Симона теряет самообладание. Она бьется в истерике.
― Я уверена, что не станешь, ― говорю я ей, в то время как Симона кричит, все еще находясь в истерике. ― Наркотики ― это плохо, детишки, вы становитесь зависимыми.
Эти слова моя мама говорила нам в детстве.
― Симона, ― кричит мама. Держа в руках бутылку вина, она ложится рядом со мной. ― Пол приятный и холодный.
― Да, ― соглашаюсь я.
― И моя дочь разводится, ― говорит мама.
― Да, ― шепчу я.
― Ты счастлива?
― Прямо сейчас да, ― кричит Симона.
Я смеюсь над ней и поворачиваюсь лицом к маме.
― У меня был лучший секс в моей жизни с человеком, который не является моим мужем, ― говорю я ей. Удивительно, насколько свободомыслящим ты становишься с матерью, когда нет фильтра, который мешал бы тебе говорить.
Она лежит с минуту, прежде чем наконец говорит:
― Здорово, дорогая.
― Да. Правда. Жаль, что он убийца.
― Что, дорогая?
― И он владеет сегс-клубами.
― Ака, секс-клубы для тех, кто не сквернословит, ― кричит Симона.
― Я знаю, что она имела в виду, ― кричит ей в ответ моя мама, и Симона вновь начинает смеяться. ― Он тебе нравится? ― спрашивает она меня.
― И это все, что ты можешь сказать? ― Я шокирована тем, что она так мало встревожилась.
― Ну, у тебя были несчастливые отношения, и я хочу, чтобы теперь ты была счастлива. Не смотря ни на что. Но желательно без наркотиков, пожалуйста.
― Я не принимаю наркотики. ― И тут я вздрагиваю, когда понимаю, что она говорит о брауни. ― Это все из-за Симоны... ― Я улыбаюсь. ― Она плохо на меня влияет. К тому же она спит с Харви, так что, возможно, у тебя все-таки будут внуки.
― Черта с два, ― кричит Симона.
На что мама отвечает:
― В ближайшие два года, пожалуйста, пока я еще могу помогать нянчиться и пока я не начала путешествовать.
― У меня не будет детей, ― отвечает Симона.
― Конечно, нет. ― Я улыбаюсь, когда в дверь вновь стучат.
― Боже, эта дверь когда-нибудь заткнется? ― ворчит Симона, вставая с дивана, чтобы ответить на непрекращающийся шум.
Когда она открывает дверь, я поднимаю голову.
Там стоит Джейк.
И его взгляд на мне.