Я смотрю на него, и слезы текут по моим щекам. 

— Почему, Макс?

Он качает головой, в его глазах отражается та же боль. 

— Когда ты была больна, я пообещал, что снова сдержу свою клятву, если ты выживешь, и все равно снова нарушил ее. Сейчас я нарушил все свои клятвы, все до единой, и я нарушаю их снова и снова. Я…

— Тогда, может быть, будет лучше, если ты не будешь давать мне никаких обещаний. — Я резко отворачиваюсь от него, но не раньше, чем замечаю внезапную боль на его лице, как будто я дала ему пощечину. — Не о моей безопасности или о чем-то еще, если ты собираешься их нарушить.

Я рывком открываю дверь и вижу Арта, идущего по коридору. Он останавливается, как будто хочет что-то сказать, и я чувствую, как мое лицо искажается чем-то уродливым и злым.

— Отвали, — рявкаю я на него, и он отшатывается, его глаза сужаются, прежде чем он продолжает идти, направляясь в свою комнату.

Я стою в стороне, пытаясь сдержать слезы, пока Макс не уйдет. Он колеблется в дверях, но я отворачиваюсь и чувствую, как исчезает его присутствие, он выходит, и остается одна пустота. Требуется лишь время, чтобы я закрыла дверь, чтобы разразиться тяжелыми, душераздирающими рыданиями. Я опускаюсь на пол, прислоняясь к нему спиной и утыкаясь лицом в колени, плача сильнее, чем когда-либо в своей жизни.

Я хочу домой…и это правда.

Но больше всего на свете я хочу Макса. И сейчас я не уверена, будет ли у меня когда-нибудь что-нибудь из этого снова.