Он подобен лучу лунного света

Когда Су Ян доставил новогодние товары, Ву Син Цзы все еще не мог выбраться из постели. Прошлой ночью они немного перестарались, и кроме того, он был совершенно измотан их поспешным путешествием. Даже другие советники, которые были гораздо крепче него, не смогли бы вынести такого, поэтому он спал без задних ног.

Су Ян впервые в жизни видел Гуан Шан Цзыня в таком чудаковатом виде, одетого в шухе*, и с серьезным видом выгружающего вещи из повозки, вместе со слугами, которых он привел с собой.

И хотя Гуан Шан Цзынь был способен выглядеть элегантно даже в простом шухе, это не могло утихомирить гнев Су Яна.

Он выскочил из экипажа, дрожа от злости, и потянул своего друга детства за рукав.

- Гуан Хэйван, как ты мог так низко пасть! Ты же генерал Великого Южного гарнизона! Как ты можешь заниматься такой работой! И где этот старикан?

- Спит. Он очень устал.

Использовав всю свою силу, Су Ян смог остановить Гуан Шан Цзыня. Тот не сопротивлялся, лишь дал слугам указания, как лучше разгрузить вещи и лишь после этого позволил своему другу затащить себя в экипаж.

- Ты только посмотри, какой ты потный и вонючий, ты так испачкаешь мое покрывало из меха золотистой обезьяны,**- бурчал Су Ян, наливая чашку чая и протягивая ее генералу. – Что за безумие ты затеял на этот раз? – презрительно спросил он. – Зачем ты приехал в это ужасное место на Новый год?

- Потому что я здесь счастлив. Гуан Шан Цзынь потягивал чай, в его глазах была улыбка, он невольно взглянул на маленький домик за окошком. Должно быть, человек внутри спал сном праведных, раз уж его совершенно не побеспокоил весь этот шум.

Су Ян фыркнул:

- А тебе не приходило в голову, что господину Лу это может быть не по нраву? Он скрестил ноги и облокотившись локтем о колено, подпер рукой подбородок. Он выглядел таким изысканным и утонченным, что Гуан Шан Цзынь не удержался от смеха.

- С чего бы господину Лу быть недовольным? Он тоже знает об этом. Я сразу сказал ему, как только принял решение. Наставник пожелал мне веселого Нового года и велел как следует расслабиться и отдохнуть.

Упомянув об этом перед господином Лу, Гуан Шан Цзынь хотел посмотреть на его реакцию. Он знал, что господин Лу женится после Нового года. Хотя он и понимал ход мыслей господина Лу, его сердце все равно было полно горечи, и он не мог удержаться от того, чтобы немного задеть его.

- Расслабиться? – Су Ян неодобрительно поджал губы. – Мэн Юэ был так занят, что стал еще толще, ведь так?

При упоминании об этом пухлом и круглом пончике, глаза Су Яна блеснули злобой.

- Тебе не следует об этом беспокоиться, ответил Гуан Шан Цзынь, слегка улыбаясь. Ему никогда не нравилась эта враждебность, с которой Су Ян относился к Мэн Юэ. Все-таки, есть разница между родственниками и друзьями, и Мэн Юэ был для него очень близким человеком.

Промолчав, Су Ян не стал спорить с Гуан Шан Цзынем относительно Мэн Юэ, в конце концов, он здесь не ради него.

Между ними повисла тишина, и наконец, Су Ян заговорил снова.

- Скажи, какие у тебя планы относительно господина Лу?

- Я вернусь до десятого дня Нового года. Мне нужно помочь ему уладить все с бракосочетанием. Гуан Шан Цзынь не смотрел на Су Яна, прикрыв глаза, он потягивал чай.

- Ты и правда сможешь это выдержать? Только не говори мне, что не знаешь, какие планы вынашивает старик Юэ Да Де. Су Ян и правда не мог больше наблюдать, как все заходит так далеко. Он любил красоту, и не важно, насколько сильно он не любил господина Лу, он все же предпочитал его этому старому перепелу из обветшалого домишки. Рядом с ним, Гуан Шан Цзынь смотрелся идиотом, которым завладела глупая перепелка.

Гуан Шан Цзынь никак не отреагировал на этот допрос, он даже взял пирожное с кедровыми орешками и съел его.

- Не заставляй меня ругаться со старшими, - Гуан Шан Цзынь спокойно взглянул на своего друга, который скрипел зубами от злости, и рассмеялся. – Хочешь поругаться со своей матушкой, я не стану останавливать тебя. Лучше, я прикрою тебя и не стану напоминать тетушке Су о ее непутевом сыне.

Су Ян молча сплюнул. Что за чушь нес Гуан Шан Цзынь? Он в ярости стиснул зубы, но он ничего не мог поделать с ним. Кому захочется на собственной шее испытать остроту меча Чен Юань?

- Вообще-то, мне нужно кое-что спросить у тебя. Тон Гуан Шан Цзыня изменился, и Су Ян бросил на него пристальный взгляд.

- Просто спроси, но, может, я не стану отвечать.

- Это ты распространяешь слухи по округу Чин Чен? – Гуан Шан Цзынь не стал ходить вокруг да около, а спросил напрямик.

- Ну а хоть бы и я? – Су Ян даже не стал отрицать этого, скривив губы, он был похож на лисицу. – Хочешь опровергнуть слухи от имени старикана? В этих слухах нет ни слова неправды, и нет ни малейшего преувеличения. Разве господин Лу – не единственный человек в твоем сердце?

Ну а если в сплетнях кое-что и приукрасили, то не должен же за это отвечать тот, от кого эти сплетни и пошли, верно?

Получив ответ, Гуан Шан Цзынь нахмурился. Его словно выточенные из нефрита пальцы, играли с чашкой на столе. Чашка перекатывалась по столу, и это раздражало Су Яна.

- Почему? Кто просил тебя распускать подобные слухи? – Гуан Шан Цзынь метнул ледяной взгляд в своего друга. Су Ян прекрасно знал его характер, и непроизвольно вздрогнул. Единственное, что оставалось ему, это тщательно контролировать выражение своего лица, но он все же отвел взгляд.

- Мне просто не нравится этот старикан. А что? Ты же не хочешь, чтобы меня начало тошнить от него?

- Так он единственная вещь, от которой тебя может тошнить? – рассмеялся Гуан Шан Цзынь.

Чашка, с которой играл Гуан Шан Цзынь, разбилась вдребезги, превратившись в пыль. Су Ян нахмурился и тихо выругался.

- Су Ян, мы же знаем друг друга более двадцати лет. Неужели я не знаю, что ты из себя представляешь? Но ведь и ты должен знать, что я за человек. Стряхнув пыль с рукава, Гуан Шан Цзынь выглядел кротким и элегантным, от него даже повеяло теплом, точно от весеннего бриза. Он с улыбкой смотрел на своего друга. – Я могу понять, что ты не любишь Ву Син Цзы, но это непохоже на тебя - быть настолько озабоченным человеком, который тебе не нравится. Судя по тому, как ты себя всегда ведешь, Ву Син Цзы для тебя всего лишь пылинка. Ты бы забыл его раньше, чем успел стряхнуть эту пылинку со своих пальцев. Так откуда же у тебя столько времени, чтобы страдать из-за него?

- Что ты хочешь знать? Просто спроси прямо. Су Ян тоже был неглуп. С Гуан Шан Цзынем лучше держать ухо востро. Если этот человек озвереет, он станет безжалостным, это только по отношению к господину Лу он был дурачком.

- Это Мэн Юэ велел тебе распространить слухи, или это был... Хуа Шу?

- Ту уже знаешь ответ. Су Ян рассмеялся, услышав имя Хуа Шу. Хлопнув себя по колену, он разразился хохотом. – Ты и правда сказал это имя вслух.

Рядом с хохочущим Су Яном, Гуан Шан Цзынь оставался бесстрастным. У него явно были свои догадки. Сплетни, которые он вчера услышал, были слишком достоверны, слишком точны, он переживал, если Ву Син Цзы услышит их, он поймет его корыстные побуждения. Его не беспокоило, что старый перепел расстроится и опечалится, но он опасался, что этот старикан лишь обрадуется, и с облегчением будет пользоваться его «птенцом», ожидая дня, когда потеряет его благосклонность.

Он не мог избавиться от гнетущего чувства в душе, и поэтому не мог не расспросить Су Яна об этих слухах.

Когда он получил ответ, ему ничуть не стало лучше. Он еще больше расстроился. Он знал, что если бы слухи спровоцировал Мэн Юэ, они не были бы такими грубыми. Да и Су Ян не стал бы делать этого для Мэн Юэ, как бы сильно он ни хотел позлить его. Но если все исходило от Хуа Шу, он вполне мог помочь ему, просто чтобы позабавиться.

И все же, Хуа Шу был всего лишь слугой господина Лу. Несмотря на его мелкие пакости, которые он делал раньше, в  данном случае речь шла об утечке информации из дома генерала. За это его могли забить палками до смерти. Неужели у него хватило бы духу сделать такое? Гуан Шан Цзынь ни за что не поверит в это.

Но это значит, что вся эта ситуация... Он потер виски, решив не думать больше об этом. Он знал, каким благородным и непорочным был господин Лу.

В тот год, когда он вернулся в столицу с северо-запада, он все еще чувствовал себя чужаком и совершенно не вписывался в роскошь и блеск столицы. В конце концов, с тех пор как ему исполнилось 12 лет, целых восемь лет он жил на северо-западе, в этом холодном и пустынном месте, которое, казалось, было пропитано кровью. Для него грань между жизнью и смертью была весьма условной. В самые страшные времена они даже использовали тела своих врагов в качестве пищи.

Мир для него больше не был чистым и прекрасным, как тогда, когда он уезжал. Раньше он был похож на драгоценную птицу в золотой клетке, которой неведомы заботы, надменную и своевольную. В мирные дни он чувствовал себя не в своей тарелке. Хотя этого нельзя было сказать по его виду, но он будто бы и не покидал северо-запад, и душа его так и застряла в том мерзком задымленном месте.

Поэтому он пустился во все тяжкие. Он не только пьянствовал и развлекался на всю катушку, но и создал немало неприятностей в столице. Многие придворные и чиновники горько жаловались на него.

В том году, во время весеннего праздника фонарей, Гуан Шан Цзынь привел с собой слугу и они бродили вдоль реки, любуясь фонариками. Внезапно его внимание привлекла элегантная фигура в белом. Не обращая внимания на встревоженные крики своей охраны, он последовал за этим силуэтом. Наконец, под деревом сливы он нашел господина Лу, который, подняв голову, спокойно любовался крутящимся фонариком.

Один взгляд – и ему показалось, что все краски мира померкли.

Единственное, что осталось, это белизна снежного лотоса, и она, как чистая утренняя роса, капля за каплей, проникла в его растревоженное беспокойное сердце.