ГЛАВА 41

БЕТ

Себастьян ведет себя неестественно тихо во время поездки к дому своих родителей. Они живут в Макклсфилде, и дорога до них занимает почти четыре часа. Большую часть пути Ками спит, успокаиваемая легкой вибрацией двигателя, так что мы останавливаемся только один раз — на станции техобслуживания, чтобы поменять малышке подгузник. Большую часть пути я провожу рядом с ней на заднем сиденье, наблюдая за проплывающими мимо пейзажами.

— Не могу поверить, что ты вырос в Чешире^[34], — говорю я, пока мы проезжаем уже пятидесятое поле, заполненное овцами. Пейзаж здесь невероятно отличается от лондонского. — Куда пропал твой акцент?

— У меня его никогда не было, — бормочет он, глядя вперед на дорогу.

Я смотрю на него.

— С тобой все в порядке? У тебя напряженный голос.

Он кивает, сжимая руль так крепко, что костяшки пальцев белеют. Я решаю замолчать и позволить ему вести машину.

В конце концов, он останавливается возле красивого каменного дома, затененного большими лиственными деревьями. Он не бросается в глаза, но, безусловно, стоит дорого. При взгляде на здание меня окатывает внезапная волна жара, и я стряхиваю с себя куртку.

— Боже. А я думала, что тут будет холодно, — бормочу я, обмахиваясь рукой. — Я уже закипаю.

Себ хмурится, поворачивается на своем сиденье, чтобы посмотреть на меня.

— На улице восемь градусов, Бет. — Он протягивает руку и касается моей щеки. — У тебя все лицо розовое. Ты в порядке?

— Просто жарко. — Я сглатываю, поглаживая юбку своего платья. Мое сердце неприятно колотится, и я чувствую, как потею. Он бросает на меня резкий, оценивающий взгляд, и я улыбаюсь. — Честное слово. Если бы я думала, что больна, я бы и близко не подошла к Ками.

— Я беспокоюсь не о Ками. Если тебе нехорошо…

— Я в порядке, — настаиваю я. — Знакомство с родителями других людей всегда заставляет меня нервничать. Пойдем?

Не дожидаясь ответа, я открываю свою дверь, выхожу на дорогу и поворачиваюсь, чтобы поднять Ками из ее автокресла. Она сильно зевает, прижимаясь головой к моему плечу. Не удержавшись, я целую ее в щеку.

Сегодня она выглядит очаровательно. Я нарядила ее в маленькие детские ползунки с принтом далматинца, и закрепила ее буйные кудряшки розовыми заколками. Мне плевать, что мама Себа — самая злобная сука в Британии, перед Ками она ни за что не устоит.

Себ хватает детскую сумку Ками, и мы поднимаемся по тропинке к дому. Себ так напряжен, что, наверное, может что-нибудь повредить. Он все время поглядывает на машину, как будто думает о том, чтобы собрать вещи и уехать.

Я сжимаю его локоть, когда мы останавливаемся у входной двери.

— Все будет хорошо.

Он сглатывает, глядя на Ками.

— Они попытаются подловить меня, — бормочет он. — Заберешь ее, если я рассержусь?

Я мягко улыбаюсь ему.

— Нет.

Он моргает.

— Что?

— Нет, я не стану забирать твою дочь из дома, если ты рассердишься. Ты не бомба, и ты не взорвешься и не разнесешь ее на куски.

Он сжимает челюсть.

— Я не хочу кричать при ней…

— Тогда не надо.

— Ты няня! — недоверчиво говорит он. — Ты бы не увела ребенка из комнаты, если бы ее родители ссорились?

— Конечно, увела бы.

— Тогда…

Я наклоняюсь и целую его в щеку.

— Ты можешь не доверять себе, Себ. Но я доверяю. Ведь ты не Невероятный Халк. Если ты не хочешь кричать перед своим ребенком, ты не будешь. — Я подталкиваю его бедром. — Слушай, может, все будет не так уж плохо.

Он вздыхает, делает глубокий вдох, затем звонит в дверь.

Дверь распахивается почти сразу.

— Себастьян! — кричит его мама, в восторге. Себастьян даже не успевает открыть рот, прежде чем она обнимает его и затаскивает в дом. Он неловко возвращает объятия, явно чувствуя себя неловко, а я смотрю на это в шоке.

Не уверена, какой я ожидала увидеть маму Себастьяна, но точно не такой. Она маленькая и кругленькая, с милым лицом и длинными седыми волосами. Ее щеки пылают от счастья, когда она отстраняется от сына и поворачивается ко мне.

— А это кто? — громко спрашивает она.

Я протягиваю ей руку для рукопожатия.

— Я Бет. Большое спасибо, что пригласили нас, миссис Брайт.

Она улыбается.

— Пожалуйста, называй меня Эллен. — Ее взгляд падает на Ками. Она вздыхает. — А вот и маленький ангел! Разве ты не прекрасна!

Ками смеется, крутясь в моих руках, как гелиевый шарик. Эллен тянется, чтобы взять ее у меня, и Себастьян хмурится, делая шаг вперед.

— Мама…

— Тихо, — приказывает она, — дай мне подержать внучку. — Она прижимает Ками к груди и улыбается ей. — Она такая милая, — воркует она, поглаживая розовые щечки Ками. — Ну, разве ты не милая маленькая девочка!

Ками хихикает, радостно извиваясь в своих ползунках.

Себ закладывает руки за спину, словно солдат, поэтому я протягиваю руку и сжимаю его ладонь.

— Поверить не могу, что ты не привез ее к нам раньше! — говорит Эллен. — Мы должны были сразу же узнать, как только она забеременела от тебя!

Я открываю рот, чтобы поправить ее, но Себ прерывает меня.

— Прости. Все это было немного неожиданно.

Я хмуро смотрю на него.

Эллен закатывает глаза и поворачивается ко мне.

— Он всегда был таким, когда был ребенком. Никогда ничего мне не рассказывал. Я надеялась, что он перерастет это, но с возрастом он стал еще более скрытным.

Я неловко улыбаюсь, не зная, что сказать.

Эллен моргает.

— Но почему мы стоим здесь? Вы, должно быть, голодны! Ужин уже готов. Я приготовила куриное жаркое. — Она морщит лоб. — Ты ведь не вегетарианка, дорогая? Извини, я должна была спросить об этом раньше.

Я качаю головой.

— Я ем все.

Эллен бросает на меня мягкий взгляд и снова обращается к Себастьяну.

— Она прекрасна. Где ты нашел такую прекрасную девушку?

— Я познакомился с Бет в нашем доме, — говорит Себ, прежде чем я успеваю ответить. — Она живет в квартире под моей.

— Соседи! — Она взволнованно хлопает в ладоши. — Как романтично! Ну, заходите, заходите. Не надо торчать на пороге.

Она разворачивается и стремительно заходит в дом. Себ идет за ней.

Я тыкаю его в бедро.

— Что ты делаешь? — шиплю я.

— Позже, — говорит он, следуя за матерью в дом. Я смотрю на его удаляющуюся спину. Какого черта он творит? Никто не поверит, что Ками — мой ребенок; она совсем на меня не похожа. А даже если и так, я согласилась приехать сюда в качестве няни Себа, а не его фальшивой подружки.

Вздохнув, я снимаю туфли, закрываю входную дверь и следую за ним. Эллен ведет нас по длинному коридору в большую столовую с высоким потолком. В центре комнаты стоит стол, покрытый белоснежной скатертью и заставленный посудой. За одним из мест уже сидит сереброволосый мужчина, вероятно, лет шестидесяти. Он ставит свой бокал с вином и кивает, когда мы все входим в комнату.

— Бет, это мой муж, Стив, — представляет его Эллен, покачивая Ками на руках. — Стив, это тайный ребенок нашего сына, Камилла.

— Приятно познакомиться, — говорю я ему.

Он просто делает еще один глоток вина.

— Можем мы уже есть? — спрашивает он свою жену грубым голосом.

— Конечно, дорогой. — За столом стоит стульчик, и Ками начинает лепетать, когда Эллен усаживает ее на него. — Вот так! — пропела Эллен. — Я приготовила еду и для тебя, дорогая! Она голодна? — спрашивает она меня.

— О, я как раз собиралась дать ей бутылочку…

— Ерунда. Она ведь ест твердую пищу? — Я киваю, и она улыбается. — Тогда я бы хотела, чтобы у маленькой Камиллы было немного бабушкиной еды.

Она поднимает одну из крышек от тарелок.

— Что это? — грубо спрашивает Себастьян, заглядывая ей через плечо, когда она достает пластиковую миску с оранжевым пюре.

— О, просто пюре из картофеля и моркови.

— Ты положила туда приправу? — спрашивает он.

Эллен выглядит озадаченной.

— Посмотри на себя, ты ведешь себя так, будто знаешь, что лучше для ребенка. Конечно, не добавляла, все просто и вкусно. — Она подводит меня к одному из стульев. — Присаживайся, пожалуйста.

Я сажусь, и она суетится вокруг стола, подавая нам всем курицу и картофель. Я в замешательстве. Не такой я представляла себе мать Себа. Эллен, кажется, очень рада видеть сына и внучку. Я бросаю взгляд на Себастьяна. Он держится прямо, не двигается, чтобы взять столовые приборы, и с подозрением смотрит, как его мать повязывает слюнявчик на шею Ками.

Хм.

— Пожалуйста, — говорит Эллен, наконец садясь. — Ешь.

Я тянусь за ложкой Ками, но Себ качает головой.

— Я покормлю ее, — бормочет он.

Я киваю и режу курицу, оглядывая столовую в поисках темы для вежливого разговора. Стены увешаны фотографиями Эллен и Стива, сделанными по всему миру. На одной из них они стоят перед пирамидами, Пизанской башней, Великой Китайской стеной.

— Ого, — говорю я, накалывая картофель на вилку, — Вы, ребята, много путешествуете, да?

— О, да. — Эллен лучится. — Мы со Стивом всегда любили посещать новые места, правда, дорогой? — Она протягивает руку и сжимает руку своего мужа. Он не отвечает, обливая свою тарелку соусом. Она указывает на большую фотографию, на которой они оба стоят на палубе яхты, держа в руках фужеры с шампанским. — Это была наша самая первая поездка. Мы были знакомы всего две недели, но Стив решил увезти меня в круиз. Это было так романтично.

— Это замечательно, — говорю я, осматривая стены. Здесь нет ни одной фотографии Себастьяна. Ни детской фотографии, ни выпускной. Ничего. — Ты когда-нибудь ездил с ними? — спрашиваю я его.

Он ничего не говорит, предлагая Ками ложку пюре.

— О, Себастьян никогда не ездил с нами. Он постоянно находился в военном лагере. — Она бросает на меня косой взгляд, нарезая курицу. — Полагаю, он никогда не рассказывал тебе об этом.

— Рассказывал, — весело говорю я.

— И тебя это не беспокоит? — спрашивает она недоверчиво.

— С чего бы это? Я ничего не имею против военных.

— Это был не обычный военный лагерь, понимаешь? Это была специальная программа коррекции поведения. — Она наклоняется вперед, заговорщически понижая голос. — Себастьян попадал в большие неприятности, будучи моложе.