— Что происходит? — спрашиваю я.

Джек пожимает плечами.

— Не знаю. Он разговаривает по телефону последние полчаса. Наверное, спорит с инвестором или еще с кем-то. — Он наклоняется и целует Ками в нос. — Можешь подменить меня? Я очень хочу исправить этот баг.

— Что ж, это моя работа, так что, думаю, я обязана.

Он улыбается и чмокает меня в губы, затем берет со стойки недопитую кружку кофе и возвращается в свою спальню.

Я чмокаю Ками в нос.

— Что ты думаешь о том, чтобы попробовать вкусную овсянку сегодня утром?

Она кричит с ликованием, и я встаю, направляясь на кухню.

***

Овсяная каша не идет на ура. На самом деле, я думаю, что Ками успевает облизать только один крошечный кусочек, прежде чем решает, что лучше бы она просто вылила миску на себя и взяла бутылочку. Вот так я и оказываюсь в ванной, намывая корчащегося, липкого ребенка.

— Посмотри наверх, — говорю я ей, держа над ее головой игрушку для купания — маленького кита. — У тебя каша по всей шее.

Она лепечет, игнорируя меня и исследуя свои пальчики на ногах. Я пытаюсь провести фланелью под ее подбородком, чтобы вытереть детское питание, но она упрямо прижимает подбородок к груди.

— Значит так? — спрашиваю я. — Хочешь, чтобы у тебя была грязная шея? Откладываешь завтрак на потом? Знаешь, я могу положить его в контейнер tupperware^[33].

Раздается стук в дверь.

— Я купаю Ками, — говорю я. Ожидаю, что кто бы это ни был, он уйдет, но дверь открывается. Я смотрю на Себа, входящего внутрь. Он выглядит так же, как и на прошлой неделе: лицо бледное, потное, волосы взъерошены.

— Дорогой, — хмурюсь я, — ты выглядишь так, будто тебе нужно вздремнуть.

— Это всего лишь головная боль, — бормочет он.

— Твои глаза никак не могут сфокусироваться. Выглядишь так, будто у тебя была какая-то травма головы. Прими лекарства и ложись спать.

Ками замечает его и визжит, возбужденно плескаясь в воде. На его лице мелькает вспышка боли, но он не обращает на нее внимания и опускается рядом со мной на колени на коврик в ванной. Он берет мочалку, кладет игрушечного кита Ками на ее круглый животик и, не говоря ни слова, начинает мыть свою дочь мягкими, плавными движениями.

— Тебе нужно заняться ее шеей, — говорю я, откидываясь на спинку стула. — Половина ее завтрака находится прямо под ее двойным подбородком.

— Посмотри вверх, — тихо говорит он, подталкивая ее подбородок пальцем. Ками отказывается, тогда он роется в коробке с игрушками для ванной и находит тюбик с пузырьками. Он откупоривает его и выдувает струю блестящих пузырьков над ее головой, и она поднимает лицо, чтобы посмотреть, в восторге. Он быстро убирает остатки грязи. А я улыбаюсь про себя, потом легонько подталкиваю его.

— Что-то не так? Я слышала, как ты ругался. Дело ведь не в приложении?

Он качает головой, тщательно вытирая волосы Ками.

— Я рассказал маме о Ками. Подумал, что рано или поздно мне придется это сделать.

Я вздрагиваю. Вряд ли это был веселый разговор.

— И что она сказала?

— Она… не впечатлена тем, что я держал Ками в секрете. Хочет с ней встретиться. В эти выходные. — Его губы мрачно искривляются. — Они возненавидят ее. Она и мой отчим. Они будут смеяться над ней.

Мои брови поднимаются.

— Смеяться над ней? Почему?! Она всего лишь маленький ребенок!

— Я знаю, какие они. — Его челюсть сжимается. — Они будут говорить о ней всякое дерьмо, просто чтобы взбесить меня. Это то, что они делают. Им нравится выводить меня из себя. К тому же она незаконнорожденный ребенок наркоманки, так что у них будет много материала. — Он потирает горло. — Я не могу смириться с тем, что они оскорбляют мою дочь.

Я протягиваю руку и кладу свою на его руку.

— Хочешь, я пойду с тобой?

Он фыркает.

— Мне не нужно, чтобы ты держала меня за руку, пока я разговариваю с мамой. Я уже большой мальчик.

— Может, и так, но Ками — крошечный ребенок, которому, вероятно, понадобятся развлечения во время долгого путешествия. И кто-то, кто присмотрит за ней, пока ты будешь разговаривать со своими родителями.

Он побледнел.

— Черт. Да. Я не хочу кричать при ней.

Он выглядит таким обеспокоенным. По какой-то прихоти я приподнимаюсь и прижимаюсь поцелуем к его щеке, мои губы касаются теплой, щетинистой кожи. В тот же момент он наклоняется вперед, чтобы посадить Ками в ванну.

Наши щеки соприкасаются, и мы оба замираем. Мое сердце начинает биться быстрее, когда я вдыхаю его теплый аромат. Я чувствую, как участилось его дыхание, его грудь поднимается и опускается слишком быстро. Медленно он поворачивается ко мне, его глаза опускаются к моим губам. Мой желудок падает вниз.

До сих пор я игнорировала растущую влюбленность в Себастьяна. Мне казалось это неуместным. Себ был моим боссом, и, честно говоря, я не казалась ему особо интересной. Однако сейчас он пристально смотрит на меня, его зрачки расширились. В воздухе витает электричество. Медленно он подается вперед, наклоняясь ко мне.

Раздается радостное воркование, и на нас брызгает вода, попадая нам обоим в лицо. Я задыхаюсь, отшатываясь назад. Ками снова брызгает водой, визжа от восторга.

Себ прочищает горло и тянется за полотенцем, которое я оставила сложенным на краю ванны.

Я хватаю его за руку, останавливая.

— Я разберусь с этим. Иди в кровать, — говорю я. — Все будет хорошо. — Он колеблется, и я улыбаюсь. — У меня все под контролем, помнишь?

Он нервно кивает и встает, слегка касаясь макушки моей головы, прежде чем повернуться и выйти из комнаты. Я оборачиваю полотенце вокруг плеч Ками и поднимаю ее из ванны, обнимая ее.

— Думаешь, ты такая забавная? — спрашиваю я, низким голосом.

Она поднимает на меня глаза, хлопая в ладоши.