ГЛАВА 3

ХЕЙДИН

Наши дни

Снегопад усиливался.

Он покрывал крыши причудливых зданий на Касл-стрит, налипал на капоты автомобилей и оседал на заборы и стены. Белая пудра слегка занесла булыжные мостовые и тротуары. Загоревшиеся старомодные уличные фонари в викторианском стиле создавали такое впечатление, что мы находимся всего в часе от заснеженного пейзажа из романа Диккенса.

Кенна уехала две минуты назад, а я все еще смотрел ей вслед. Да, я избегал ее, и да, мне следовало продолжать в том же духе…

Я взглянул на небо, на снег, который, похоже, и близко не собирался прекращаться.

— Вы видели новости?

Мужской голос заставил меня опустить взгляд и посмотреть на пожилого деревенского жителя. Я покачал головой.

— Нет еще.

Он указал вверх.

— Налетело откуда ни возьмись, но говорят, с сегодняшнего дня до завтрашнего вечера снег не прекратится. Повезет, если к тому времени, как все закончится, мы сможем выйти из дверей.

Дерьмо.

— Поспешу прикупить еще кое-какие припасы для жены, прежде чем мы укроемся в доме на Рождество. К счастью, дочь и внуки приехали вчера, иначе могли бы сюда так и не добраться.

— С Рождеством. — Кивнув ему, я направился к своей машине.

— И вас тоже! — отозвался он, когда я ускорил шаг.

Уже достаточно плохо, что впереди меня ждало первое Рождество за десять лет без Майкла, и в доме без него было ужасно одиноко, но теперь я собирался совершить поступок, который, как я знал, мог меня сломить.

Подъезжая к стоянке трейлеров, где жила Кенна, я проклинал себя за то, что последовал за ней, и за то, что позволил ей оставаться в этом чертовом трейлере всю зиму. Страх держал мой рот на замке. Страх перед тем, что я сделаю, если подпущу ее к себе. И после произошедшего на Хэллоуин я имел право беспокоиться о своих действиях…

Три месяца назад

Хэллоуин

Я попросил Кенну остаться и посмотреть со мной пару фильмов. Мне и в голову не приходило отправить ее домой после того, как она так сильно расчувствовалась. Более того, квартира кузины Уны не походила на дом.

Предложение действительно было невинным. Мы устроились на диване, перекусили за кофейным столиком, и она рассказала мне немного больше о своих родителях и о том, как была близка с ними. Я полностью разделял ее чувства. Самое трудное, что мне когда-либо приходилось делать, — это держаться ради Майкла после смерти моего отца. Все, чего мне хотелось, это развалиться на части. Но я не мог.

Вскоре настроение Кенны, казалось, улучшилось. Словно простой разговор о ее родителях и том, что лежало у нее на душе, избавило ее от огромной тяжести. От этого я почувствовал себя лучше и несколько потерял бдительность. Наш выбор пал на комедию, и смех Кенны мне понравился. Каждый раз, когда на экране происходило что-то смешное, мы переглядывались, смеясь и проверяя, смешно ли другому, и были счастливы обнаружить, что смеялись над одними и теми же моментами и стонали над всеми шутками, которые, по нашему мнению, не удались.

После этого, не желая ее отпускать, я предложил посмотреть еще один фильм. Было уже поздно, но я думал предложить Кенне переночевать в комнате Майкла, чтобы ей не пришлось ехать домой в темноте. Кенна легко согласился на еще один фильм.

Мы не знали, что смотреть, поэтому выбрали новый психологический триллер, сюжет которого звучал интересно.

К сожалению, триллер оказался эротическим.

С очень откровенными постельными сценами.

Я старался игнорировать свою реакцию на них и причину, по которой красивая и добросердечная брюнетка рядом со мной усиливала эту реакцию. Но когда украдкой взглянул на нее краем глаза и увидел, как ее грудь вздымается от учащенного дыхания, меня поразило сильное желание.

Ее руки были сцеплены на коленях, щеки порозовели.

— Кенна, — полупростонал, полупрошептал я, пока на заднем плане раздавались сексуальные стоны и всхлипы пары из фильма.

Великолепные глаза Кенны обратились ко мне. Что бы она ни увидела в выражении моего лица, это заставило ее потянуться ко мне дрожащей рукой. Она положила ее мне на бедро и медленно провела ею вверх, лаская. Кровь устремилась к моему члену, и он попытался вырваться из брюк. Ее рука почти достигла цели, когда я крепко схватил ее.

Все рациональные мысли улетели на юг.

Я притянул ее за запястье к себе, и от ее взволнованного вздоха кожу опалило жаром. Я заглушил ее вздох поцелуем и скользнул рукой в ее волосы, обхватывая затылок. Мой ненасытный поцелуй она встретила с такой же страстью.

Ее вкус. Черт, вкус Кенны Смит был невероятным. Правильным.

Она зарылась пальцами мне в волосы и растворилась во мне всем телом, и я потянул ее на себя, чтобы она оседлала мои колени.

Месяцы сдерживаемого сексуального напряжения привели к взрыву.

Моя кожа горела, нервные окончания вспыхивало, и я отчаянно хотел оказаться внутри нее. Перебирая пальцами мои волосы, Кенна застонала мне в рот. Мои руки сомкнулись вокруг ее талии, притягивая ближе. Ее груди прижались ко мне, поцелуй сменился со страстного на абсолютно сексуальный: укусы, переплетение языков, влажные облизывания и изучение каждого дюйма губ друг друга.

Этого было недостаточно.

Я сжал ее идеальную попку и толкнул ее выше, потеревшись стояком между ее ног, но на нас по-прежнему было слишком много одежды. Кенна хныкала, терлась сильнее, пока наши рты не разомкнулись, чтобы сделать вдох.

С нетерпеливым рычанием я схватился за подол ее тонкого свитера, и Кенна подняла руки. Наши движения были поспешными и неистовыми, когда я снял с нее верх, а затем и кружевной белый бюстгальтер. Ее маленькие, великолепные сиськи подпрыгивали при каждом движении.

— Такие идеальные, — хрипло пробормотал я, нежно обхватывая их и сжимая. — Такие чертовски идеальные.

Я обхватил ее правый сосок горячим ртом, и она вскрикнула от удовольствия.

Мной овладело похотливое безумие, и я толкнул Кенну на диван. Обжигающим взглядом из-под полуопущенных век она наблюдала, как я стянул с себя рубашку, а затем расстегнул ее джинсы. Ее глаза опустились на мой пресс, и то, как она жадно облизнула губы, заставило меня поблагодарить себя за многие часы, проведенные в тренажерном зале университета. Сдернув с нее джинсы и трусики, я бросил их на пол. Все это время я пожирал глазами ее тело. Идеальная оливковая кожа. Изящные формы и чертовски длинные ноги. Пухлые губы, приоткрытые от возбужденного дыхания. Глаза, вспыхивающие вожделением.

Такая красивая. Такая невероятная, что я сошел с ума.

Я склонился над ней, коснувшись ее губ, ее твердые соски прижались к моей обнаженной груди, а ноги обвились вокруг моих бедер. Брюки от костюма все еще оставались на мне, и Кенна с отчаянными поцелуями потянулась к пуговице на поясе и молнии. Она стянула ткань и трусы вниз и скользнула рукой внутрь, обхватывая член и вынимая его.

— Блядь!

Я застонал, пульсируя от ощущения ее крепкой хватки, и был таким горячим и твердым, что нуждался либо в ее руке, либо в ее киске. Предпочтительно в киске.

— Иисусе.

Я вошел в ее ладонь, когда она прижала головку члена к клитору. Она отпустила меня, чтобы обхватить меня за талию, и приподняла бедра, пока я дразнил ее только головкой. Я крепко поцеловал ее, чувствуя кончиком, какая она мокрая. Нуждаясь в ее тугом жаре, я приблизился к ее входу и начал входить.

Она схватила меня за ягодицы и простонала:

— Хейдин, да, пожалуйста, трахни меня.

Что-то в том, как она произнесла мое имя, прорезало туман в моей голове. Я замер, глядя на ее покрасневшее от страсти лицо.

Несколько часов назад я держал ее в объятиях, пока она плакала, скорбя о своих родителях.

Кенна была уязвима.

Она была няней моего сына.

И я собирался ее трахнуть. Без защиты.

Дерьмо.

Ее глаза расширились.

— Хейдин?

Я слез с нее, ужасаясь своему эгоизму. Натянул боксеры и брюки и нагнулся за ее джинсами.

— Кенна, мы не можем.

У меня не было возможности объяснить, почему я остановился. Кенна вскочила с дивана, покрасневшая и рассерженная натянула трусики и джинсы и выбежала за дверь, игнорируя мои умоляющие выкрики ее имени.

***

Моя кожа горела от воспоминаний о той ночи, когда я подъезжал на внедорожнике к стоянке трейлеров. Медленно минуя каждое жилище, я остановился при виде «Ауди» Кенны. По крайней мере, трейлер находился в заднем ряду, дальше от воды и между двумя другими трейлерами. Но, похоже, по соседству больше никого не было, да и снег здесь никто не убирал.

Во время следующей встречи с Кенной после Хэллоуина я попытался поговорить о том, что произошло между нами, но она сказала, что просто хочет обо всем забыть. И я боялся, что она уйдет из нашей жизни, поэтому больше эту тему не затрагивал. От ее решения, что она все-таки не хочет меня, было больно, хотя я и понимал, что это к лучшему, поэтому стал ее избегать.

Отбросив все причины, по которым мне не следует быть здесь, я сосредоточился на тех причинах, по которым я должен здесь быть. Кенне ни в коем случае нельзя оставаться в трейлере во время снежной бури, и ни в коем случае она не должна оставаться одна в свое первое Рождество без родителей.

Выскочив из машины, я поспешил к узким ступеням и даже не успел дойти до двери, как та распахнулась. На пороге стояла Кенна, все еще в пальто и ботинках, и хмуро смотрела на меня.

— Ты следил за мной? — огрызнулась она.

— Собери вещи.

Ее глаза очаровательно округлились.

— Прошу прощения?

Меня охватило нетерпение.

— Собери свои вещи и садись в машину. Я ни за что не позволю тебе остаться в этом трейлере во время снежной бури.

Она вскинула бровь.

— Не позволишь мне?