24

САША

К моей радости, когда наступает следующее утро, это не громкий стук Левина в дверь и срочные приказы перебираться в следующее безопасное место. Вместо этого я просыпаюсь самостоятельно, впервые за последнее время чувствуя себя расслабленной и хорошо отдохнувшей. Я просыпаюсь от запаха соленого бриза и солнечного света, струящегося в окно, обнаженное тело Макса рядом с моим, простыня обернута вокруг его бедер, он слегка похрапывает.

Я скучала по тому, как он просыпался рядом со мной даже больше, чем думала. Более того, это первый раз, когда я просыпаюсь рядом с ним без страха, что он проснется и мгновенно пожалеет о том, что мы сделали, что первыми словами, которые я услышу от него, будут: мы не можем сделать это снова, прости, это была ошибка.

Прошлой ночью мы впервые были вместе без всяких оговорок, и от этого я чувствую себя еще лучше, спокойную уверенность в силе того, что у нас есть вместе, которой у меня никогда раньше не было. Для нас это похоже на новый день. Мы все еще в бегах, и я уверена, что нам не позволят забыть об этом надолго, но я не могу не чувствовать себя счастливой здесь и сейчас.

Злая идея проскальзывает в мою голову, когда я смотрю, как он спит. Медленно, чтобы не разбудить его, я откидываю простыню с его бедер, прикусывая губу, когда вижу, что он уже почти возбужден, его член подергивается и утолщается просто от прикосновения простыни к его чувствительной плоти. Очень нежно я протягиваю руку, обводя пальцами его ствол. Он мгновенно твердеет в моей руке, его член дергается вверх, когда я наклоняюсь вперед, проводя языком по набухшей головке, чтобы поймать жемчужную каплю предварительной спермы, заглушая стон. Я пока не хочу его будить.

Медленными, осторожными движениями я провожу пальцами по его члену, слегка поглаживая его, пока провожу языком по кончику, лениво доводя его до полной, толстой, твердой эрекции, пока я дразню его член. Я не могу не испытывать небольшого дополнительного трепета от поддразнивания, он делал это со мной достаточно часто, и теперь моя очередь.

Ему требуется мгновение, чтобы начать просыпаться, и я наслаждаюсь каждой секундой этого, наслаждаясь наблюдением за его бессознательными реакциями. Его пальцы изгибаются на простынях, когда я провожу языком по всей длине его члена, его бедра слегка подергиваются, когда я обхватываю губами кончик, мягко посасывая, и Макс издает низкий сонный стон.

Мгновение спустя, как раз в тот момент, когда я скольжу вниз по первому дюйму его члена, мой язык порхает по мягкой плоти прямо под кончиком, его глаза чуть приоткрываются. Легкая улыбка мелькает в уголках его рта, и он откидывает голову назад, расслабляясь под моими прикосновениями, пока я медленно провожу губами и языком вниз по его члену и снова вверх, наслаждаясь медленным и неторопливым минетом.

Я могу сказать, что он пытается заставить меня думать, что все еще спит, хотя я уже вижу сигналы, которые дают мне знать, что он проснулся. Его тело напрягается под моими прикосновениями, мышцы подергиваются от удовольствия, когда я облизываю и посасываю, останавливаясь на кончике, чтобы обвести его языком, собирая соленую предварительную сперму, которая теперь капает на мой язык более равномерно.

Посасывая его, я сосу немного сильнее, обхватывая его губами, и Макс дергается, выгибая спину, когда глубокий стон срывается с его губ.

— О Боже, — стонет он, и я смеюсь, слегка задыхаясь, когда пытаюсь отдышаться.

— Я знала, что ты не спишь, — бормочу я, на мгновение отпуская его и скользя руками вверх по его бедрам.

— Я могу снова лечь спать, если это означает, что ты не остановишься. — Его член дергается навстречу моим рукам, заметно пульсируя, когда еще больше предварительной спермы стекает по стволу. — Черт, это приятно. Я хочу, чтобы меня вот так будили каждое утро.

— Мы можем обсудить условия. — Я снова тянусь к нему, злобно ухмыляясь, когда крепче обхватываю рукой его член, теперь, когда можно не беспокоиться о том, что я его разбужу. На этот раз, когда я начинаю скользить вниз, я делаю это более уверенно, вся лень исчезла, когда я обвиваю рукой его ствол в ритме, облизывая языком и губами вверх и вниз.

Через несколько мгновений Макс содрогается подо мной, его руки сжимаются в кулаки на простынях.

— Ты заставишь меня кончить, — стонет он, дергая бедрами, когда я скольжу вниз так далеко, как только могу, его головка упирается мне в горло. — Я так близко, Саша…

Я не хочу останавливаться достаточно надолго, чтобы сказать ему, что это то, чего я хочу, поэтому вместо этого удваиваю свои усилия, сосредотачиваясь на тех местах, которые заставляли его стонать и извиваться на простынях больше всего. Я ускоряюсь, вбирая в себя как можно больше его члена, снова и снова, чувствуя, как мои губы обхватывают толстую твердость его члена, чувствуя, как он напрягается еще больше, приближаясь к оргазму.

— О, черт… рука Макса касается моих волос, все его тело дрожит. — Черт, черт…Саша…

Он стонет мое имя, издавая гортанный звук абсолютного удовольствия, когда его член пульсирует у меня во рту, и мгновение спустя я чувствую горячую струю спермы на своем языке. Он кончает жестко и быстро, заполняя мой рот, и я судорожно сглатываю, продолжая сосать, наслаждаясь тем, как он явно растворяется в удовольствии от своего оргазма.

— Блядь… — Макс снова вздрагивает, его член подергивается на моем языке, когда я пробую на вкус остатки его спермы, а затем он медленно выскальзывает у меня изо рта, его глаза все еще закрыты в полнейшем блаженстве. — Это было чертовски невероятно…

Прежде чем я успеваю отдышаться, ощущая вкус его спермы на своих губах, Макс садится, положив руки мне на плечи. Одним плавным движением он опрокидывает меня на спину, склоняясь надо мной с тем же озорным выражением, которое, я уверена, было на моем лице раньше.

— Сейчас, — говорит он удовлетворенным тоном, — моя очередь завтракать.

***

Завтрак для Макса оказывается затяжным занятием, когда дело касается меня. Он заставляет меня кончить дважды, прежде чем, наконец, останавливается, выглядя слишком довольным собой, его рот и подбородок влажны от моих оргазмов. Я чувствую новую дрожь желания, когда он слизывает меня со своих губ, и спрашиваю себя, перестану ли я когда-нибудь испытывать к нему вожделение.

Надеюсь, что нет.

— Душ? — Спрашивает Макс, когда наконец отпускает меня, и я нетерпеливо киваю. Я чувствую себя липкой и вспотевшей после вчерашнего вечера и сегодняшнего утра, в лучшем смысле этого слова, но душ все равно звучит божественно. Не только это, но и то, что мы с Максом никогда раньше не принимали душ вместе.

Это оказывается настолько сексуально и романтично, насколько я могла себе представить. Никто нас не торопит, мы стоим под горячими струями, моем друг другу волосы и целуемся у кафельной стены, мыло стекает по нашим телам, мы как подростки, хозяйничающие в доме своих богатых родителей, такого опыта у меня никогда не было, и я знаю, что у Макса тоже никогда не было.

При других обстоятельствах, если бы моя жизнь сложилась по-другому, мне бы никогда не пришло в голову ждать одного особенного человека, чтобы заняться сексом. Я бы никогда не придавала этому такого значения. Но теперь, после всего, через что я прошла, тот факт, что я единственная, кого Макс когда-либо желал или с кем спал, тот факт, что он планировал провести свою жизнь в безбрачии до меня, заставляет меня чувствовать себя в безопасности. Нет ничего удивительного в том, что он не хочет кого-то другого, кого-то более опытного, кого-то менее поврежденного. Нет ничего удивительного в том, что он чувствует себя в ловушке или фантазирует о том, что у него было раньше. Он мой, а я его, во всех отношениях, которые имеют значение, и теперь, когда я знаю, что он хочет остаться, у меня такое чувство, будто с меня свалилась тяжесть.

Мы ненадолго задерживаемся в душе, а когда выходим, завернувшись в полотенца, нас ждет приятный сюрприз; стопки свежей одежды, разложенной для нас на кровати. Поверх моей стопки лежит красное бикини, и я беру его, приподнимая бровь при виде Макса.

— Я чувствую, что это знак того, что у нас должен быть пляжный день.

Макс хмурится.

— Если только у Левина нет планов относительно того, как нам двигаться дальше…

— А если бы были, здесь было бы бикини? — Я киваю в сторону кучи одежды Макса. — Там что-то похожее на плавки.

Он заглядывает в стопку, вытаскивая одежду, на которую я указала.

— Ты не ошибаешься, — говорит он, хмурясь. — Я думаю это приглашение.

Я поднимаю бровь, и он смеется.

— На свидание, — уточняет он, — это намного лучше, чем другие варианты.

— Давай начнем с этого. — Я беру в руки другую половину бикини. — Худшее, что может случиться, это то, что Левин скажет нам переодеться, потому что на самом деле мы должны уезжать.

Я чувствую на себе взгляд Макса, когда переодеваюсь в купальник. В стопке также есть легкое прозрачное белое маскировочное платье, которое я надеваю поверх костюма, укладывая волосы на макушке. Я понимаю, что вся эта одежда, вероятно, принадлежит женщинам, которые останавливались на вилле Адриана, надеюсь, не женщинам, которых он убил, хотя я на собственном горьком опыте научилась не недооценивать ни одного из этих мужчин, но я не могу заставить себя беспокоиться. Какая бы ни была вереница любовниц у Адриана, это не моя проблема. Хотя, возможно, моя сестра могла бы ею стать, с усмешкой думаю я, когда мы с Максом выходим из спальни, направляясь обратно во внутренний дворик.

Все уже там, собрались за тем же столом, который теперь уставлен продуктами для завтрака и ингредиентами для Кровавой Мэри и Мимозы. Наталья удобно устроилась рядом с Адрианом, изящно скрестив под собой ноги, а Левин сидит с другой стороны, не отрывая глаз от своего омлета.