ГЛАВА 22 ОРИАНА

У меня чудесная работа.

После первой недели люди пережили тот факт, что я замужем за Кайлером, и теперь говорят со мной обо мне. Приятно, когда не нужно постоянно говорить о Кайлере, учитывая, что большая часть моей взрослой жизни была связана с ним, и это утомительно.

Я подписала документы на развод и отправила их на этой неделе. Он может быть не рад этому, но пришло время двигаться дальше. Я должна двигаться дальше.

Джейк помог мне в этом, и я надеялась увидеть его и поблагодарить в тот вечер, когда вернусь в клуб. Но было ясно, что он не хочет иметь со мной ничего общего, а что касается поездки в тот дом с этими мафиози? Ну, я даже не знаю, как к этому относиться.

Они мне понравились, но теперь, зная, кто они такие, я не уверена, что хочу вновь где-нибудь с ними пересечься.

Когда я иду к машине, Кэлли рассказывает мне о своих планах на праздники. Она едет с мужем на Бали в честь десятилетней годовщины свадьбы. Она показывает мне новое кольцо, которое он ей подарил, и я улыбаюсь. Оно простое, с красивым бриллиантом посередине.

Кайлер настаивал, чтобы я носила самое большое кольцо. Оно меня раздражало, все время постоянно скатывалось, когда я печатала. Кольцо Кэлли идеально.

― У тебя есть планы? ― спрашивает она, открывая дверь машины и закидывая внутрь сумку. ― К тому же, что это за красивый тип прижимается к твоей машине? ― Я оборачиваюсь и вижу стоящим там брата Джейка. Как я не заметила его, когда выходила?

― Это...

― Красивый мужчина, это точно, ― шепчет она. ― Ты их где-то битком держишь?

― Мне пора. Хороших праздников.

― Хорошей ночи. ― Она наклоняется и целует меня в щеку, после чего я разворачиваюсь в сторону своей машины. Он стоит там и наблюдает за мной, отчего мне становится не по себе. Сделав вдох, я медленно иду через стоянку. Он стоит перед дверью моей машины, так что я не могу сесть внутрь, и не сдвигается с места, когда я приближаюсь.

― Ты и правда не работаешь на него, ― первым срывается с его уст.

― Не работаю, ― подтверждаю я.

― Интересно, ― говорит он, скрещивая руки на груди. Я вижу сходства между ними. Оба примерно одного роста, у них сильные челюсти и полные губы, но глаза служат их различием. Они такие разные.

― Я ― Ориана. ― Я протягиваю руку. Он переводит на нее взгляд и облизывает губы, после чего пожимает ее. ― Но ты ведь уже знал это, верно?

Брат Джейка держится за мою руку.

― Знал. Любопытно... Я никогда не принимал своего брата за человека, которому нравятся рыжие.

― А я никогда не принимала его за человека, у которого брат специализируется на сталкинге, ― огрызаюсь я.

Он щелкает языком.

― И в ней есть огонек. ― Он отпускает мою руку и отходит от машины, чтобы я могла открыть дверь. ― Не хочешь составить мне компанию за ужином?

― Точно нет. ― Я улыбаюсь, чтобы смягчить удар. ― Я даже не знаю твоего имени.

― Грэйсон, ― говорит он. ― Но мои знакомые называют меня Бугименом.

Я пытаюсь сдержать рвущийся наружу смех, но не могу. Я закрываю рот рукой и смеюсь в нее.

― Ты ведь знаешь, с кем ты трахалась? Ты кажешься... милой. Невинной. Интересно, не в этом ли крылось влечение?

― Возможно, так и было, но какая тебе разница? ― спрашиваю я, поднимая бровь.

― Говорю тебе прямо сейчас, ты не знаешь, с кем спишь. Джейк добился того, что имеет сегодня не потому, что был хорошим мальчиком. Ты знаешь, что я учился у него? И когда я понял, что он счастлив и доволен на своем месте, а я хочу большего, я ушел. И я сделал себя больше, страшнее. Хочешь узнать, почему меня называют Бугименом? ― спрашивает Грэйсон, врываясь в мое личное пространство. ― Потому что для меня не проблема убить тебя во сне. И когда ты откроешь глаза, когда я перережу тебе горло, я буду последним, кого ты увидишь. ― Он отстраняется. ― Бугимен. ― Он ухмыляется. ― Еще увидимся, Ориана.

― Прощай, Грэйсон, ― говорю я как можно спокойнее, сдерживая крик, который хочет вырваться, когда смотрю, как он уходит. Когда от него не остается и следа, я сажусь в машину и запираю двери, дрожащими пальцами набираю Джейка.

Он сразу же отвечает.

― Давай проясним одну вещь. Мы не пара. Тебе нужно перестать представлять меня убийцам, и т-ты... ― Я делаю паузу, пытаясь успокоить дрожащий голос. ― Ты должен держаться подальше от моей жизни. И твой брат тоже. Вы оба, ― выпаливаю я, не успевает он даже поздороваться.

― Ты виделась с моим братом? ― настороженно спрашивает он.

― Да. Я смотрю, как он садится в свою машину, пока мы разговариваем. Он был возле моей работы и ждал меня у машины.

― Я разберусь с этим, ― уверяет он.

― Хорошо. И потеряй мой номер. Я больше никогда не хочу видеть тебя вновь. ― Я кладу трубку, завожу машину и еду прямиком домой. Когда я оказываюсь внутри, я запираю дверь и открываю бутылку вина.

Как моя жизнь замужней женщины превратилась в...

Расставание.

А затем в лучший секс в моей жизни.

А теперь...

Что, черт возьми, происходит?

Прямо сейчас я планирую утопить себя в бутылке вина, ожидая, когда моя лучшая подруга придет с пиццей.

Я могу напиться к ее прибытию, если она не поторопится. Я наливаю бокал и быстро выпиваю его, а через секунду раздается стук в дверь, и я слышу голос Симоны с другой стороны. Взяв бутылку, поскольку я решила не брать бокал, я распахиваю дверь. Она держит в руках две коробки с пиццей, а на ее губах играет огромная улыбка.

― Я принесла нам брауни... ― Она смеется. ― Особенные брауни. ― Она протягивает пакет, тряся им. ― Нам нужно съесть по одному перед пиццей. ― Она кладет все на стойку, берет бутылку вина из моей руки и протягивает мне брауни. Я съедаю его без раздумий, после чего она открывает пиццу. ― Налетай. ― Она берет свое брауни и садится напротив меня. ― Итак, Кайлер стоял у твоей двери. Я сказала свалить.

Я стону и опускаю голову на руки.

― У него в руках были бумаги. Полагаю, бумаги на развод? ― спрашивает она, поскольку я сказала, что отправила их ему.

― Да, это было нужно сделать, ― говорю я, потянувшись за бутылкой вина. ― У меня был великолепный секс с человеком, который, возможно, является убийцей. ― Я стону. ― Как это пережить?

― Подожди, ты что? ― спрашивает она с открытым ртом.

Я начинаю чувствовать слабость и ложусь на пол, холодный кафель успокаивает мою кожу.

― Думаю, я напилась.

― Или обдолбалась. ― Симона смеется.

― Обдолбалась? ― спрашиваю я в замешательстве, не двигаясь.

― Да, в этих брауни есть немного добавок.

― О боже. Я не только напилась, я еще и обкурилась. И занималась сексом с серийным убийцей. Я должна добавить это в свое резюме, чтобы заиметь репутацию среди бандитов... ― Я хнычу, чувствуя, как Симона садится на пол рядом со мной. Пиццу она приносит с собой. ― И я подружилась с женами мафиози. ― Я хлопаю в ладоши, а саркастический взгляд? Я его уже отточила. ― Принимаю поздравления.

― Ну же, подумай об этом в таком ключе... Ты приобрела жизненный опыт. Раньше ты бы оделась на гала или вечер и все. Оставалась рядом с Кайлером и говорила с теми, с кем он хотел. ― Она пожимает плечами. ― Это хорошо, не так ли?

― Ориана. ― Я закрываю глаза, когда слышу свое имя.

― Я сильно накидалась, я д... думаю, ― лепечу я со все еще закрытыми глазами. ― Потому что я слышу, как мама зовет меня по имени.

― Да, я думаю, это потому, что она за дверью. ― Я сажусь, сталкиваюсь головой с Симоной и бьюсь носом о ее лоб.

― Блядь! ― кричит она. ― Больно.

― Прости. ― Я смотрю на дверь, зажав нос. ― Может, мы просто под кайфом? ― шепчу я.

Но вскоре раздается стук, и я стону, вновь слыша мамин голос.

― Притворись, что нас здесь нет. Мы можем спрятаться. ― Я встаю на четвереньки и собираюсь спрятаться за диваном, когда через дверь доносится мамин голос. ― Я слышу тебя, Ориана. ― Ее голос звучит раздраженно.

― Сахарок, ― притворно ругаюсь я. Оглядываюсь на Симону, все еще лежащую на полу и поедающую свою пиццу. Умудрившись встать, я подхожу к двери и неохотно открываю ее. Моя мама стоит там с большой сумкой в руках, а на ее лице написана целая куча разочарования.

― Ты не позвонила.

― Я была занята, ― говорю я ей.

Мама входит и обхватывает меня руками, роняя сумку, когда обнимает меня.

― Я слышала. Поэтому я и приехала к тебе. ― Она обнимает меня еще крепче, после чего отпускает и отстраняется. ― Я вижу, вы обе все еще ввязываетесь в неприятности, ― говорит она, глядя на Симону, которая не поднимается с пола.

― Простите, миссис Лавендер.

Я помогаю Симоне подняться, пока мама идет на кухню и открывает другую коробку с пиццей, достает кусок и быстро его съедает.

― Какие планы? ― Ее взгляд падает на меня. ― Кайлер позвонил мне.

Я стону.

Как мужчина может быть таким отстраненным в отношениях, а после их окончания быть доступным как никогда? Это буквально не имеет смысла. Я ищу помощи у Симоны, но она идет в гостиную и включает телевизор, полностью игнорируя меня. Типично, когда становится трудно...

Когда я оборачиваюсь, у мамы во рту половина брауни.

О черт...

― Ты не должна это есть, ― предупреждаю я.

― Почему? Оно потрясающее. Умничка. Ты должна дать мне рецепт.

Симона начинает сильно смеяться, падая на диван, пока мы не перестаем ее видеть, но все еще слышим.

― Не ты его испекла? ― спрашивает моя мама, кивая в ту сторону, где Симона валяется от смеха.

― Мам, в них марихуана. ― Я вижу, как на лице моей матери отражается ужас. Она расширяет глаза, выкидывает брауни и смотрит на него, а затем тянется за ближайшей выпивкой, которая, так уж вышло, оказывается моим вином, и выпивает ее до дна.

― Ты позволила мне его съесть, ― обвиняет она.

― Технически, ты не спрашивала. Ты просто съела его. ― Я пожимаю плечами. ― Я съела один, и я все еще жива. ― Я сажусь обратно на пол и вновь ложусь. ― Я чувствую себя немного уставшей, как будто проваливаюсь сквозь пол. Это все, что я чувствую.

Симона продолжает смеяться.

Моя мама ахает, как будто ее накрывает осознанием.

― Это делает меня наркошей? Я никогда не принимала наркотики. О боже, что если я стану зависимой?