16 Соединение трех рук

Исла Трементис, Жемчужины: 21 Киприлун

У Донайи болела нога. Даже перевязанная и поставленная на табурет, она пульсировала тупой болью, которая усиливалась всякий раз, когда она на нее наваливалась. Но она была благодарна этой боли, потому что она постоянно отвлекала ее от завывающего горя, вызванного потерей единственного сына.

Она также была безмерно благодарна за свою единственную дочь. Джуна не так много знала о политике и бизнесе, не так много, как нужно... но когда Донайя попыталась забрать бразды правления у дочери, Джуна твердо сказала, что лучше поможет Донайе, чем будет прятаться в своей комнате.

После этого они оба вдоволь наплакались. На следующее утро, с сухими глазами, они расположились в кабинете Донайи и с головой погрузились в рутинную работу, которая не заставила себя ждать.

Золотистая голова Джуны склонилась над письменным столом, где она рассматривала жалобу Эры Дестаэлио на то, что изменения в западном канале сместят торговлю с Белого Паруса на востоке. Донайя получила запрос из канцелярии Иридет о том, какого писца она намерена нанять для замены нумината, но ей было трудно сосредоточиться. Через каждые несколько вдохов ее взгляд падал на Джуну, и она боролась с желанием прижаться к своему единственному оставшемуся ребенку.

Стук Колбрина в дверь застал ее врасплох. Не может же быть, чтобы уже наступило время обеда? "Пришла Альта Рената, - сказал мажордом. "Со своей служанкой".

Это должна быть хорошая новость. Конечно, Рената приедет, даже в течение девяти дней строгого траура; она была достаточно близка к семье, чтобы с ней считаться. Но что-то в выражении лица Колбрина заставило Донайю сжаться от предчувствия.

Она поняла, почему, как только он ввел Ренату в кабинет. Она отказалась от моды в пользу тепла, но все равно дрожала. Служанка сделала все, что могла, но косметики было недостаточно, чтобы скрыть тусклость кожи и волос Ренаты, синячно-фиолетовые впадины вокруг налитых кровью глаз. Горничной пришлось помочь ей пересечь комнату, как будто она могла заблудиться между дверью и диваном.

Джуна издала задушенный звук. "Кузина..."

"Простите, эра Трементис, - сказала Рената, когда служанка опустила ее на подушки. Она не попыталась произнести обычные приветствия. "Я взяла на себя смелость попросить кое-кого встретить нас сегодня здесь".

Приоткрыв дверь кабинета, Донайя услышала, как снова зазвенел колокольчик входной двери. Колбрин бросил на хозяйку недоуменный взгляд и, по ее кивку, исчез, чтобы впустить нового посетителя.

"Рената, ты выглядишь..." Джуна еле сдержалась, чтобы не выдать мучительной правды. "Тебе что-нибудь нужно?"

Ее служанка поспешила ответить. "Одеяло, если оно у вас есть. И не возражаете, если я разведу огонь? Здесь так холодно".

Сейчас, с приходом весны, было уже не так холодно, но Донайя кивнула. Она подтолкнула Тефтельку к Ренате, и та свернулась калачиком, как уютная грелка для ног, пока служанка разводила огонь, а Джуна доставала одеяло из стопки, которую Донайя спрятала в шкафу.

К тому времени, когда все было готово, Колбрин привел второго посетителя. "Танакис?" Донайя рефлекторно протянула руки в знак приветствия. "В чем дело?"

Рената с видимым усилием взяла себя в руки. "Я не могу заснуть с ночи колоколов".

Как морской ветер, перерастающий в шторм, предчувствие переросло в полноценный страх. Донайя вцепилась в край стола. Только не это. Только не она!

Благодаря Люмену Танакис сохранила голову. Она сидела напротив Ренаты, ее дневник был открыт на свежей странице, а в глазах светилось любопытство, которое казалось совершенно неуместным в связи с катастрофой, но в то же время успокаивало. "Когда вы говорите, что не можете заснуть, что вы имеете в виду? С какого момента? Какие ощущения? Что вы с этим делаете?"

Рената начала отвечать сбивчивым голосом, но повторялась и часто теряла нить разговора. Через некоторое время за дело взялась служанка, которая бодрым тоном пересказала историю, не сумев скрыть своего страха. Донайя считала ее просто талантливой портнихой, но сила ее преданности и заботы напомнила Донайе о Колбрине.

"Мы думали, что это просто нервы Альты - что это пройдет", - сказала в конце концов служанка. "Но этого не произошло, и я так за нее волнуюсь".

"Да, долгое отсутствие сна может нанести непоправимый вред", - рассеянно сказала Танакис, продолжая царапать карандашом.

"Танакис!" огрызнулась Донайя. Эта женщина была ей близким другом, но иногда она забывала, что другие люди не воспринимают мир как головоломку, которую нужно решить.

Вынырнув из своих мыслей, Танакис моргнула в ответ на хмурый взгляд Донаи. "О. Я прошу прощения", - сказала она, хотя Донайя готова была поспорить на свои деньги, что Танакис не знает, за что она извиняется. "Нашей первой задачей должно быть облегчение бессонницы Альта Ренаты".

"Да. Так и должно быть". Донайя села по другую сторону от Ренаты и взяла ее за руку. "Что ты предлагаешь?"

"Обычно я рассчитываю карту рождения субъекта и сравниваю ее с днем начала бессонницы, но..."

"Понятно", - сказала Донайя, прежде чем Танакис успела продолжить. "Джуна, почему бы тебе не отвести служанку Ренаты на кухню? Пусть повар соберет для нее корзину. По крайней мере, мы сможем убедиться, что ей будет удобно".

"Но..." На подавленный взгляд Донайи, Джуна покорно кивнула. "Да, мама. Пойдем, Тесс".

Рената крепко вцепилась в руку служанки, как будто ее единственная охрана уходила. Тесс провела большим пальцем по внутренней стороне запястья Ренаты, а затем ушла вместе с Джуной.

Донайя видела, как Рената собирает остатки сил. " Вы что-то спросили. Простите, мой мозг как решето. Что это было?"

На этот раз Танакис дождалась кивка Донайи и продолжила. "По просьбе Донайи я уже рассчитала твою карту рождения. И она оказалась... странной. Она у вас под рукой, Донайя?"

"Конечно". Отпустив руку Ренаты, Донайя достала ее из запертого ящика своего стола. Танакис развернула его и бегло просмотрела расчеты, но, судя по остекленевшему взгляду Ренаты, она вполне могла говорить на энтаксне.

Закончив, Танакис сказала: "Итак, похоже... Не знаю, как бы это поделикатнее выразиться. Мне кажется крайне маловероятным, что вы родились в Колбрилуне. Может быть, вы ошибаетесь?"

"Колбрилун?" Рената нахмурилась. "Нет, я родилась в Эквилуне".

"Значит ли это, что ты была зачата в Надежре? До отъезда Летилии? Может быть, во время Велесовых вод?"

Быстрый залп вопросов дезориентировал Ренату. "Я была зачата в... Что? Да, конечно, зачата".

Донайя крепче сжала ее руку. Танакис была права.

Но она знала этот взгляд Танакис. В такие моменты она напоминала Донайе скопу, летящую за добычей. Она собиралась спросить, кто настоящий отец Ренаты, в тот момент, когда девушка была слишком слаба, чтобы отнекиваться. И Рената, по внезапно участившемуся дыханию, поняла, что она что-то выдала.

Стало ясно, что она солгала Джуне о дате своего рождения. Донайя не знала, почему, да сейчас это и не имело значения. Защитные инстинкты взревели. "Танакис, - резко сказала она.

Она видела, как вопрос застыл на языке Танакис, но через мгновение астролог неохотно проглотила его. "Двадцать девятого числа? Днем?" В ответ на неуверенный кивок Ренаты Танакис сделала еще несколько пометок в своей книге. "Я немедленно пересчитаю график".

Она была уже на полпути к двери, когда, казалось, вспомнила о своей проблеме. "О, и я пришлю вам несколько средств, чтобы вы попробовали. Никто больше не упоминал об этих симптомах, но я узнала о аше как можно больше. Ваша служанка умеет читать и писать? Хорошо. Я приложу инструкции о том, когда и сколько принимать. Скажите ей, чтобы она записывала ваши реакции. Я буду на связи сегодня вечером.

Она ушла, не закрыв за собой дверь.

"Мне очень жаль", - сказала Донайя, поглаживая руку Ренаты. "Она может быть очень... сосредоточенной. Что обычно хорошо".

"Спасибо." Это было едва слышно, и это не было ответом на слова Донайи. "Я должна была сказать вам раньше, но..." Рука провела по ее щеке. "Я не привыкла, чтобы мне помогали...".

Донайя давно ненавидела Летилию, как за себя, так и за Джанко. Ненавидеть ее ради Ренаты тоже было довольно легко. Как можно иметь ребенка и не лелеять его, Донайя не понимала.

Она обняла Ренату и притянула девочку к себе. "Конечно, ты должна приехать к нам. Мы позаботимся о тебе". Леато был так радушен, так счастлив появлению Ренаты в их жизни. Донайе было стыдно, что она так долго не соглашалась с ним.

Она гладила Ренату по волосам и сдерживала слезы. "Я не хочу потерять и тебя".

Исла Пришта, Вестбридж: Киприлун 21

Мир становился все более нереальным, все более далеким, как будто для того, чтобы дотронуться до ближайшего предмета, нужно было преодолеть многие километры. Когда в поле зрения Рен появилась Тесс, ее голос, казалось, доносился из дальнего конца туннеля. "Капитан Серрадо у двери. Я сказала ему, что ты заболела, но он говорит, что это срочно".

Серрадо. Страх сжался на ее горле, как петля, - он пришел забрать ее в Аэри. Но Тесс отговорила ее, и ее ганлечинский акцент подбодрил Рен. Она поднялась на дрожащую руку и усилием воли притянула себя ближе к миру. "Я вижу это. Где нюхательный табак, который украл Седж?"

Тесс пришлось нести ее на руках в переднюю комнату, так как Рен продолжала шататься, натыкаясь боком на стены. Когда Тесс впустила Капитана с парадного входа, хруст его одежды показался ей угрозой. Даже его озабоченный хмурый взгляд не мог ее успокоить.

"Донайя предупредила меня, что вы больны, но я..." Он прочистил горло. "Я буду краток, обещаю".

Стоя во всеоружии, словно отдавая рапорт, капитан сказал: "Эра Трементис сказала мне, что вы не можете заснуть, и я уточнил детали у Меды Фиенолы. Я уже несколько месяцев расследую нечто подобное. Люди - дети - не могут заснуть".