Дядя Ван прошептал:

–Мир заставил его руки, старый Аньдинхоу ничего не мог с собой поделать. Пожалуйста, не вините его.

Если бы это сказали Гу Юню двадцать лет назад, он не смог бы этого понять, даже если бы кто-то разбил каждое слово и попытался объяснить ему. Теперь, когда он вырос до возраста своего отца, даже просто услышав вздох, он мог понять причину.

Гу Шэнь хотел помочь сделать мир мирным и отказаться от власти, находясь на пике своей формы. Однако император Юань Хэ был очарован красотой мужчины и был полон подозрений в отношении хозяина эмблемы Черного Железного Тигра.

Слово «любовь» произвело глубокое впечатление: оно может смягчить звериное сердце, свирепого бога наклониться, чтобы понюхать цветы, заставить тысячи бесстрашных людей идти вперед, а трусов сделать еще более отчаянными и безумными.

Император Юань Хэ был настолько нетерпелив, что даже не хотел ждать, пока в стране установится мир, о котором мечтал Гу Шэнь. С тех пор, как он проигнорировал все обычаи предков, чтобы сделать варварскую богиню королевской супругой, все стало ненормальным. Сразу после этого император несколько раз пытался вернуть себе военную власть. Все трусы при дворе заметили его намерения и последовали его примеру...

До инцидента в Черном Железном Лагере.

Гу Шэнь должен был снова стать жестокосердным к своему избалованному сыну, потому что он предсказал хаос в ближайшем будущем, или, возможно, он предвидел свой собственный конец. Он должен найти путь выживания для Гу Юня, Черного Железного Лагеря, семьи Гу и самой Великой Ляна.

Если бы он поменялся местами со старым Аньдинхоу... Гу Юнь покачал головой, не в силах понять, хватит ли у него смелости быть безжалостным. Он осторожно положил Гэфэнжэнь обратно в коробку, внезапно вспомнив о разговоре с Чан Гэном.

(8)

–Я? Когда я был ребенком, я не боялся своего отца. Единственное, чего я боялся, так это того, что я не смогу победить его, – Гу Юнь в замешательстве нахмурился и сказал Чан Гэну:

–Маленькая женщина, как Ху Гуэр, даже если она немного порочна, ты уже был выше ее, когда тебе было двенадцать или тринадцать. Чего тут бояться?

Чан Гэн подумал об этом и сказал:

–Может быть, я отличаюсь от тебя?

–Ну, когда ты был ребенком, ты всегда много думал и имел мягкий темперамент, – Гу Юнь внезапно вспомнил и спросил:

–Ты боишься меня?

–Что? – Чан Гэн сначала удивился, а потом рассмеялся:

–Как я могу тебя бояться?

Я даже не могу тратить достаточно времени на размышления о том, как позаботиться о тебе.

Гу Юнь недовольно сказал:

–По сравнению с Ху Гуэр, меня можно считать строгим отцом, верно? В твоих глазах этот маршал не такой могущественный, как женщина-варвар размером с ладонь?

Чан Гэн сказал с улыбкой:

–Даже если у тебя есть способность летать в небе и прятаться от земли, ты не повредишь ни одной пряди моих волос. Насколько сильным ты можешь быть? Ни один ребенок не боится людей который его любит.

Ни один ребенок не боится людей, которые его любят.

Гу Юнь подумал о словах Чан Гэна, и что-то в его сердце внезапно сломалось.

Раньше он думал, что, столкнувшись с чем-то сильным, он станет сильнее, и поэтому он никогда не боялся своего отца. Но, как оказалось, в том месте, где его самая глубокая память была затуманена, стоял Гэфэнжэнь без ядра, противостоящий небу и земле, чтобы защитить его.

–Тц, – Гу Юнь довольно мрачно спрыгнул с лестницы, – Я знаю. В этом году на фестивале Цинмин я лично сожгу для него бумажные деньги.