Глава 117 «Одно за другим»

 

____

Не дайте Аньдинхоу вернуться в столицу.

____

За время отсутствия Янь-вана отношения между знатными семьями и новыми чиновниками при дворе еще сильнее накалились. И те, и другие вроде держали себя в руках и старались сохранять достоинство, но все равно пытались всячески усилить свое влияние. Временами пропасть между знатью и обычными людьми была столь велика, как между варварами из восемнадцати племен и жителями Великой Лян.

Благородные фамилии передавались из поколения в поколение. В большинстве случаев их обладатели владели крупными земельными наделами. Поскольку цены на продовольствие со времен императора Юаньхэ неуклонно падали, знатные семьи в погоне за прибылью стали активнее вовлекаться в торговлю. Если раньше, во времена правления императора У-ди, торговали тайком, то сейчас этим никого было не удивить. С одной стороны, это постепенно повысило статус купцов, которых раньше считали вторым сортом, а с другой — отрицательно сказалось на частной торговле.

Согласно законам, принятым еще во времена императора Тай-цзу, прославленным героям, членам императорской семьи и представителям знатных семейств не дозволялось в погоне за выгодой конкурировать с простым народом. Поскольку они обладали «особым статусом», это могло привести к нечестной игре. Но даже если они никого не обманывали, всегда находились подлецы, злоупотребляющие своим положением.

Взаимная неприязнь между старейшими знатными родами и недавно возвысившимися чиновниками длились не одно поколение.

Настал день, когда купцам неожиданно улыбнулась удача. Вне зависимости от того, сможет ли восточный ветер подавить западный [1], старинные знатные семейства всеми силами будут противиться переменам. Новые претензии знати наложились на застарелую ненависть. Когда над страной нависла опасность, они еще как-то могли, стиснув зубы, работать сообща. Но теперь варвары смиренно склонились перед Великой Лян, а мир в Цзяннани снова развязал знати руки. Раз стране пока ничего не угрожало, конфликт вспыхнул с новой силой.

Четвертый принц не успел даже попытаться разобраться с разногласиями придворных, как на утренней аудиенции произошел громкий скандал.

Упразднить ассигнации Фэнхо было непросто. Некоторые придворные посчитали, что новые чиновники сильно злоупотребяют властью. Дошло до того, что несогласные стали резко критиковать работу Управления Великим каналом. После чего тема сменилась с императорской власти и законов о торговле на гражданские права и устои, введённые далекими предками. Наконец придворные принялись спорить о войне и снабжении армии. Сторонники Фан Циня не собирались сдаваться и вцепились в сторонников Янь-вана. Причиной всех бед, по их мнению, были огромные военные расходы и дефицит государственной казны. Иначе принцу не удалось бы, прикрываясь нехваткой денег в казне, ввести свои ассигнации и тем самым перевернуть все с ног на голову.

Один из знатных господ был настроен довольно воинственно:

— Ваше Величество, раз восемнадцать племён признали поражение, у Великой Лян больше не будет проблем с цзылюцзинем. Страна постепенно восстанавливается. Безумие сейчас ввязываться в новую войну, которая продлится ещё от трёх до пяти лет. Ваш подданный полагает, что во время мирных переговоров намерения послов Запада были искренними. Они вывели войска с берегов Янцзы и вернули нам захваченные территории. В Восточном море у них осталось всего несколько портов. Везде сейчас царит мир и спокойствие, и в будущем мы могли бы заключить с иностранцами торговое соглашение, чтобы использовать морские пути. К чему воевать? Не знаю, почему маршал Гу до сих пор этого не понял. Неразумно с его стороны добавлять дополнительные условия для заключения мира.

Разумеется, чиновника из партии Янь-вана возмутили его слова:

— С какой стати мы должны уступать плодородные земли на побережье Восточного моря западным обезьянам? Мы, что, сами построить там порты не способны? Неужели у нас своих торговых судов нет? Вы уже пообещали иностранцам земли, что завоевывали наши предки? Да во всем императорском дворе не найдется столь щедрого господина, как вы!

Фан Цинь решил вмешаться, легко уведя тему с измены родине и сговора с врагом:

— Корабли Запада проделали огромный путь, чтобы приплыть сюда, и свои припасы везут издалека, аж за тысячи ли. Их армия — не более чем изможденные солдаты, заброшенные далеко от дома. Ваш подданный не считает Запад грозным противником. Можно притвориться, что мы готовы вести переговоры. Пройдет восемь-десять лет, и они будут не в состоянии с нами воевать. Маршал Гу столько лет самоотверженно служил Великой Лян. Несмотря на то, что его неоднократно ранили, ему никогда не удавалось полноценно отдохнуть и восстановить силы. Поэтому ради сотен тысяч солдат, что проливали кровь на передовой, ваш покорный слуга предлагает прекратить боевые действия и взять передышку... Можем обсудить это подробнее чуть позже. Вашему подданному неизвестно, есть ли у Его Высочества... какие-то планы насчет ассигнаций Фэнхо?

Янь-ван с самого начала внимательно слушал их спор. Когда Фан Цинь втянул его в беседу, он посмотрел на него и сказал:

— Разве нам стоит вновь поднимать этот вопрос? В конце концов само название ассигнаций — «Фэнхо» [2] тесно связано с войной. Раз господа желают поступиться куском земли, чтобы накормить волков и тигров [3], то нет смысла выпускать третью партию ассигнаций. Императорскому двору достаточно гарантировать вкладчикам, что в ближайшие пять лет они получат назад свои средства с налоговых поступлений. Сущие пустяки собрать эти гроши, чтобы полностью рассчитаться по долгам.

Фан Цинь покачал головой и улыбнулся:

— Похоже, Янь-ван немного погорячился, когда сказал, что перемирие служит, чтобы уступить наши земли и накормить волков и тигров. Войска Запада терпят от нас поражение за поражением. Очевидно, что они скоро будут готовы принять капитуляцию! Когда они пересекли море и приплыли к нашим берегам, то представляли собой не более чем ряску на поверхности воды, не способную причинить серьезных неприятностей.

Хотя Чан Гэн улыбнулся, ответ его прозвучал довольно холодно:

— Поразительно, откуда господин Фана столько знает о мире, если никогда не выезжал за пределы столицы? Он заранее знал, что флот Запада — всего лишь жалкие комки ряски, приплывшие к нам за тысячи ли. Моему поколению остается позавидовать подобной прозорливости.

Заметив, что голоса обоих спорщиков сочатся ядом, Ли Фэн решил вмешаться:

— Делами военными пусть занимается армия. Мы же собрали вас всех здесь, чтобы решить срочный вопрос выплат по ассигнациям Фэнхо. С какой стати вы спорите о том, следует ли сражаться в Лянцзяне? С парой счетных книг разобраться не можете, а уже непонятно что устроили... А-Минь, ты тоже поменьше болтай.

Помощник министра финансов проявил инициативу и подхватил слова императора:

— Ваше Высочество Янь-ван только вернулись из Цзянбэй. Как известно, военные и гражданские чиновники получают куда больше, чем их предшественники во времена прошлой династии, но им ведь еще нужно содержать свои семьи. Не говоря о том, чтобы поддерживать свое доброе имя. Как могут богачи... Как смеют они в столь тяжелые времена выражать сочувствие, но отказывать в помощи? Сколько людей разорились с тех пор, как ассигнации Фэнхо поступили в официальный оборот? Прямо сейчас у нас нет ни гроша за душой. Ваше Высочество давно поддерживаете тесные связи с главой торгового союза, влиятельным купцом Ду Ваньцюанем. Не могли бы вы попросить его еще раз пожертвовать средства на благо страны?

Разумеется, Чан Гэн не попался на его уловку. Он ответил, ничуть не меняясь в лице:

— По пути в столицу я уже навестил господина Ду и других купцов. Сейчас по всей стране возводятся новые предприятия. Поскольку господин Ду благородный человек, то немало средств расходует на нужды беженцев. После того, как купцы большую часть денег вложили в Управление Великим Каналом, даже если они согласятся пожертвовать все свое состояние на благо родине, как могут они бросить беженцев, которых с таким трудом устраивали? Сказать по правде, господин Ду недавно заявил вашему покорному слуге, что у него «нет ни гроша за душой».

Фан Цинь не дал ему уйти от темы.

— Разве Ваше Высочество не предусмотрели запасной план, когда продвигали ассигнации Фэнхо?

Чан Гэна холодно на него посмотрел:

— Господин Фан, я ведь тогда ясно дал понять, что деньги следует занимать лишь на первом этапе. Через два года, когда проблема дефицита государственной казны будет стоять не столь остро, деньги сами начнут возвращаться обратно. Если же нет, то с помощью третьей партии ассигнации Фэнхо можно будет погасить долги... Что касается расчета прибыли, то господин Фан в то время уже занимал пост министра финансов и, помнится, совершенно не возражал. И вот вы вдруг задаете мне этот вопрос. Да это я должен у вас спрашивать, куда подевались деньги, прошедшие через министерство финансов в последние два года. Почему недостача столь велика?

Фан Цинь наконец потерял терпение и огрызнулся:

— Все счетные книги лежат тут. Если Янь-ван сомневается в честности подчиненного, то сам может их проверить!

Чан Гэн фальшиво улыбнулся.

— И правда. Раз у милостивых господ из министерства финансов сейчас не сходятся доходы и расходы, выходит, при планировании господин Фан помутился рассудком и совершил ошибку?

— Хватит! — воскликнул Ли Фэн

Фан Цинь поспешил принести извинения императору, Чан Гэн слегка поклонился, но упрямо стоял в сторонке. Оставшуюся часть императорской аудиенции он молчал. Если требовалось его участие, за него отвечали подчиненные. Больше он ни с кем не спорил. Глядя на него, Фан Цинь подозревал неладное.