Глава 4. Старая вражда

В мгновение ока пролетели два года, на протяжении которых Северная Пограничная Армия охраняла границу.

Стотысячное войско встало лагерем на берегу реки. Всего ночь и день пути отделяли солдат от того счастливого мгновения, когда, надев свои лучшие одежды, они смогут вернуться в покинутые два года назад дома. Солдаты готовили рис в огромных казанах, кормили лошадей и стирали одежду. Прозрачные как горный хрусталь воды Великой реки искрились под закатными лучами солнца. Лошади лежали на берегу, наслаждаясь освежающей прохладой, а их всадники купались в чистой проточной воде.

— Эй, потри мне спинку! Я как грязная обезьяна. Если завтра появлюсь дома в таком виде, мать запилит меня до смерти.

— Брат, побрей меня! Что-то не получается у меня сделать это как следует!

Мужчины смеялись, резвились на мелководье, ныряли в воду и подшучивали друг над другом, выглядя абсолютно счастливыми.

Никто так не ждет, как любящая мать. Женская спальня грезится настоящему мужчине. Настало время вернуться домой: отдав долг родине, вспомнить о сыновнем благочестии и супружеских обязанностях. У каждого свои надежды.

Во всей армии, возможно, только у Мо Си не было никаких надежд.

Его родители умерли, и у него не было ни жены, ни наложниц. Вся столица Империи Чунхуа с нетерпением ждала прибытия славного генерала, но не было никого, кто зажег бы свечу, ожидая именно его возвращения.

В глазах Мо Си давно не было тепла, только годы одиночества и тлеющие угли военных пожарищ.

— Князь Сихэ, когда мы вернемся в столицу, вы снова сможете увидеть принцессу Мэнцзэ.

Юэ Чэньцин только что закончил купание и, выбравшись на берег, заметил Мо Си. Улыбнувшись, он добавил:

— Я желаю вам в кратчайшие сроки одержать полную победу на…

— Если хочешь, чтобы я столкнул тебя обратно в реку, продолжай...

Юэ Чэньцин заткнулся и отвесил Мо Си официальный поклон:

— Генерал Мо, думаю, вы могли бы стать Буддой уже в этой жизни.

Мо Си проигнорировал его. Он стоял на берегу реки и смотрел на далекие горы Ханьдай.

Даже если не брать в расчет два года, что он провел на границе, уже минула тысяча дней и ночей с тех пор, как он видел отчий дом. Мо Си действительно не знал, как все это время жила принцесса Мэнцзэ.

А еще был Гу Ман...

Как всегда при мысли о нем свет покинул глаза Мо Си.

Два года назад Гу Ман был отправлен в столицу Чунхуа царством Ляо как один из примирительных даров. И, не успев въехать в город, устроил переполох...

 — Ха-ха-ха, когда ворота открылись, и вошел конвой, все бросились туда, чтобы посмотреть, как теперь выглядит знаменитый генерал Гу. Однако, как увидели, так у всех глаза на лоб полезли!

— Да уж! Вот уж точно, такое вовек не забудешь!

Мо Си так и не узнал, что так сильно поразило зевак. Все что он знал, что физическое состояние вернувшегося Гу Мана несколько отличалось от нормального.

Но что именно скрывалось за этим «несколько отличалось»?

Не хватало руки или ноги? Он ослеп или стал немым?

Этого он не знал.

Мо Си не хотел, чтобы кто-то заметил его личную заинтересованность. Солдаты знали его как холодного, не склонного к панибратству командира. Его уважали, перед ним благоговели, но стоило ему появиться, как все праздные разговоры смолкали. Все, что он мог услышать, это вежливое приветствие:

— Маршал Мо!

Мо Си не мог ничего спросить, поэтому он кивнул, постоял немного и ушел, сохраняя свой холодный и чистый образ.

Юэ Чэньцин пару раз щебетал ему что-то на ухо. Но этот юноша был из тех людей, чьи слова не имели никакого веса. Сколько бы он не рассказывал одну и ту же историю, каждый раз она звучала иначе. Мо Си никогда не спросил бы первым, а другие боялись говорить с ним о Гу Мане. Так что теперь он совершенно не представлял истинного положения вещей.

Все, что он знал — Гу Ман не умер.

И этого, в общем-то, было достаточно.

Тем вечером Мо Си лежал один в своей палатке, прислушиваясь к шуму ветра снаружи и голосам речных птиц. Сон никак не желал приходить к нему, и он ворочался с боку на бок, безуспешно пытаясь заснуть.

Раньше, когда он возвращался из очередной военной экспедиции, Гу Ман всегда встречал его. И даже если Мо Си был вынужден один отправиться ко двору с докладом, он всегда ждал его за пределами города.

Мо Си все еще не мог забыть прошлое. Как все стало так, как сейчас?

На самом деле, думая об этом, разве он не получал от судьбы предупреждающие знаки?

Когда он впервые встретил Гу Мана, тот был простым рабом, но уже тогда в груди этого раба билось сердце маршала.

Гу Ман всегда мечтал сделать что-то значительное.

К сожалению, хотя прежний император, уважая его талант, сделал для Гу Мана исключение и дал ему высший военный чин, после смерти старика новый монарх пренебрежительно отнесся к выскочке из «низов».

Он подозревал его, опасался его и максимально ограничил его влияние.

А потом император сделал то, с чем генерал Гу просто не мог смириться...

И Мо Си собственными глазами увидел, как Гу Ман упал в пропасть.

Хотя Мо Си считал Гу Мана своим сердечным другом, когда дело касалось его отношения к обязанностям, они довольно часто ссорились. В то тяжелое время оба служили в Военном Ведомстве. Гу Ман из-за депрессии в течение нескольких дней отсутствовал на службе. Мо Си нашел его в борделе, где он наслаждался музыкой, положив голову на мягкое бедро танцовщицы. Стоило ему заметить Мо Си, как его сияющие хмельным весельем глаза потускнели, а улыбка стала натянутой и злой. Он приглашающе махнул рукой и позвал:

— Князь Сихэ, иди к нам!

Мо Си чуть не сошел с ума от ярости. В гневе хлопнув дверью, он широкими шагами вошел в комнату и перед множеством людей ударил Гу Мана по щеке тыльной стороной ладони.

— Блять, ты что собираешься гнить так всю свою гребаную жизнь? — выкрикнул он ему в лицо.

Гу Ман был пьян. Он со смехом схватил Мо Си за шею, притянул к себе и голосом полным издевательской ласки спросил:

— Что, великий князь Мо, хочешь сгнить вместе со мной?

— Да пошел ты!

Гу Ман рассмеялся.

— Неважно. В конце концов, ты — потомственный генерал, а я просто раб. Я знаю, что тебе в тягость моя грязь! Знаю, что независимо от того, каких результатов достигла армия под моим руководством, сколько бы крови не было пролито, сколько бы людей не погибло — в глазах государя это все не стоит даже упоминания. Все вы ведь даже не считаете меня достойным, чтобы практиковать магию. Однакотакие, как я, наперекор всему, добровольно жертвуют своей никчемной жизнью ради страны.

Впоследствии Гу Ман был отослан императором из столицы и так и не вернулся, даже когда был призван для доклада.

Ходили слухи, что он погиб в результате несчастного случая. В то время многие влюбленные в него девушки лили горькие слезы, оплакивая его судьбу.

Но однажды с линии фронта пришло военное донесение. Среди примкнувших к вражеской армии мятежников была замечена тень генерала Гу.

Гу Ман переметнулся к врагу?

Неприятные новости как лесной пожар распространились по стране. Пламя гнева вспыхнуло в сердцах людей, и только сердце Мо Си покрылось коркой льда.

Он не поверил.

Он никогда не верил... Пока не увидел все своими глазами.

Они встретились в густом тумане озера Дунтин во время ожесточенного сражения с магическими водными зверями. Тактика царства Ляо оказалась слишком уж знакомой. Используя призванную нечисть, враг разорвал в клочья боевой дух войска Чунхуа и продолжал напирать. Мо Си видел этот по-дьявольски изощренный и безрассудный способ борьбы бесчисленное множество раз.

Именно так сражался гениальный Гу Ман и его непобедимая Ублюдочная Армия.

Тогда он сказал генералу, назначенному руководить этой военной кампанией, что нужно прекратить сражение и как можно быстрее отступить, иначе уже сегодня их флот будет похоронен на дне озера:

— Вы не противник для Гу Мана, — настаивал он.

Но командующий не послушал его:

— Этот Гу Ман просто пустышка! Желторотый сосунок! Думаешь, такой опытный потомственный воин, как я, не сможет победить это рабское отродье?

Старый аристократ высокомерно посмотрел на Мо Си из-под густых седых бровей. Он недооценивал Гу Мана и не собирался принимать его в расчет.

Огонь войны вспыхнул до небес.

Лучший военный флот Чунхуа, который под руководством Гу Мана долгие годы не знал поражений, был полностью уничтожен Ляо.

Корабли взрывались один за другим и шли на дно, а водные монстры, поднимаясь из глубин, пожирали выживших моряков. Небо полыхало как один огромный костер, а вода стала красной от крови.

Оплакивая в глубине сердца это жестокое поражение, Мо Си в одиночку своим мечом проложил себе путь и взошел на флагманский корабль царства Ляо.

Его встретил дьявольский огонь и обжигающий легкие ядовитый черный дым. Царство Ляо было страной, где власть поддерживала запретные искусства и черную магию. Сотни темных заклятий адептов демонического пути обрушились на Мо Си, угрожая отравить и сжечь его тело и дух.

— Вы все, прекратите!

Этот голос был слишком знаком ему. Чуть покачнувшись, из тени рубки на свет шагнул мужчина.

И он снова увидел Гу Мана.

Гу Ман стал смуглее, и его тело теперь было крепче и сильнее, чем он помнил, но глаза совсем не изменились. Они были черными, сияющими и проницательными. Как будто ни один обман в мире не мог бы укрыться от их взгляда. Гу Ман был обнажен до пояса. Тонкая талия была в несколько слоев обмотана бинтами, на широкие плечи накинут ничего не скрывающий черный жилет, на лбу повязана окровавленная сине-золотая лента. Такие надевали перед боем потомственные офицеры армии Чунхуа. Скорее всего, Гу Ман снял эту ленту с одной из своих жертв.

Он небрежно облокотился о борт корабля, прищурился и, улыбнувшись, сказал:

— Князь Сихэ, давно мы не виделись.

Черный ветер вокруг них становился все сильнее.

Мо Си, наконец, своими глазами мог увидеть этого предателя, этого клятвопреступника, отрекшегося от своей родины.