ГЛАВА 4

КЕННА

Именно по причине властного поведения Хейдина я промолчала всю дорогу до его дома. Это было по-детски. Однако правда заключалась в том, что из-за времени года меня и так переполняли эмоции, а в дополнении ко всему раздражало то, что моему боссу действительно требовалось меня «спасти». Оставаться в трейлере в снежную бурю было глупо и, возможно, опасно, поэтому, увидев его подъехавшую машину, я уже решила, что если он попросит меня поехать к нему, я соглашусь. Невзирая на последствия.

Но он не попросил. Он потребовал.

Вместо того чтобы припарковаться на подъездной дорожке, Хейдин направил машину в гараж, которым пользовался только при плохой погоде. Как только он заглушил двигатель, тут же повернулся ко мне.

— Прости.

Я неохотно посмотрела на него.

Его темные глаза наполняло раскаяние и беспокойство.

— Прости за то, что заставил тебя чувствовать себя так, что тебе пришлось лгать мне о своих планах. И прости, что я вел себя как воинственный засранец. Я волновался, что ты будешь там одна. Меня это беспокоит, и точка.

Мое сердце билось очень быстро. Что значили его слова? Очевидно, он обо мне заботился. Но в этом ли дело? Не поэтому ли на Хэллоуин он оттолкнул меня, будто ему было противно? Я пыталась подобрать слова для ответа.

— Это временно.

Хейдин с тяжелым вздохом кивнул.

— Пойдем в дом.

Гараж был пристроен к дому, поэтому нам не пришлось снова тащиться сквозь снег. Хейдин впустил нас через боковую дверь, и я последовала за ним в тепло и уют.

— Можешь спать в комнате Майкла.

Его слова напомнили мне, что сегодня он тоже был совсем один. Он извинился за свое поведение, поэтому я решила простить его и отложить наши разногласия в сторону.

— Как дела? С тем, что Майкл проводит Рождество у своей мамы?

Хейдин сбросил пальто и шарф.

— Честно говоря, осознание этого навалилось на меня только когда я проснулся сегодня, а его дома не оказалось. В канун Рождества у нас свои традиции. Утром я пеку оладьи с шоколадной крошкой, и мы смотрим «Хранителей снов». Затем отправляемся в деревню, берем у Флоры горячий шоколад, немного гуляем, а после возвращаемся домой, едим домашние куриные гамбургеры и картофель фри и допоздна смотрим марафон рождественских фильмов. Потом я жду, пока он заснет, чтобы достать его подарки, спрятанные в запертом шкафу моей спальни. Для меня это тоже всегда волнительное время.

С невыносимо печальным лицом он взял мое пальто и шарф, чтобы их повесить.

— Мне грустно осознавать, что впервые за десять лет ничего из этого не будет сегодня вечером.

Мое сердце кольнуло от сочувствия.

— Это всего лишь на этот год, — пообещала я ему.

Хейдин провел ладонью по лицу.

— Но на год ли? И даже если так, по всей видимости, это дает мне представление о том, что будет через несколько лет, когда он станет слишком взрослым для всего этого. В этом году он уже сказал мне, что Санты не существует.

— О, мне он тоже говорил об этом. — Я направилась в сторону кухни. — И я видела в его глазах блеск надежды, практически умоляющий меня уверить его в обратном.

— Серьезно?

Я обернулась на улыбку, прозвучавшую в голосе Хейдина.

— Да.

— И что ты ему ответила? — Он с любопытством наблюдал за мной, пока я вытаскивала из шкафа кастрюлю и ставила ее на плиту.

— Откровенно лгать мне не хотелось, поэтому я небрежно пожала плечами и сказала: «Интересно, что почувствует Санта от твоих слов?» и оставила все как есть.

Он усмехнулся.

— Хороший маневр.

— Я хочу сказать, — продолжила я, доставая из холодильника плитку шоколада и молоко, — что Майкл все еще ребенок, и у тебя с ним еще впереди много времени.

— Хм. — Хейдин прислонился к кухонному островку, скрестив руки, отчего тонкий кашемировый свитер натянулся на его бицепсах. — Что ты делаешь?

Я повернулась к плите и бросила в кастрюлю поломанный на дольки шоколад, а затем влила молоко, добавила какао и светло-коричневый сахар.

— Домашний горячий шоколад. — Я оглянулась через плечо. — Подумала, что мы можем соблюсти часть ваших традиций. А в снегопад горячий шоколад просто необходим.

Его взгляд почти с нежностью скользнул по моему лицу.

— Я рад, что ты здесь.

Мою кожу опалило жаром, и я снова повернулась к плите. Я была в такой растерянности. Хейдин пытался обсудить со мной случай на Хэллоуин, но я не хотела услышать напрямую, что ему не интересно, потому что не была уверена, что выдержу такое. Как правило, я не была такой уязвимой, но, вспоминая о маме и папе, имея громадную зияющую дыру в своем сердце, я не справлялась с эмоциями так хорошо, как обычно. А правда заключалась в том, что я влюбилась в своего босса. Влюбилась в него и в Майкла. В течение нескольких месяцев я пыталась убедить себя, что просто одинока и цепляюсь за первых попавшихся людей, которые показались мне семьей.

Однако даже отчаяние не могло пробудить ту химию, которая возникла у нас с Хейдином. Она просто была. Я никогда и никого не хотела так, как его. В тот вечер на его диване я потеряла всякое представление о реальности, для меня существовал только Хейдин.

Я думала, что его резкое отвержение, будто от чего-то ужасного, означало, что он не разделял моих чувств, и его всего лишь возбудил фильм, который мы смотрели. Но время от времени я замечала его пылкие взгляды, и они меня смущали… потому что… казалось, будто его чувства могли быть ответными.

Вздохнув про себя, я стала мешать готовящуюся смесь, пока все ингредиенты не растворились, а затем взбила ее. Хейдин полез в шкаф и вытащил две кружки.

— Взбитые сливки? — спросила я его.

Он достал из холодильника банку свежих взбитых сливок, а я разлила горячий шоколад по кружкам. Когда я взяла у него банку, наши пальцы соприкоснулись, и по моей руке пробежало покалывание. Я мастерски украсила напитки взбитыми сливками, а сверху посыпала тертым шоколадом.

С улыбкой я протянула Хейдину кружку, но встретиться с ним взглядом не смогла.

— Счастливого сочельника.

— Счастливого Рождества, Кенна.

Я вздрогнула от того, каким глубоким голосом он произнес мое имя, и поспешно отпила.

Хейдин последовал моему примеру, его глаза округлились от удивления.

— Как вкусно.

— Спасибо. Это был рецепт моей мамы.

Обогнув его, я подошла к дивану и поудобнее забилась в уголок. Рождественская ель, которую я помогала украшать Майклу и Хейдину, стояла в углу гостиной. Края большого панорамного окна освещала гирлянда. Падавший снаружи cнег налипал на ветви деревьев и покрывал пустую подъездную дорожку. Это была зимняя страна чудес. Такая мирная.

Я почувствовала, как Хейдин садится на диван чуть дальше. В полной тишине мы наблюдали за снегопадом, и это было… прекрасно. Уютно и красиво. На какое-то время я забыла о грусти по маме и папе.

Допив горячий шоколад, я повернулась к Хейдину и обнаружила, что он наблюдает за мной. Я вопросительно приподняла бровь.

— Ты в порядке? Через несколько дней наступит первая годовщина памяти твоих родителей.

Боль разорвала красоту.

— Хочешь, отвечу честно?

— Конечно.

— Не думаю, что со мной когда-нибудь будет все в порядке. Первые годы будут больнее последующих… но их потеря навсегда останется со мной, потому что, потеряв их, я потеряла часть себя. Но мы можем быть несчастны в одном и при этом находить счастье в другом. — Я указала на снег за окном. — Горячий шоколад в идеальный снежный день… не так уж и плохо.

Когда я снова посмотрела на Хейдина, он не сводил с меня благоговейного взгляда.

— Родители очень гордились бы тобой, Кенна. И я… я так благодарен, что в жизни Майкла есть такой человек, как ты.

Как насчет твоей жизни? — захотелось мне спросить. — За меня в ней ты тоже благодарен? Тем не менее, я не желала портить момент возможной правдой, которая могла бы ранить.

— Давай посмотрим рождественский фильм, — выпалила я.

Хейдин одарил меня мягкой улыбкой, которая была слишком сексуальной для моего же блага.

— Конечно. Выбор за тобой. Я принесу чего-нибудь перекусить. Что будешь пить? У меня есть бутылочка Laurent Perrier (прим.: шампанское), которую мне подарил Тайный Санта с работы.

Алкоголь плюс Хейдин. Хм. Опасное сочетание. И все же шампанское было моей ахиллесовой пятой.

— Ох, кто-то потратился для Тайного Санты.

— У нас был бюджет в пятьдесят фунтов, — объяснил он.

— И кто-то в твоем университете знает, как потратить пятьдесят фунтов.

Он усмехнулся, встал и забрал у меня пустую кружку.

— Значит, бокал шампанского.