Поэтому, сияя улыбкой, он наблюдал, как господин Лу с чопорным видом продолжает оставаться в поэтическом обществе, удивляясь его упорству, и в то же время возбуждаясь из-за этого. Ему не терпелось увидеть, где предел терпению господина Лу, и что ему нужно сделать, чтобы сорвать эту маску стоика с его лица.

Он смотрел на эту фигуру в белом. Под лучами теплого весеннего солнца, он, казалось, был окутан легкой дымкой света, и его дыхание, казалось, разрушает тишину.

Стройная спина оставалась прямой как карандаш, и ничто не могло согнуть ее. Это сочетание податливости и сильной воли удивляли.

После поэтического вечера, господин Лу был вел себя еще тише обычного. Но он по-прежнему оставался рядом с ним, спокойно обсуждая все, что было вечером. Гуан Шан Цзынь слушал его и его ухо, кажется, начинало зудеть.

Внезапно он заговорил:

- Учитель, вам было весело во время сегодняшнего вечера?

Обсуждавший стихотворение великого Се, господин Лу резко замолчал. С несчастным видом поправив свое кресло, он уселся к нему лицом и ответил:

- Весенняя погода так прекрасна, и мы услышали столько прекрасных стихотворений, и там было много друзей.

Гуан Шан Цзынь расхохотался:

- Учитель, вы самый циничный человек, которого я встречал в своей жизни.

На бледном лице господина Лу не осталось ни кровинки. Слегка нахмурившись, он смотрел на восхищенного Гуан Шан Цзыня.

- Тот, кто был учителем хотя бы один день, на всю жизнь становится отцом! Раз уж я стал твоим учителем, я останусь с тобой. Если я циничен, пусть будет так. Его голос задрожал.

Гуан Шан Цзынь понял, что господин Лу использовал все свое мужество, отбросив достоинство и самоуважение. Он был жалким, несчастным, но все же очень искренним. Сам Гуан Шан Цзынь был бессердечен, но он очень хорошо умел считывать эмоции других людей. Был ли человек искренен или нет, или же хотел попользоваться им – ничего нельзя было скрыть от его взора.

По какой бы причине господин Лу ни выносил его жестокие слова и поступки, это все равно его тронуло.

Будет ли такая искренность вечной и неизменной? Неужели такая сильная воля когда-нибудь сломается? Образ мистера Лу был навсегда запечатлен в его сердце.

С этого дня он больше не донимал умышленно господина Лу. Он не мог научить его многому, он был весьма посредственным человеком, в нем не было ничего исключительного или выдающегося. Не прошло и двух лет, а он уже не мог ничему научить Гуан Шан Цзыня. А потом отец отправил его в военный лагерь.

Прежде чем он уехал, господин Лу специально пришел к нему, и дал ему тяжелый плотный мешочек. В нем лежали несколько недавно опубликованных сборников и немного закусок. На поле боя это были бесполезные вещи, но Гуан Шан Цзынь рассмеялся, его это позабавило.

В этом был весь господин Лу. Старомодный до абсурда, и его отношение к нему так и не изменилось.

Непонятным образом, этот человек занял место в сердце Гуан Шан Цзыня, место, которое, кроме его родных и ближайших друзей, занять не мог больше никто.

Он считал господина Лу необыкновенным человеком и глубоко любил его. Он не смел осквернить его ни в малейшей степени, и, хотя он и любил его, он никогда не думал сохранить его исключительно для себя. Чего бы не пожелал господина Лу, он давал это ему, в надеде заслужить улыбку от этого красивого мужчины. Ради того, чтобы господин Лу исполнил желания своего сердца, Гуан Шан Цзынь был готов вынести что угодно, даже если ему придется пережить потерю.

- Наставник. Видя, что господин Лу не желает отвечать ему, Гуан Шан Цзынь не стал больше утруждать себя расспросами о причине этого. – Раз наставник так думает, я больше не задерживаю его.

- Проводите гостей, - велел он Мэн Юэ.

- Слушаюсь, - Мэн Юэ поднялся, улыбаясь во весь рот. Он церемонно сложил ладони и поклонился молодому господину Юэ. – Молодой мастер Юэ, вы сами это слышали. Дело не в том, что я не хочу видеть вас здесь, просто семья Юэ уже причинила достаточно беспокойства в поместье генерала. Раз уж то, что нужно госпоже Юэ – это господин Лу, тогда просто забирайте его и уходите. Я пошлю людей принести вещи господина Лу, и надеюсь, что господин Лу и госпожа Юэ смогут прожить вместе до глубокой старости.

- Хэйван... – тихим, но немного жестким голосом позвал господин Лу.

Кажется, он не ожидал ничего подобного. В мгновение ока Мэн Юэ смог вышибить его из поместья генерала, прямо на глазах самого генерала. Что касается Гуан Шан Цзыня, он даже не посмотрел в его сторону, отвернувшись, он не обращал на него никакого внимания.

- Хм?

- Я не... – господин Лу выглядел опечаленным, кажется, он хотел объяснить что-то, но госпожа Юэ схватила его за руку.

- Раз уж генерал обещал его отпустить, вы должны сдержать обещание! Не ждите, что сердце господина Лу смягчится и вы придете в дом семьи Юэ повидать его!

- Убирайтесь, - Гуан Шан Цзынь лениво махнул рукой, как будто отгонял от себя что-то скверное и противное.

- Пффф, - Юэ Мин Чжу была так зла, что у нее заболели зубы, но она не смела снова поднимать шум. Таща за собой господина Лу, она с важным видом покинула поместье генерала.

Молодой господин Юэ не был таким буйным, как его сестра. Когда он пришел сюда сегодня, в его намерения не входило увести отсюда господина Лу. Такое развитие событий застало его врасплох. Несколько раз он хотел вмешаться, но не знал, что сказать, чтобы не разворошить осиное гнездо. В итоге он смог лишь с горечью наблюдать происходящее, а затем, поклонившись, уйти.

Наконец-то, стало тихо. Мэн Юэ потягивал чай, прищурив глаза и усмехаясь:

- Хэйван-Ге, как ты мог вытолкать господина Лу отсюда? Только не говори мне, что ты поверил словам девчонки Юэ.

По правде говоря, Мэн Юэ не верил, что у господина Лу не было выбора, кроме как остаться. По его мнению, когда Гуан Шан Цзынь видел господина Лу, он точно переставал видеть, а заодно и соображать. Чего бы не пожелал господин Лу, он давал ему это, балуя его сверх всякой меры. Не было слов,чтобы описать, да чего он нянчился с ним.

Хотя ему и не нравилось, как господин Лу вертел Гуан Шан Цзынем, Мэн Юэ все же верил, что у него есть чувства к генералу.

Гуан Шан Цзынь тихонько рассмеялся, ущипнув Мэн Юэ за пухлый мягкий подбородок.

- Разумеется, я не верю этой девчонке Юэ. Даже если господин Лу и сказал ей это, это только для того, чтобы умаслить ее. Господин Лу всегда был мягкосердечным, я хорошо знаю это.

- Тогда почему вы...

- Я был слишком снисходителен к господину Лу, - Гуан Шан Цзынь опустил ресницы, убирая пенку с чая, а затем пригубил его. – Он мой учитель, и должен хорошо знать свое место. Зачем он пригласил Ву Син Цзы на обед сегодня днем? Как он повредил руку?

- Оу? – громко рассмеялся Мэн Юэ. На этот раз Гуан Шан Цзынь был и впрямь весьма пристрастен.

- Если теперь за господином Лу не будет стоять Великий Генерал Южного гарнизона, как думаешь, старый Юэ Да Де сможет подобрать его? – усмехнулся Гуан Шан Цзынь.

В прошлом, Гуан Шан Цзынь был готов на все ради господина Лу. Он любил этого человека, он потакал ему во всем, но все же, господин Лу – обычный простолюдин. Спустя столько лет, этот глупый и честный юноша из прошлого наконец, изменился. Гуан Шан Цзыню было немного горько.

Господин Лу был не из тех, у кого было в запасе много трюков. Обдумывая это все Гуан Шан Цзынь мог видеть различные изъяны. Он очень хорошо знал, что дело не в том, что у господина Лу не было никаких чувств ук нему, просто эти чувства были как сокровища покрытые пылью, и все, что осталось – это печаль.

- Ты все еще хочешь привязать к себе господина Лу? – спросил Мэн Юэ, недовольно поджав губы.

- Мне все еще нужно, чтобы в будущем он был со мной и оставался моим возлюбленным. Гуан Шан Цзынь рассмеялся, его глаза сузились. Его тон был мягок, но он был пронизан леденящим холодом.

Мэе Юэ содрогнулся и вздохнул, понимая, что у него на уме.

Теперь ему по-настоящему стало жаль господина Лу.

Гуан Шан Цзынь и впрямь был непостоянным человеком без привязанностей.

________________________

* Шиньян – жена учителя.

** В китайской культуре жене учителя должно выказываться такое же уважение, что и самому учителю.

*** Сяо Сан-эр – если дословно, то это и означает «младший третий ребенок» - так к Мин Чжу обращались в семье. Хех, прикольно)))