Глава 92. Золотой павлин

Бай Цзыхао решил жить в уединении, стараясь по возможности избегать неприятностей.

В течение нескольких дней он вел наблюдение и искал деревенских жителей, чтобы заказать у них предметы первой необходимости. Их доставляли ему раз в две недели. Остальные дни он проводил за закрытой дверью. Днем он сидел у окна и слушал, как читают вслух ученики из соседней школы, а ночью шел к колодцу и набирал воду. Затем он отправлялся на кухню, чтобы приготовить несколько простых блюд. Он не хотел провоцировать никаких неприятностей...

Если подумать, это было смешно. Он все время думал о том, как услужить Цзинь Фэйжэню и очень уставал. Теперь, когда все успокоилось, ему было немного непривычно. Он чувствовал пустоту, не знал, что делать, и ему было немного одиноко. А когда ему становилось одиноко, он не мог не думать о многих вещах, о многих людях. Он думал и думал, пока не начинал плакать.

Впрочем, Бай Цзыхао никогда не томился от одиночества слишком долго. Кун Мухуа из соседнего дома всегда искала его, чтобы поиграть. Всякий раз, когда он показывал, что ему неинтересно, Кун Мухуа обиженно плакала, изображая плачущую красавицу, что выглядело очень жалко. Он не мог вынести вида плачущей навзрыд маленькой девочки, и в итоге необъяснимым образом совершал множество странных поступков.

Кун Мухуа:

– Цзыхао-гэгэ, у тебя во дворе много сорняков. Давай расчистим его и посадим виноград.

Бай Цзыхао отказался один раз, а затем постарался сделать все возможное, чтобы убрать сорняки, установить подпорки для винограда и даже смастерить под ней качели.

Кун Мухуа:

– Цзыхао-гэгэ, у тебя такой большой двор. Давай выкопаем пруд. Пусть наши образы отражаются в воде.

Бай Цзыхао дважды отказывался, затем изучил, как вырыть пруд, и даже посадил в нем два красных лотоса.

Кун Мухуа:

– Цзыхао-гэгэ, я хочу вышить платок с яблоневыми цветами. Пожалуйста, нарисуй мне узор.

Бай Цзыхао трижды отказывался, потом наконец нашел кисть и бумагу и уселся за свой стол, чтобы нарисовать несколько вариантов, из которых позволил ей выбрать. Он изо всех сил старался научиться четырем искусствам, но Цзинь Фэйжэнь всегда говорил, что у него нет таланта. Его рисунки были лишены воображения, его каллиграфии не хватало энергичности, его навыки в шахматах были слишком слабы. Его навыки игры на цитре были сносными, аппликатура была правильной, но не хватало эмоций...

– Я не очень хорошо его нарисовал, – Бай Цзыхао перестал рисовать, посмотрел на нарисованный им цветок яблони и извинился, – Я не очень хорошо умею это делать. Если тебе не нравится, можешь просто выбросить его. Все в порядке...

Ничто, из того, что он делал, не заслуживало одобрения Цзинь Фэйжэня. Он также был глуп и постоянно совершал ошибки. Кроме красоты и тела, у него не было ничего презентабельного. Цзинь Фэйжэнь, обладая таким высоким статусом, снизошел до него и вместо того, чтобы выбрать выдающихся бессмертных дам из богатых и могущественных семей, выбрал себе в даосские спутники такого бесполезного человека, как он. Он даже снял Печать Акации и использовал различные драгоценные лекарства, чтобы контролировать его тело и сохранять красоту. Он должен быть благодарен...

– А? – Кун Мухуа удивленно подняла голову, взяла картины и внимательно посмотрела на них. Она недоверчиво сказала, – Ты очень хорошо рисуешь! Это очень красиво. Я думаю, что это даже лучше, чем картины Мастера Ву! Я хочу их все! Я хорошо вышиваю и сделаю себе юбку.

Бай Цзыхао покраснел от ее похвалы.

– Не говори глупостей, а то людей насмешишь. Ты никогда не видела «Сотни призраков», написанной Мастером Ву. Она сделана с яркими оттенками и смелыми штрихами. Она нарисована, чтобы устрашать, и исключительно изысканна...

Кун Мухуа аккуратно собрала рисунки цветка и сурово сказала:

– Конечно я видела картины Мастера Ву. Там всего лишь призраки, пляшущие в разводах чернил. Кромешная тьма и все черное. А у его «Павлина, побеждающего демона» глаза нарисованы как бронзовые колокола. Так уродливо! Если бы он не умер много лет назад, я бы его нашла и... Цветок яблони, который ты нарисовал, прекрасен и я собираюсь вышить его на юбке. Я бы так не смогла, даже если бы смотрела на цветок целыми днями.

«Павлин, побеждающий демона» был вершиной работ Мастера Ву. Оригинал отсутствовал, но на рынке было много копий и подделок.

Бай Цзыхао считал, что Кун Мухуа никогда не изучала каллиграфию и живопись, и не понимала их глубоких тонкостей. Наверное, она видела некачественные подделки в городских магазинах каллиграфии и живописи. Поэтому она думает, что он хорошо рисует. Однако искренняя и щедрая похвала Кун Мухуа всё равно его очень обрадовала. Он чувствовал, что его рисунок очень аккуратен и подходит для вышивки. Кроме того, он был один дома, и ему хотелось чем-то отвлечься от одиночества, чтобы его воображение не уходило в сторону. Поэтому в свободное время он начал рисовать различные картины, всевозможные цветы и птиц.

Кун Мухуа без конца хвалила его работы, при чем каждый раз по-разному, пока почти не израсходовала все хорошие слова. Наконец, она посмотрела на рисунок журавля и вдруг обиженно сказала:

– Цзыхао-гэгэ, почему бы тебе не нарисовать павлина? Разве они тебе не нравятся?

 Бай Цзыхао объяснил:

– Мне нравятся павлины с распущенными хвостами. Они красочны, элегантны и величественны, но их очень трудно рисовать. Без реальной модели я бы не осмелился их нарисовать.

Кун Мухуа вдруг застеснялась, услышав это. Ее уши слегка покраснели, она долго изображала застенчивость, а потом сказала:

– Значит, тебе нравится видеть павлинов с распущенными хвостами?

Бай Цзыхао озадаченно ответил:

– Да, мне нравится.

Кун Мухуа задумалась на некоторое время. Усмехнувшись, она предложила:

– В Наньшане есть Зеркальное озеро с прекрасным пейзажем. Я видела, как там появляется павлин. Ты можешь поехать туда отдохнуть. Может быть, ты встретишь прекрасного павлина, который распустит хвост и будет танцевать для тебя.

Наньшань находился недалеко, и людей там не было. Сейчас там цвели яркие горные цветы. Он мог рисовать пейзажи, а также собирать фрукты и грибы. Культиваторы на уровне Построения Фундамента не боялись ядовитых змей и диких зверей в горах, да и путешествие не займет много времени.

Кун Мухуа продолжала уговаривать его. Бай Цзыхао думал два дня и наконец решился и отправился в путь.

Зеркальное озеро лежало высоко в горах. Спокойное, без волн, оно было похоже на яркое зеркало и отражало на своей поверхности голубое небо и белые облака. В густой пышной растительности гонялись друг за другом бабочки, кролики один за другим высовывали свои длинные уши. Повсюду чувствовалось дыхание весны.

Бай Цзыхао смотрел на такой красивый пейзаж, и его настроение значительно улучшилось. Он непринужденно сел на траву, достал кисть и бумагу и попытался нарисовать маленьких цапель и красногрудых журавлей, пьющих воду на берегу озера. Он немного не решался приложить кисть к бумаге, но при мысли, что никто не будет критиковать его, даже если он нарисует плохо, его манера рисования стала более естественной и непринужденной.

Вдруг журавли и цапли улетели.

С неба приземлился редкий золотой павлин и опустился на берег зеркального озера. Посмотрев на свое отражение, он встряхнул крыльями и тщательно разгладил свои золотые перья с разноцветными блестками. Наконец, он повернулся лицом к Бай Цзыхао и расправил свои огромные хвостовые перья, медленно превращая их в самый роскошный круглый веер. Каждая полоска была наполнена необыкновенным великолепием, сверкая и переливаясь под ярким солнечным светом.

Потряхивая веером хвоста, он бодро зашагал в различных танцевальных позах по берегу озера.

Даже в поместье Золотого Феникса, где собирались редкие экзотические животные, никогда не было такого красивого павлина.

Бай Цзыхао затаил дыхание, чтобы не спугнуть это прекрасное создание, рожденное  благодаря удаче вселенной, и быстро нарисовал изображение танцующего павлина. Он рисовал картины одну за другой. К счастью, золотой павлин оставался у озера еще долгое время. Дождавшись, пока Бай Цзыхао почти закончит рисовать, он расправил крылья и неторопливо улетел.

Эта встреча была так прекрасна, что напоминала сон.

Он вернулся домой, прыгая от радости. Затем он успокоил свое сердце и сосредоточился на рисовании. Он научился рисовать гунби*, что требовало большого терпения. Сначала он набрасывал линии, а затем прорисовывал их слой за слоем светлой тушью. Каждый раз, когда он заканчивал рисовать, нужно было дать бумаге высохнуть. Он повторял это десятки раз, пока не получил хорошо организованного и последовательного рисунка павлина, нарисованного тушью. Затем он использовал различные цвета, чтобы прорисовать его слой за слоем. Наконец, он использовал золотую нить и черные чернила, чтобы нанести последние штрихи.

(ПП: Гунби, kung-pi, в китайской живописи – тщательная техника кисти, которая очень точно очерчивает детали без самостоятельных или выразительных вариаций. Она часто сильно раскрашена и обычно изображает фигурные или повествовательные сюжеты.)

Прошло более двух недель, прежде чем он наконец нарисовал великолепную картину павлина. Хотя она была далека от шедевров знаменитых художников, именно этой картиной он был доволен больше всего. В течение этого периода Кун Мухуа часто приходила посмотреть на нее. Она хвалила ее снова и снова, ее глаза были полны предвкушения. Когда картина была закончена, она была в таком восторге, что крутилась вокруг нее, совсем как павлин.

Произведения искусства, которые тебе нравятся, нужно дарить тем, кто их ценит.