Глава 17 "Прошлое"

Ситуация на работе изменилась после того, как я обнаружила фальсификацию результатов исследований «Пренавена». Отец словно почувствовав, что я раскрыла его махинации, начинает уделять мне внимание, которого я всегда так жаждала. Правда, это совсем не напоминает теплую отцовскую любовь, на которую я рассчитывала. Он становится требовательным, часто унижает меня в присутствии других. Несколько раз я ловлю на себе его пристальный взгляд; выражение лица настолько злое, что у меня начинает кружиться голова. Самый важный вопрос, который интересует меня: как он узнал?

Это его помощница. Скорее всего она. Я задала ей тысячу вопросов о ходе тестирования, требуя подробностей. Должно быть, она доложила об этом отцу.

Каша заварилась за неделю до моего дня рождения. Отец созвал экстренное семейное собрание дома. Гарри кажется это странным, но я понимаю, что происходит и собираюсь подготовить его по пути в машине, но потом меняю планы. Пусть лучше сам Артур Уизли расскажет о своем фармацевтическом мошенничестве, а я просто прикинусь дурочкой и сделаю вид, что знать ничего не знаю о его махинациях.

Когда мы приезжаем к родителям, нас уже ждут в гостиной. Я сажусь на двухместный диванчик рядом с мужем, который с любопытством смотрит на моих родителей. Он бросает на меня вопросительный взгляд, пытаясь понять в курсе ли я, что происходит, но я лишь пожимаю плечами.

Внезапно Гарри выпрямляется и берёт меня за руку сжимая её.

Заговорив, отец переводит свой взгляд с Гарри на меня.

Он рассказывает нам об исследованиях и, когда переходит к фальсификации результатов, я чувствую, напряжение, которое исходит от мужа. Финал рассказа шокирует настолько, что я ощущаю будто меня пнули в живот.

— Мне предъявлено обвинение. Джинни также под подозрением.

Гарри встаёт.

— Что? Какое отношение к этому имеет Джинни?

— Её подписи стоят на всех документах. Ни одно тестирование не проходило без её подписи. Тоже самое касается выпуска препарата.

Гарри опускает свой взгляд на меня, его глаза пылают яростью.

— Это правда? Ты знала, что происходит?

Качаю головой.

— Я просто подписывала то, что он велел мне подписывать. Я ничего не знала о том, какие результаты на самом деле.

Он резко поворачивает голову и смотрит на моего отца.

— Вы расскажете всем, что Джинни не виновна — шипит он направив указательный палец в сторону отца. Не припоминаю, чтобы Гарри хоть раз в жизни тыкал в кого-нибудь пальцем.

Отец качает головой.

— Это ничего не изменит, Гарри.

Чёрт. Чёрт. Чёрт.

Голос Гарри звучит холодно и твердо. Я нахожусь немного растерянной, поэтому не могу понять, что он говорит, пока не становится слишком поздно. Слышу слова «Она же ваша дочь», и вижу как он стремительно направляется к отцу. Подлетев к нему, он наносит удар кулаком. Моя мать что-то кричит. Я закрываю уши руками. Мне хочется, чтобы Гарри ударил его еще раз, за то, что отец никогда не любил меня, и за то, что я по уши в дерьме, но встаю и подбегаю к мужу.

— Гарри! — Схватив его тяну на себя. Он по-прежнему стоит лицом к отцу, словно хочет ударить ещё раз. — Пойдем. Я хочу уйти.

Гарри берет меня за руку и мы уходим. Обернувшись, вижу, как мой отец, великий Артур Уизли рухнул на кушетку, из-под пальцев, прикрывающих нос, течет кровь. Останавливаюсь и дышу так же часто, как бьется мое сердце. Гарри вопросительно смотрит на меня, но я качаю головой.

— Папа? — обращаюсь я к отцу.

Он поднимает голову, и смотрит на меня злым взглядом.

— Папа, — повторяю я. — Я больше никогда не назову тебя так.

Гарри сжимает мою руку, и мы уходим.

А через два дня отец умирает.

Суд оказался самым невероятным событием в моей жизни не только потому, что моим адвокатом становится бывший парень моего мужа, но и потому, что меня ещё никогда ни в чем не обвиняли, так серьёзно.

Я не хотела, чтобы Драко был моим адвокатом. Боролась и упиралась, пока Гарри не спросил меня:

— Ты хочешь выиграть или нет?

— Почему ты так уверен, что он выиграет это дело? И почему ты думаешь, что он вообще возьмётся за него?

— Потому что, я слишком хорошо его знаю — ответил он.

Вот и всё. Вопрос закрыт. Не решена только моя проблема. Она как стеклянное украшение в руках моего соперника и я вынуждена доверять ему, потому что, больше некому.

Драко огрызается на меня. Обычно адвокаты должны подбадривать клиентов. У моего же адвоката единственная цель своей жизни, заставить меня поверить, что я иду ко дну. Я замечаю, что когда мой муж рядом, он становится угрюмым и напряженным. Даже когда Гарри обращается с вопросом непосредственно к нему, тот притворяется, что занят чем-то и не смотрит на него, когда отвечает.

Я ненавижу его. Ненавижу каждый день в течение всех месяцев, которые ему понадобились, чтобы с меня сняли все обвинения.

День, когда он вызывает меня в суд, давать показания, становится худшим в моей жизни. Все были против — считали, что из-за этого мы проиграем дело.

Все в фирме советуют ему убрать меня из допрашиваемых свидетелей. Но Драко отвергает все советы, пока готовит меня к даче показаний. Даже когда старший юрист Берни подходит к нему, Драко отмахивается от неё.

— Черт побери, Берни! Она справится с этим, — говорит он. — Я веду это дело и сам принимаю решения.

Я была убеждена, что он специально пытается проиграть дело. Как то раз, когда Гарри просматривал свою почту на кухне, я поделилась с ним своим мнением. Он даже не взглянул на меня.

— Делай, что он говорит.

— Что ты имеешь в виду под «делай, что он говорит»? Ты даже не слушаешь меня.

Гарри откладывает письма в сторону и подходит к холодильнику.

— Я слышу тебя, Джинни.

— Я ему не доверяю.

Он достает пиво и поворачивается ко мне, но по-прежнему не смотрит на меня.

— А я доверяю.

И все. Мой единственный союзник — Драко, которому гораздо выгоднее, чтобы меня засадили за решетку.

Он натаскивает меня для дачи показаний, задаёт вопросы, которые будет задавать обвинение. Задаёт свои собственные вопросы, кричит на меня, когда я веду себя нервно, матерится, когда я запинаюсь в ответах. Он холоден и расчетлив, и какая-то часть меня это ценит. Маленькая-премаленькая часть меня, потому что, я всё равно ненавижу этого ублюдка и хочу, чтобы он сдох. Но я доверяю Гарри, а он доверяет Драко, поэтому я либо с треском провалюсь, либо выйду из здания суда свободной женщиной.

В день дачи показаний я надела то, что Драко принес мне: платье с узором из нежных персиков и сирени, волосы я собрала в хвост. У меня дрожат руки, пока я разглаживаю платье и разглядываю себя в зеркале.

Пытаюсь поймать взгляд Драко, когда сажусь на скамью. За все недели подготовки я научилась понимать его по глазам. Я знаю, что, если они не прищурены, а брови слегка приподняты, значит, у меня хорошо получается. А если он смотрит, будто сквозь меня, значит, мысленно ругает меня и мне нужно поскорее изменить тактику. Я одновременно и ненавидела его, и была благодарна за то, что понимала его так хорошо. Мне всегда было интересно, умеет ли Гарри понимать его по глазам, так же, как я. Не знаю, что хуже — уметь понимать Драко по глазам или чувствовать гордость за то, что умею это делать.

Он встаёт передо мной вместо того, чтобы ходить туда-сюда, как обычно это делают в фильмах, и выглядит расслабленным.

Вздыхаю и отвечаю на его первый вопрос.

— Я проработала в компании три года.

— И какую вы занимали должность?

— Я занимала должность вице-президента по внутренним делам компании...

И так целых сорок минут. Ближе к концу, он начинает задавать мне вопросы, от которых я вся взмокла. Вопросы о моем отце. Мама сидит рядом с Гарри. Она пристально наблюдает за мной.

— Какими были ваши отношения с отцом вне работы, миссис Уизли?

Подавив слезы, выпрямляюсь... эти проклятые слёзы демонстрируют мою слабость.

Вспоминаю, наш спор с Драко, который состоялся неделю назад, я тогда сказала ему, что не собираюсь порочить имя своего отца в суде. Его лицо мгновенно стало холодным, а руки сжались в кулаки.

— Где он, Джинни? Он, мать его, втянул тебя в неприятности и умер! Ты говоришь правду или отправляешься в тюрьму.

Он подходит ближе ко мне и шепотом, чтобы никто не услышал, говорит:

— Используй свой гнев. Вспомни свои ощущения, когда ты уничтожала мои вещи, после того как я пытался у тебя кое-кого украсть. Если ты проиграешь это дело, я могу снова забрать его у тебя.

И этот трюк срабатывает. Во мне кипит злость и я отвечаю на все его вопросы — даже на самые трудные. Весь оставшийся день на лице Драко светится самодовольное выражение.

Он повторяет свой вопрос:

— Джинни, какими были ваши отношения с отцом вне работы?

— Между нами не было никаких отношений. Мы общались только на работе. Дома он меня вообще не замечал.

После этих слов все пошло, как было задуманно.

— Ваш отец славился тем, что никогда не нанимал на работу никого из семьи, верно?

— Да, — отвечаю я. — Я первая, кого он нанял.

Речь Драко также включает в себя эту информацию. Он стоит перед присяжными, сложив руки за спиной, словно предупреждая их, что обвинение, собирается представить меня хитрой, манипулирующей особой, но на самом деле я просто пешка в отчаянном плане своего отца, который пытался спасти свою компанию от банкротства.

— Он использовал и манипулировал собственной дочерью ради финансовой выгоды, — заявляет он.

После этих слов я уже не в силах сдержать свои эмоции, разрыдалась.

Кашлянув, Драко возвращает меня к реальности.

— Ваш отец просил вас подписать документы, не просматривая их?

— Да.

— Что он обычно говорил, чтобы не дать вам просмотреть документы?

Обвинение выдвигает протест. Драко меняет вопрос.

— Как обычно вы подписывали документы для отца?

— Он говорил, что подпись нужна ему срочно и я подписывала не глядя.

— Вы когда-нибудь говорили отцу, что вы не будете подписывать документы, не читая их?