7

ЛИАМ

После этого я не могу пойти и поговорить с Найлом. Я знаю это наверняка, я точно знаю, что бы он сказал. Поэтому вместо этого я звоню Максу, который зовет меня прийти к нему и поговорить.

По крайней мере, с Максом я чувствую себя менее осуждаемым.

— Я заказал бутылку виски, — говорит Макс с понимающим видом, открывая мне дверь, чтобы я вошел. — Я подумал, что тебе это может понадобиться. По телефону твой голос звучал немного потрепанно.

Я не собираюсь рассказывать ему о нашей встрече с Анной, по крайней мере, о большей ее части, поэтому вместо этого я решаю рассказать ему о своей встрече с Сиршей, опускаюсь в кресло в гостиной его гостиничного номера и тянусь за виски и граненым стаканом.

— Я сказал Сирше, что не женюсь на ней.

— А. — Макс приподнимает бровь, берет бокал для себя и садится напротив меня, беря бутылку, когда я протягиваю ее. — Я так понимаю, все прошло не так хорошо, как любой из нас мог ожидать?

— Она точно не в восторге. — Я хмурюсь, делая большой глоток виски. — Она сказала мне подумать, что пока ничего не скажет Грэму, пока у меня не будет возможности “подумать о последствиях”.

— А ты? Я имею в виду, думал о них. — Макс откидывается на спинку дивана, наблюдая за мной. — Что это будет значить для тебя и Королей, если ты будешь придерживаться этого плана.

— Конечно, я думал об этом, — отрывисто отвечаю я ему. — Я только и делал, что думал об этом, каждый день, каждый гребаный час с тех пор, как подписал этот чертов контракт о помолвке и уехал в Россию с тобой и Левиным. Я точно знаю, чем рискую. И все же…

— И все же ты продолжаешь продвигаться вперед.

— Я, черт возьми, не знаю, что еще можно сделать. — Я разочарованно провожу рукой по волосам, делая еще один глоток виски.

Затем раздается стук в дверь, заставляющий меня вздрогнуть, и я сажусь, свирепо глядя на Макса.

— Кто, черт возьми, там?

— Я подумал, что, возможно, тебе нужно поговорить не только со мной. — Макс встает, обходит диван и возвращается с Найлом на буксире мгновение спустя.

— Черт возьми. — Я свирепо смотрю на Макса. — Кто тебя вообще просил?

— Ты это сделал, — весело говорит Макс, протягивая Найлу его собственный стакан.

— Опять проблемы с леди? — Найл чокается своим бокалом с моим, садясь рядом со мной на противоположном конце дивана. — С кем на этот раз?

— И с той, и с другой, — услужливо подсказывает Макс, и я сердито смотрю на него.

— Я пришел сюда за советом, а ты…

— Нет, ты этого не делал. — Макс снова наполняет мой бокал. — Ты пришел сюда выговориться, и две пары ушей для этого лучше, чем одна. Лиам сказал Сирше, что разрывает отношения, — добавляет он, глядя в сторону Найла. — Просто чтобы ввести тебя в курс дела.

— Иисус, Мария и Иосиф. — Найл качает головой, делая большой глоток своего напитка. — Я так понимаю, она была не слишком довольна?

— Ни капельки, — подтверждаю я. — Она сказала, что даст мне шанс подумать о последствиях.

— Так и должно быть. — Найл качает головой. — Ты уже некоторое время занимаешься этим, Лиам, но, несомненно, ты должен начинать понимать…

— Я так не думаю, — говорит Макс, снова откидываясь назад. — Что ты чувствуешь по поводу всего этого, Лайам?

— Как будто я схожу с ума, черт возьми. — Я провожу рукой по лицу, опрокидываю в себя остатки виски и снова наполняю стакан. — Сирша — правильный выбор. Я это знаю. Она была воспитана так, чтобы стать женой короля. Она красива, чертовски упряма и жестка, как ирландский карамболь. Она выдержит и выйдет из этого невредимой. Но она не та женщина, которую я люблю. Я люблю…

— Ану, — говорит Макс.

— Балерину, — решительно произносит Найл в тандеме с Максом.

— Да. — Я пристально смотрю на них обоих, но, сделав еще один глоток виски, чувствую, как часть разочарования покидает меня, сменяясь полным изнеможением. — Я никогда ничего не хотел так, как хочу ее. Но, Боже всемогущий, это так чертовски сложно. Я не знал, что это должно быть так тяжело, так много борьбы. — Я делаю еще один большой глоток, опрокидывая свой стакан, и Макс снова наполняет его без моей просьбы. — С Сиршей было бы легко. Думаю даже, слишком просто.

— Так ты хочешь Ану, потому что она — вызов? — Хмурится Найл.

— Я хочу Ану, потому что люблю ее больше гребаной жизни. Я люблю ее, и у меня нет объяснения почему. Мы едва знаем друг друга. Она мне не подходит во всех отношениях, она русская, дочь казненного бригадира Братвы, физически сломлена, психически нездорова во многих отношениях, и все же… — Я глубоко вздохнул, глубже погружаясь в диван. — Я блядь люблю ее и не знаю, как остановиться. И если я отправлю ее обратно в Нью-Йорк и женюсь на Сирше…

Я замолкаю, глядя на двух мужчин, которые сейчас наблюдают за мной с легким проблеском сочувствия… Макс даже больше, чем Найл.

— Я буду чертовски сожалеть об этом всю оставшуюся жизнь, и я знаю, что буду!

— Если это так, то… — начинает говорить Макс, но я не даю закончить.

— Но правильно ли это? — Я смотрю на него, качая головой. — Я сказал, что пришел сюда за советом, и это все. Это хорошо для кого-то из нас? Должен ли я жениться на Сирше, независимо от того, чего я хочу, о чем я буду сожалеть или чувствовать, и делать то, чего от меня ожидают?

— Ты любишь ее, верно? — Макс оценивающе смотрит на меня. — Ану?

— Да. — Я снова поднимаю свой стакан. — Но я не уверен, что этого достаточно.

Макс наклоняется вперед.

— Так люби ее. Не просто пытайся ее трахнуть. Отведи ее куда-нибудь. Попробуй добиться ее расположения. Покажи ей, кто ты есть на самом деле, и открой это в ней. И тогда ты поймешь, настоящая ли это любовь и стоит ли ради нее всем этим рисковать.

— Хорошо сказано. — Найл наклоняет свой бокал в сторону Макса. — Послушай, ты бывший священник, верно?

— Когда-то был. — Макс смотрит на него, делая еще один глоток своего виски? — А что?

— Ты когда-нибудь был с женщиной?

Я с любопытством смотрю на Макса. На самом деле я не знаю ответа несмотря на то, что я провел много времени с этим человеком за последние недели, есть определенные вещи, которые он держит при себе, и я вряд ли могу винить его за это.

Макс ухмыляется.

— Нет, — говорит он, допивая остатки из своего бокала. — Но это не значит, что я ничего о них не знаю.

***

Когда я вышел из отеля Макса, я был по-настоящему пьян. Я пришел домой и обнаружил Ану в постели, с выключенным светом и спящей, и я удалился в свою комнату к сомнительному удовольствию от своих рук, как бы сильно мне ни хотелось разбудить ее и погрузиться в нее. Как бы я ни был пьян, мне было трудно сопротивляться желанию, но я не мог вынести мысли, что она может очнуться от своего полусна и увидеть там Александра вместо меня. Я не мог вынести мысли о том, что она снова будет звать его, поэтому оставил ее в покое, решив разобраться с проблемой самостоятельно. В ту единственную ночь, когда я бы предпочел на самом деле столкнуться с проблемой виски-члена, мой член, казалось, настаивал на том, чтобы оставаться таким же твердым, как всегда, только при мысли о ней.

Утром я встаю и ухожу до того, как она просыпается, благодаря звонку, который я получил, возвращаясь от Макса. к моему большому неудовольствию, Лука позвонил мне, чтобы сообщить, что они с Виктором направляются в Бостон и рассчитывают встретиться со мной ясным ранним утром. По тону его голоса я не ожидал, что это будет приятная встреча, и мог догадаться, о чем она, скорее всего, будет.

София приехала погостить к Ане после неудачи с Сиршей на несколько дней, и, хотя я благодарен, что Ану не оставили совсем одну, пока она боролась, по крайней мере, не на всю неделю, это также означает, что Лука, вероятно, пронюхал о ситуации, и передал ее Виктору. Нравится мне это или нет, но мои решения влияют и на них, благодаря альянсу. Очевидно, что я избегал тех последствий, о которых упоминала Сирша, так долго, как мог, и теперь вороны вернулись домой, чтобы свить гнездо.

Когда я прихожу, у меня презентабельный вид, хотя голова раскалывается от слишком большой дозы виски накануне вечером. Лука и Виктор уже ждут меня, сидя по обе стороны от главы стола, в остальном конференц-зал пуст.

— Доброе утро. — Я сажусь, ставя перед собой кофе, который прихватил по пути вниз. — Могу я кому-нибудь из вас что-нибудь предложить?

— Нет, спасибо, — говорит Лука на том же дыхании, на котором Виктор кратко отвечает: — Объяснение.

Иисус, Мария и Иосиф. Это уже три раза за неполных два дня, когда от меня требуют объяснений, и, честно говоря, я начинаю уставать от этого.

— Что вы имеете в виду? — Я делаю глоток кофе, как раз в тот момент, когда открывается дверь и входит Левин, за ним Найл и еще один мужчина, которого я не узнаю. Найл встает позади меня, как он привык, в то время как Левин садится справа от Виктора. Незнакомый мне мужчина — высокий, темноволосый, кареглазый и явно итальянец, садится справа от Луки.

— Это мой заместитель, Алессио Моретти, — говорит Лука, кивая ему. — Он приехал из Чикаго, чтобы занять эту должность. Алессио, это Лиам Макгрегор, глава Ирландских королей здесь, в Бостоне.

— Очень приятно, — натянуто говорю я, кивая ему. — Итак, Лука, Виктор, в чем дело? Не то чтобы я не рад вас видеть, но эта встреча была созвана… внезапно.

— Мы предупреждали тебя, когда ты отправился спасать Анастасию, — говорит Виктор таким же лаконичным голосом, — что ей нездоровится.

— Мы оба это сделали, — добавляет Лука. — Мы говорили тебе, что она физически и психически повреждена. Ты все равно отправился за ней, как я позже услышал, также по настоянию моей жены, и мы были достаточно счастливы, позволив тебе это сделать. Ана заслуживала того, чтобы ее спасли.

Виктор хмурится, и Лука бросает на него многозначительный взгляд.

— Ты знаешь так же хорошо, как и я, что она не заслужила такой судьбы или того, что случилось с ней до этого. Ты был так же виноват, как и все мы, в том, что Александр забрал ее до того, как мы смогли туда добраться.