Глава 109.

Женщин непросто обмануть

Каким бы глупым ни был Мо Си, он все равно понял, что сейчас означал многозначительный взгляд Ли Гуна. Он не мог не закипеть внутри от ярости, поворачиваясь, чтобы найти его, но он обнаружил, что старый лис уже скрылся. Мо Си на мгновение потерял дар речи, вздохнув и войдя в зал. Подойдя к столу принцессы Мэнцзе, он спросил:

- ...Как ты здесь оказалась?

Ночь была влажной и прохладной. Тело Мэнцзе было слабым, на ней была только бледно-голубая мантия. Она мягко и тепло кашлянула, сказав:

- Мой Царственный брат нездоров. В последние несколько дней у него не было свободного времени, чтобы просмотреть документы, поэтому я пришла помочь ему.

Мужун Мэнцзе, будучи простой женщиной, не без причины достигла положения одного из высокопоставленных лиц Чунхуа.

Она относилась к простым людям с милосердием и добродетелью, прекрасно разбиралась в текущих политических и военных делах и была непревзойденной перед мужчинами в вопросах управления нацией.

Хотя сейчас она была очень слаба, все это было из-за того, что она исцелила Мо Си много лет назад и заболела хронической болезнью. Раньше, неважно, касалось ли это ее способностей к заклинательству или духовной энергии, и то, и другое можно было описать как экстраординарный врожденный талант, оставляющий всех остальныхглотать пыль.

Теперь, хоть она и не могла больше идти на передовую, она все равно будет сидеть в шатрах командующих. Если бы в Девяти провинциях были прецеденты женщин, возглавляющих нацию, Его Величество дал бы ей официальную должность, позволяющую ей вести некоторые дела открыто и достойно.

К сожалению, в глазах многих людей женщины все еще остаются женщинами; они должны поправлять волосы, как краску на окне, или приклеивать желтые цветы к бровям в зеркале*. Военные заслуги должны быть у отцов или братьев. Зачем девушкам показываться на публике?

(п.п «Они должны поправлять волосы, как краску на окне, или приклеивать желтые цветы к бровям в зеркале» 当窗理云鬓, 对镜贴花黄 из песни Мулан, рассказывающей о том, что должны делать женщины. Часть про желтые цветы не относится к реальности. В древности в Китае была мода наносить желтый цвет на лоб или вырезать фигурки из желтой бумаги, чтобы приклеивать ко лбу)

Поэтому, несмотря на то, что Мужун Мэнцзе – золотая ветвь с яшмовыми листьями*, принцесса нации, когда люди упоминали ее, они обычно говорили:

- О, это будущая жена Сихэ-Цзюня, просто они еще не женаты.

(п.п «золотая ветвь с яшмовыми листьями» - так говорят о членах королевской семьи)

В результате у императора не было выбора. Хотя у Мэнцзэ был чистый и благородный нрав, она талантлива и справедлива, он все же не мог возложить на нее какую-либо важную ответственность. Несмотря на это, он не хотел передавать эти важные документы королевской власти другим дворянам. Его дух был силен, но его тело было слабым - на первый взгляд, из его близких братьев, сестер и кузенов, кроме Мэнцзе и Янь Пин, у него был только Мужун Лянь.

Не было нужды обсуждать Янь Пин. У нее была большая грудь, но не было мозгов, девять из десяти гунцзы* спали с ней раньше. Просить ее рисовать эротические картины было бы нормально, просить ее просмотреть военные отчеты было бы шуткой.

(п.п Гунцзы (公子, gōngzǐ ) – молодой господин, буквально «сын дворянина» или «сын общества»)

Что же касается Мужун Ляня... Даже не принимая во внимание тот факт, что его дед по отцовской линии когда-то думал о том, чтобы занять трон, только потому, что бывший император когда-то серьезно рассматривал возможность усыновить Мужун Ляня и назвать его наследным принцем, для императора было абсолютно невозможно иметь на него какие-либо обиды.

Осталась только Мэнцзе.

Мужун Мэнцзе была умна, мудра, компетентна и обладала ясным умом. Жаль только, что она родилась женщиной. Но кто сказал, что это сожаление не является самым большим утешением для императора?

В этом колеблющемся мире смертных женщины не могли радикально измениться: они не могли взять власть, не могли получить влияние, не могли заручиться поддержкой. Пока эта женщина была одинока, самым близким мужчиной на земле был ее старший брат, который был самим императором.

С ней он чувствовал величайшее облегчение.

Мэнцзе зажгла свечи в библиотеке ярче и отвернулась, тепло говоря своей служанке:

- Юэ Нян, приготовь чайник весеннего чая для Сихэ-Цзюня

- Да.

Юэ Нян ушла и быстро вернулась с подносом, полным чая и десертов. Она правильно разложила каждый предмет и улыбнулась:

- Сихэ-Цзюнь, пожалуйста, наслаждайтесь. Эта служанка будет ждать снаружи.

Когда она ушла, прозрачная красная юбка служанки качнулась, двери библиотеки из сандалового дерева со скрипом захлопнулись.

Мо Си сел и спросил:

- Как поживает Его Величество? Что за внезапная болезнь его поразила?

Мэнцзе вздохнула:

- Он не хочет говорить, и не позволяет людям Террасы Шэньнун много говорить другим. Я просто знаю, что последние несколько дней он был прикован к постели... Но сегодня утром не было ничего слишком серьезного. Я получила разрешение и поехала к нему. Кризис миновал, но он еще слаб. Боюсь, ему нужно еще три-четыре дня, чтобы прийти в себя.

Она сделала паузу, вопросительно глядя на Мо Си:

- Мо-дагэ пришел, чтобы сообщить о результатах миссии моему Царственному брату?

- Да.

Мэнцзе выглядела обеспокоенной:

- Все прошло хорошо?

Игнорируя важное и сосредоточившись только на пустяках, Мо Си легко сказал:

- Юэ Чэньцин и другие были ранены. Они уже обратились к мастеру медицины Цзяну для лечения, других проблем нет.

- Это хорошо.

Мэнцзе вздохнула:

- Но я боюсь, что мой Царственный брат не сможет увидеть вас в течение следующих нескольких дней. Мо-дагэ должен написать отчет, когда вы вернетесь, я передам его ему от вашего имени.

Мо Си поблагодарил ее. Увидев, что она выглядит усталой, заваленной официальными документами, он захотел помочь ей разобраться с отчетами. Однако затем он понял, что, поскольку император не передал эти документы другим своим офицерам, вместо этого передав их Мэнцзе для ознакомления, они, вероятно, были свитками, которые он не хотел, чтобы другие подданные видели. Затем он сказал:

- Уже поздно, я ухожу. Ты должна немного отдохнуть, как только закончишь.

Красивые глаза Мэнцзе сверкнули, она улыбалась:

- Э? Уходишь так рано, не составишь мне компанию еще немного?

Мо Си:

- .....

- Все в порядке, я просто шучу, Мо-дагэ. Посмотри на себя, так устал от поездки, как я могу заставлять тебя остаться и посидеть со мной.

Закончив, Мэнцзе еще несколько раз слегка кашлянула, прикрывая рот, и продолжила тепло:

- Иди.

Мо Си встал и посмотрел на нее:

- Ночь холодная и влажная. Не забудь попросить Юэ Нян принести тебе еще один халат.

Мэнцзе улыбнулась:

- Хорошо.

Мо Си ушел, и, как только он прошел через двери библиотеки, вошла Юэ Нян. Она много лет служила Мэнцзе. Перед остальными она по-прежнему вела себя как рабыня, но как только оказывалась перед Мэнцзе, то начинала бормотать и болтать, не в силах держать язык за зубами.

Например, когда она смотрела, куда ушел Мо Си, она топала ногой, явно недовольная, когда говорила Мэнцзе:

- Моя госпожа...

- Что такое?

- Почему вы просто отпустили Сихе-Цзюня? Послушайте, вы так долго были в городе, но сегодня вы двое были одни, и вы даже не пытались его задержать.

Юэ Нян поджала губы, бормоча:

- По крайней мере, на ужин или что-то в этом роде.

Меэнцзе окунула кисть в чернильный камень, подняла руку и сказала, когда писала:

- Зачем мне быть с ним, не похоже, чтобы он этого хотел.

- Но вы вылечили его ценой собственного здоровья! Госпожа, если вы попросите Сихэ-Цзюня отправиться на запад, он определенно не поедет на восток. Он в большом долгу перед вами!

Мэнцзе улыбнулась:

- Я просто оказала ему милость, я не хочу, чтобы он отвечал взаимностью.

- Что вы такое говорите, госпожа, конечно, он должен ответить взаимностью!

Увидев безразличие Мэнцзе, Юэ Нян забеспокоилась еще больше:

- Сихэ-Цзюнь красив и свиреп, и у него хорошая репутация. Я слышала, что за три года, что он был в войсках, он не прикоснулся ни к одной женщине. В отличие от других гунцзы, у которых уже было куча наложниц. Вы не должны упустить возможность выйти замуж за такого мужчину. Если вы просто оставите его, множество демонов и монстров будут бороться за то, чтобы стать его женой или наложницей.......как мы можем позволить этому случиться?

Чем больше она говорила, тем тревожнее становилась, в конце концов, она отчаянно всплеснула руками:

- Мне все равно, мне все равно, все равно, кроме нашей принцессы, он не может жениться ни на ком другом. Он не может флиртовать ни с какой другой девушкой!"

Услышав, как эта девушка так нагло кричит, Мэнцзе ничего не сказала, продолжая заполнять бумаги.

Только спустя долгое время она небрежно спросила:

- Юэ-эр* тоже считает Сихэ-Цзюня очень красивым?

(п.п Суффикс 儿 (эр) – обращение к ребенку, младшему, имеет уменьшительно-ласкательный оттенок)

- Конечно, он...

На полуслове она вдруг поняла, что перешла черту, и быстро заговорила:

- Нет, нет, Сихэ-Цзюнь подобен богу, как эта рабыня может судить о нем.

Мэнцзе улыбнулась, запечатала шелковый свиток именем своего Царственного брата, а затем подула на киноварь, чтобы она высохла. Она сказала:

- Это ничего. Даже если ты этого не говоришь, я знаю, что всем вам, девушкам, нравятся такие мужчины, как он. Высокий, красивый, надежный, все в порядке.

Юэ Нян забеспокоилась еще больше:

- Моя госпожа, даже будь у этой рабыни в тысячу, десять тысяч раз больше мужества, эта рабыня все равно не посмеет... не посмеет.....

- Почему ты напугана?

Мэнцзе тепло сказала:

- Я просто говорю с тобой небрежно, приводя примеры того, насколько он хорош, но, Юэ-эр, ты когда-нибудь задумывалась, почему такой замечательный человек в его возрасте все еще не женился?