Господина Фана и остальных заботили сущие мелочи — возможные перестановки при дворе. Это могло стоить им репутации, состояния, будущего их семьи, в то время как жизнь дяди Императора буквально висела на волоске. Он не находил себе места от тревоги... Какое бы высокое положение ты не занимал и богатое жалованье не получал — на тот свет их не заберешь.

Поначалу, когда варвары только прибыли в столицу, они вели себя покладисто и лишний раз не показывались людям на глаза. Ни одна знатная семья еще не спятила, обнищала или отупела настолько, чтобы ради личной выгоды рисковать обвинениями в измене и сговоре с врагом.

Перед началом приема посол восемнадцати племен впервые рискнул протянуть свои щупальца и связаться с одним человеком — с виду безобидным подхалимом императорским дядей Ван Го.

Посол поклялся именем своего бога, Тенгри [1], в двух вещах. Во-первых, он избавит Ван Го от занесенного над его головой меча в лице Янь-вана.

Во-вторых, неважно увенчается ли план успехом — о роли Ван Го никто не узнает. В будущем, если над ним нависнет смертельная угроза, восемнадцать племен выручат его.

Какими бы дикими, безжалостными и кровожадными не являлись эти племена искусных отравителей, они серьезно относились к данным ими клятвам.

Порученная Ван Го задача была довольно проста. Скорее всего, Янь-ван не захочет идти на прием. Тогда Ван Го должен любой ценой заставить его там появиться.

Варвары больше ничего ему не рассказывали, поэтому Ван Го рассчитывал немного подождать и увидеть все воочию. Если ничего не получится, то у него имелся запасной план. Все благодаря господину Фану, который спрятал у себя в поместье человека, способного дискредитировать Янь-вана.

Когда драгоценная императорская супруга совершила побег, из-за этого казнили кучу служанок, стражников и придворных лекарей. Многие умерли совершенно незаслуженно, зато истинные виновники заранее спланировали пути отступления. Одним из тех, кто в страхе перед правосудием сбежал из дворца, был старый лекарь из семьи Фан. Его родной сын недавно случайно убил человека и, желая спасти своего ребенка, лекарь был вынужден продать свой секрет тому, кто обещал помочь. Когда драгоценная императорская супруга уже была тяжела и совершила побег, ее сопровождала незамужняя сестра, принцесса Сю, носившая под сердцем внебрачное дитя.

В Яньхуэй Сю Нян, она же Хугээр, сговорилась с варварами и помогла им пересечь границу. Она всем сердцем ненавидела Великую Лян. Стала бы она растить сына своего врага?

Так кого же Гу Юнь привез в столицу — сына покойного императора или нагулянного Ху Гээр ублюдка, чей отец неизвестен?

Фан Цинь поселил придворного лекаря у себя, но пока не спешил необдуманно использовать этот козырь. Последнее покушение на Янь-вана многому его научило. На этот раз он собирался расправиться с ним одним ударом, но пока готовил новый план, Ван Го решил, что им больше не по пути.

У благородных людей свои методы, у злодеев — свои. Схема была нехитрая, но эффективная. Ему не пришлось прибегать к низким грязным приемам.

Поначалу, когда посол спросил об Янь-ване, Ли Фэн промолчал. Но когда император узнал, что принц болен, то сразу отправил придворного евнуха справиться об его здоровье. Настоящие слова Ли Фэна звучали следующим образом: «Возьми с собой лекаря, чтобы тот его осмотрел, и пожелай А-Миню выздоровления. Если через пару дней ему станет лучше, пусть не засиживается дома, а приходит во дворец, чтобы поздравить нас. Он может не встречаться с этими людьми».

После этого Император Лунань посчитал, что исполнил свои обязанности, и покинул прием.

Императорского дядю Ван Го не зря прозвали «дядюшкой евнухом». Он давно подкупил несколько придворных слуг низкого ранга. Стоило самую чуточку исказить слова Ли Фэна, чтобы Янь-ван непременно явился во дворец.

Император уже удалился, а Янь-ван ранее утверждал, что болен. Если сейчас принц специально придет во дворец, чтобы повидаться с послом северных варваров, а затем вскроется таинственная история об его сомнительном происхождении, чем все закончится?

После ухода Ли Фэна гуляния заметно стихли. К концу приема Гу Юнь немного расслабился: позволил себе взять чарку вина и едва смочил губы, не успев распробовать вкус, как неожиданно объявили о прибытии Янь-вана.

Не успел Гу Юнь опомниться, как сердце бешено застучало в груди.

Фан Цинь выглядел немного удивленным, но Ван Го склонил голову в поклоне. Посол восемнадцати племен обернулся и встретил гостя широкой улыбкой. Третий принц смирно сидел в уголке с опущенной головой и наслаждался ужином. Вдруг палочки для еды у него в руках зависли в воздухе.

Зайдя в праздничный зал, Чан Гэн сразу заметил, что трон пустует, а значит — это ловушка.

Пути назад не было. Чан Гэн не сбавил шага, его слегка болезненное лицо оставалось спокойным и умиротворенным, а на губах застыла нежная улыбка. Неспеша он развязал ленты своей накидки, скинул ее с плеч и протянул слуге, краем глаза отметив, что обманувшего его придворного евнуха и след простыл.

Никто из знатных господ не знал настоящей причины появления Янь-вана, но как тут не добить лежачего. Кто-то с усмешкой заявил:

— Его Высочество Янь-ван ведь предупредил нас, что не явится на прием. Видно, он настолько уважает наших гостей из восемнадцати племен, что одного их слова достаточно, чтобы его переубедить.

— В качестве наказания вам полагается штрафная чарка, на том и порешим, — сказал другой придворный. — Разве здесь сегодня присутствуют обычные гости? Представители восемнадцати племен приходятся Его Высочеству родней со стороны матери. Неудивительно, что он их уважил.

Широкополые парадные одежды едва с Чан Гэна не свалились.

— Его Величеству пришлось послать слугу, чтобы узнать о самочувствии младшего брата, — спокойно ответил Чан Гэн. — Я приехал лишь, чтобы отдать Его Величеству поклон и поздравить с новым годом. Неужели он покинул нас?

— К сожалению, Ваше Высочество сегодня немного припозднились и не застали Императора. Какое счастье, что мы еще не ушли и смогли с вами встретиться. Ох, нам выпала великая честь и редкая удача увидеться сразу с двумя безупречными подданными Великой Лян! В знак уважения наш принц желает поднести Вашему Высочеству вина!

Посол восемнадцати племен помог третьему принцу подняться на ноги.

Гу Юнь взглядом подал знак Шэнь И. Несколько прятавшихся в тени грозных солдат вдруг окружили варваров.

Третий принц вышел из-за стола. Он сильно нервничал — пока нес чарку с вином, руки тряслись. Еще не дойдя до Чан Гэна, он расплескал больше половины.

Чем ближе мальчик к нему подходил, тем сильнее Чан Гэна бросало в жар, как будто вернулась давешняя лихорадка. В ушах звенело, а кровь в венах словно превратилась в пылающий цзылюцзинь.

Волосы встали дыбом. Ни расчетливые чужие взгляды, ни то, как другие наслаждались его унижением, не могло сравниться с тем, какие страдания причиняло Чан Гэну присутствие этого мальчишки. Он взял себя в руки и, пускай с трудом, но все же сохранил достоинство циньвана. Чан Гэн пошутил:

— У ваших племен так принято, что, поднося вино, принц ни слова не может вымолвить?

Внезапно посол северных варваров с улыбкой отошел на один чи за спину третьего принца.

Мальчика била дрожь. Неожиданно он замер на месте и на повисших в воздухе мертвенно бледных руках вздулись вены. От него веяло жуткой аурой смерти.

Он поднял голову и посмотрел Чан Гэну в глаза.

На бледном лице мальчика ярко горели глаза: радужка была красной, а напоминавшие льдинки двойные зрачки впивались прямо в Чан Гэна.

Еще одна жертва Кости Нечистоты!

Никто не знал, что произойдет, если два злых божества столкнутся лицом к лицу! Легенды об этом не рассказывали. Человек, отмеченный Уэргу, уже считался безумцем. Сколь велика должна была быть ненависть и удача варваров, чтобы породить еще одно чудовище?

Насколько же безумна должна быть их эпоха, чтобы создать двух людей с Костью Нечистоты и позволить им встретиться?

Обуявшее обоих молодых людей чувство невозможно было описать словами. На глазах у Чан Гэна целый дворец обратился в прах. Грудь сдавило от резкой боли, казалось, она вот-вот взорвется.

Галлюцинации наложились на реальность. Яд, что годами сводил его с ума, вспыхнул точно масло. Загремели горы, заревело море — стихия вырвалась наружу... Небывалая ярость и ненависть наполнили сердце Чан Гэна. Бездна разверзлась и кошмары разинули свои чудовищные рты, готовясь поглотить его целиком.

Примечания:

Тенгри (в кит. 长生天) — верховное божество неба тюркских и монгольских народов. Придерживающиеся шаманства племена поклоняются небу (тэнгри), для них он является воплощением различных сил природы.