Хань Юань действительно пропал

Хань Юань пропал.

На следующий день занятия отменили, и учитель вместе с остальными младшими адептами обыскали все закоулки и расщелины горы, но не нашли никаких следов.

Честно говоря, Чэн Цянь не имел точного представления о том, что это за пещера, и поначалу не осознавал всей серьезности произошедшего. Поэтому, когда учитель спросил, он просто честно сказал ему, что Хань Юань приходил прошлой ночью, чтобы уговорить его исследовать пещеру вместе.

Учитель тут же побледнел.

Янь Чжэнмин сидел, привалившись к каменному столу. Услышав разговор, он внезапно выпрямился.

— Исследовать пещеру вечером пятнадцатого дня? Он хотел смерти?

С тех пор как младший адепт сообщил об исчезновении Хань Юаня, Ли Юнь молчал, опустив голову, и делал вид, что не имеет к этому никакого отношения. Но, услышав слова Янь Чжэнмина, он, наконец, поднял глаза. С некоторой настойчивостью в голосе он спросил:

— Первый старший брат, что именно можно встретить там вечером пятнадцатого дня?

Фактически, предполагаемая «пещера» относилась к естественному пруду с другой стороны горного хребта. Ничего особенного. В лучшем случае, единственное, что нужно было знать о ней, так это то, что там немного глубоко.

Правила клана запрещали посещения только вечером первого и пятнадцатого дня месяца. Ли Юнь бывал там не раз, но никогда не понимал, что особенного в этом месте.

Янь Чжэнмин повернулся к нему, его брови медленно сошлись на переносице.

— Ли Юнь, если память меня не подводит, я уже говорил тебе, не так ли? Пещера соединяется с Долиной Демонов по ту сторону горы. Ворота охраняет сильный монстр. Но фазы Луны в первый и пятнадцатый вечер обладают особой силой, поэтому врата открываются сами собой. Некоторые монстры с низким уровнем контроля, не избавившиеся от естественной свирепости, пытаются пробраться в наш мир. Чтобы избежать несчастных случаев, неквалифицированным ученикам запрещено болтаться где нипопадя в эти две ночи.

Ли Юнь был ошеломлен. Янь Чжэнмин не говорил ничего подобного, когда тот интересовался пещерой, вместо этого он дал Ли Юню другую, более простую версию происходящего на горе. Его первоначальные слова звучали так: «Что там в пещере? Конечно, там есть монстры. Такой маленькой тощей овечки, как ты, недостаточно, чтобы насытить их. Не стоит становиться их едой».

Святые Небеса! Кто бы мог подумать, что такое детское предостережение, так похожее на: «волки съедят тебя, если ты не будешь спать», на самом деле оказалось правдой?!

В следующее мгновение Ли Юнь смертельно побледнел.

Именно он подтолкнул Хань Юаня исследовать пещеру.

Помимо всего прочего, у него имелись скрытые мотивы намеренно заманить Хань Юаня в ловушку. Но он думал только о том, что, если Хань Юаня поймают за подобным нарушением, худшее, с чем он столкнется — это то, что его заставят пару раз переписать правила клана.

Мысль о том, что Хань Юань может умереть, никогда не приходила ему в голову!

Мучунь чжэньжэнь в раздумьях мерил шагами зал. Внезапно он остановился и схватил Чэн Цяня за плечи.

— Хань Юань сказал тебе, зачем он туда идет?

Чэн Цянь, все еще не оправившийся от изумления, чувствовал себя ничуть не лучше, чем Ли Юнь. Он прекрасно понимал, что в каком-то смысле он тоже знающий человек, который стоит и смотрит в сторону.

Несмотря на безразличие и острый язык, Чэн Цянь вовсе не был ядовитым. Если Хань Юаня, в конце концов, притащат обратно и мастер несколько раз ударит его по ладоням, он, без тени сомнения, получит от этого извращенное удовольствие. Но если Хань Юаня ждет смерть…

Внутри у Чэн Цяня все похолодело. Под пристальным взглядом учителя он долго молчал, пока, наконец, снова не обрел дар речи.

— Младший брат сказал, что те, кто только начал совершенствоваться, могут научиться чувствовать энергию, если придут в пещеру в первую и пятнадцатую ночи каждого месяца.

Чэн Цянь не разоблачил Ли Юня лишь потому, что, по его мнению, он сам был таким же подлым, как и второй старший брат. Совершенно бесстыдно было бы переложить ответственность друг на друга в такой момент.

Но все произошло не так, как хотел Чэн Цянь. Безмозглый молодой мастер Янь, всегда болтавший то, что было у него на уме, непроизвольно продолжил фразу Чэн Цяня, едва тот закончил говорить.

— Этот урод даже не знает, что такое ощущение энергии, — безразлично бросил Янь Чжэнмин. — Определенно, Ли Юнь рассказал ему об этом.

Ли Юнь инстинктивно выпрямился с самым виноватым видом. В смятении он принялся защищаться.

— Я… я только высказал предположение и вовсе не просил его идти в пещеру. Я не ожидал, что он осмелится грубо нарушить правила, хотя прошло всего несколько дней с момента его посвящения…

— Как у тебя хватило наглости говорить такие глупости? Ли Юнь, мне известны твои злые помыслы. Не думай, что ты сможешь раздуть пламя в темноте и остаться незамеченным. Что касается этого уродливого нищего, по-моему, нет никакой необходимости искать его. Предположим, его затащили в Долину Демонов всего на одну ночь, но уже слишком поздно даже для того, чтобы просто забрать его тело. Скорее всего, от него и костей-то не осталось, — холодно перебил брата Янь Чжэнмин.

Ли Юнь не чувствовал никакой неловкости по поводу первой части предложения Янь Чжэнмина – они давно ненавидели друг друга. Но вторая часть действительно заставила его побледнеть сильнее.

Ли Юнь поднялся на ноги, едва не опрокинув чернила на стол.

— Мастер, Я… Я… Я…

Он трижды пробормотал «я», не в силах закончить предложение.

Ли Юнь находился в полном смятении. Тяжелый взгляд Мучунь чжэньжэня упал на него, и он по наитию попытался уклониться. Ему было одинаково тяжело признавать как то, что это он спровоцировал Хань Юаня, так и то, что он мог стать причиной смерти своего младшего брата.

Если бы у него хватило смелости, он бы сам пошел в пещеру. Так ли ему нужно было искать козла отпущения?

Трусость — это ловушка, в которую легко попасть. Тем не менее, раскаяние оказалось слишком сильным, юноша едва ли мог его вынести.

От стыда Ли Юнь не знал, куда деть взгляд. В конце концов, он посмотрел на Чэн Цяня и сказал ему, словно хватаясь за последнюю соломинку:

— Я… я не собирался подстрекать его пойти в пещеру, верно? И я предупредил его, что это нарушение правил клана.

Чэн Цянь молча склонил голову до самой земли. Эта тема угнетала его, и он едва мог дышать под ударами совести.

Мучунь чжэньжэнь поднялся. Запаниковав, Ли Юнь закричал:

— Учитель!

Но его прервал грохот — Мучунь чжэньжэнь рухнул обратно на спинку каменного стула, как будто его потянула какая-то сила.

Звук был настолько громким, что даже Янь Чжэнмин, занятый ссорой с Ли Юнем, обернулся. Озадаченный, он спросил:

— Учитель, что случилось?

Однако тот ответил не сразу. Казалось, учитель не чувствовал боли в ягодицах, спокойно приняв сидячее положение, он сказал, махнув рукой:

— Тихо! Чэн Цянь, принеси мне старую сандаловую дощечку.

Чэн Цянь, не медля ни секунды, побежал в другой конец Традиционного зала за табличкой, площадью в половину чи, и вручил ее учителю. Вместе с этим он бросил на мастера несколько незаметных взглядов.

Мучунь чжэньжэнь сидел прямо, опустив веки. Он казался таким же, как обычно, но Чэн Цянь был крайне наблюдателен и способен отличить счастье, гнев, горе и радость от простого вздоха. Он не мог объяснить, почему, но непрестанно чувствовал, что с учителем что-то не так.

Ему казалось, будто учитель был завернут в морозную мантию невыразимого мрака, несмотря на знакомое лицо и сидячую позу.

Был ли мастер в гневе из-за Хань Юаня? Или он только что ударился копчиком?

Но у Чэн Цяня не было времени на дальнейшие размышления, так как Мучунь чжэньжэнь внезапно протянул руку, сложил пальцы в форме ножа и ударил по табличке. Его рука была бледной и сморщенной, будто куриная лапка, в то время как его пальцы обладали остротой и яростной силой, подобно железному мечу в ледяной воде.

Только в этот момент Чэн Цянь открыл для себя совершенно новое понятие о заклинаниях — в зависимости от того, кто их создал, даже люди далекие от энергии могли бы заметить их огромную силу. Эта мощь заставила его отступить, ощутив, как по телу побежали мурашки.

Все присутствующие прикоснулись к невероятному в процессе формирования талисмана. Казалось, вся гора Фуяо содрогнулась. В одно мгновение талисман был готов.

Мучунь чжэньжэнь убрал руку, на пальцах которой не осталось даже опилок, и внимательно, но с неким безразличием посмотрел на получившийся амулет.

Это не было похоже на выражение лица человека, смотрящего на безжизненный предмет. Казалось, будто он видел перед собой кого-то, к кому испытывал жестокое презрение.

— Чжэнмин, иди сюда, — позвал Мучунь чжэньжэнь своего первого ученика. Его обычная протяжная речь исчезла, сменившись энергичным тоном. Он произносил каждое слово с паузами, подобно сильному возвышенному человеку, и слушателю было трудно бросить ему вызов.

Он передал табличку Янь Чжэнмину, ошеломленному истинной силой заклинаний, и сказал:

— Возьми это и иди в пещеру, разыщи Цзыпэн чжэньжэнь. Расскажи ей всю историю и попроси помочь в поисках — не волнуйтесь, ваш младший брат все еще цел и даже может выжить среди монстров, если вы поторопитесь.

Обычно ленивый, Янь Чжэнмин решительно расставил приоритеты, зная, что поставлено на карту. Понимая, что его учителю больше некого отправить, он не жаловался, выслушав приказ, не возразил и даже не взглянул на плетеное кресло, которое он использовал для передвижения по горам. Он просто взял талисман, повернулся, поднял меч и выскочил наружу.

Чэн Цянь сразу же перестал размышлять о том, что случилось с его учителем, так как, по его мнению, первый старший брат был самым ненадежным человеком во всем мире. Он сомневался, что Хань Юань выживет, если мастер пошлет Янь Чжэнмина ему на помощь.