важное, а я опоил тебя снадобьем... Не говори больше ничего, я не буду спрашивать. Я больше не буду спрашивать тебя об этом.

Ву Син Цзы было по-настоящему страшно, не потому что он боялся узнать тайны и навлечь на себя неприятности, он боялся узнать, насколько глубоко Гуан Шан Цзынь увяз в этом деле.

Однако, под воздействием снадобья он не мог удержать свой язык и услышал свой голос:

- Но Цзай Цзун-сьонг не такой человек.* Я немного имел с ним дело, он действительно желает работать на благо страны.

- Хм, значит, это не он вогнал тебя в долги и украл твое сердце с помощью дешевой ароматической подушечки?