— Моя жена знает, где они, господин.

— Тогда иди и приведи ее.

— Я не могу. Она гостит у родственников в Лондиниуме.

Катон скрипнул зубами от досады.

— Ладно. Тогда убери этот беспорядок и принеси нам еще еды и вина. Иди.

Трактирщик поспешно вернулся на кухню, а через мгновение появился мальчик с ведром и шваброй и принялся за работу. Катон, как мог, перевязал раны двух ветеранов, затем подобрал один из кинжалов и помог Катиллу вытащить связанных пленников наружу, а остальные люди из его отряда вернули скамьи и столы на прежние места вокруг костра.

Когда пять связанных членов банды были расставлены у стены конюшни, он осмотрел их при слабом свете. Человек с тяжелой раной на голове был еще в сознании и что-то тихо лепетал, а его товарищ, которого ошпарили, пришел в себя и стонал в агонии. Фестин и член банды, отказавшийся сдаться, угрюмо смотрели в ответ, а самый младший из них выглядел напуганным.

— Это, наверное, самая замечательная банда головорезов, из тех что мне когда-либо приходилось видеть, — прокомментировал Катон Катиллу.

— Что вы хотите с ними сделать, господин?

Катон почесал челюсть, как бы размышляя, прежде чем ответить.

— Сначала несколько вопросов.

— Спрашивай, — усмехнулся Фестин. — Мы ничего не скажем. Верно, парни?

Только мужчина рядом с ним поддержал его ворчанием. Юноша ничего не сказал и попытался перестать дрожать.

— Правда? — Катон медленно кивнул. — Это мы еще посмотрим.

Он подошел к ним и присел на корточки перед человеком рядом с Фестином, а затем вонзил острие кинжала в ногу головореза, чуть выше колена. Челюсть мужчины открылась от шока, затем он взвыл от боли, когда Катон провернул лезвие влево, затем вправо, затем вытащил его и вытер кровь о подол туники бандита. Он взглянул на Фестина.

— Готов говорить?

— Отвали.

— А ты крепкий орешек, я погляжу. Судя по твоему виду, ты когда-то был боксером. — Катон решил поработать над тщеславием этого человека. — Твое лицо кажется знакомым. Ты когда-нибудь дрался в Риме?

— Восемь лет назад. Перед самим императором. Старый Клавдий подарил мне золотой торк, когда я стал чемпионом.

— Теперь я вспомнил.

Фестин усмехнулся.

— Полагаю, ты помнишь, как его жена тоже отсасывала мне? Ты долбанный идиот. Я никогда в жизни не был в Риме. Ты думаешь, что сможешь меня разыграть? С кем, по-твоему, ты имеешь дело? Я не собираюсь выкладывать все начистоту. Ни тебе, ни кому бы то ни было. Я дал клятву молчания самому Дису[8]. Так что отвали со своими вопросами.

— Понятно. — Катон переложил рукоятку кинжала в нижний хват, напрягая нервы человека напротив, чтобы убедить его говорить. — Может быть, ты и не выложишь все начистоту, но это сделает кто-то другой.

Он вонзил клинок в живот человека, стоявшего рядом с Фестином, и жестоко рассек его поперек, а затем выдернул кинжал. Сквозь разорванную ткань туники бандита вывалились жирные серые кишки. Его глаза зажмурились, он закрутил головой по сторонам, его рот широко растянулся, когда он закричал. В конце ряда пленников голова юноши дернулась в сторону, и его вырвало. Фестин отпрянул от своего смертельно раненого товарища, и Катон наклонился к нему, на этот раз вытирая лезвие о тунику боксера, прямо под его подбородком.

— Тебе лучше быть готовым к разговору прямо сейчас.

Фестин был потрясен, но быстро пришел в себя.

— Какой в этом смысл? Мы уже мертвецы. Разве не так?

Он пытался казаться храбрым, но его тон выдавал отчаянную надежду. На этом Катон мог сыграть.

— Может, и нет. Зависит от того, скажешь ли ты мне то, что мне нужно знать.

Фестин ничего не ответил.

— Зачем ты искал Макрона?

— А ты как думаешь? Уж, конечно же, не для светского визита вежливости. У нашего лидера изменились планы, и он хотел его видеть и его жену.

— Тебя послал Мальвиний? — Катона охватил внезапный страх. — А как же мать Макрона? Порция?

— А что с ней?

— Вы причинили ей вред?

Фестин покачал головой.

— Зачем? Пока она ведет свои дела и платит, зачем нам убивать старую ведьму? Нам просто нужно показать пример на Макроне, чтобы никто больше не осмелился просить Мальвиния сделать им поблажку.

В голове Катона на мгновение возникли образы того, что могло бы произойти, если бы Фестин и его головорезы достигли колонии. Он отогнал эти мысли в сторону. У него было больше вопросов, на которые ему нужны были ответы.

— Сколько человек у Мальвиния?

Фестин вызывающе посмотрел в ответ, поджав губы. Катон встал и холодно посмотрел на него.

— Ты ответишь мне, или я вырежу глаза одному из твоих людей.

Взгляд Фестина метнулся к юноше, и на его лице мелькнуло выражение ужаса.

— Значит, мальчик. — Катон шагнул к нему, и юноша отпрянул назад и покачал головой.

— Нет! — крикнул Фестин. — Пощадите его!

Катон остановился. Теперь, когда он присмотрелся внимательнее, он увидел сходство между боксером и юношей. Отдав кинжал Катиллу, он вернулся к Фестину.

— Ты расскажешь мне все, что я хочу знать. Если ты откажешься или у меня возникнет хоть малейшее ощущение, что ты мне лжешь, я прикажу своему опциону выколоть глаза твоему сыну, а затем порезать его на куски. Ты понял?

— Я буду говорить. Только не трогайте мальчика. Дай мне слово, что отпустишь его, и я тебе все расскажу.

Катон на мгновение замолчал.

— Ладно. Даю слово, что не причиню ему вреда, если ты расскажешь мне то, что я хочу знать.

Плечи Фестина опустились.

— Тогда начинай спрашивать.

— Сколько человек у Мальвиния?

— Нас, бойцов, около пятидесяти человек. Помимо информаторов и наблюдателей.

— Вы все вооружены?

— Только бойцы.

— Что насчет оружия, доспехов? Что у вас есть?

Голова Фестина склонилась от стыда, пока он продолжал выдавать информацию. — В городе мы носим кинжалы и дубинки, но у Мальвиния есть арсенал. В основном это снаряжение ауксиллариев, благодаря одному квартирмейстру, которого он подкупил.

— Где находится этот арсенал?

— На складе бревен, что за термой, которой он теперь владеет. Флоридия. Он спрятан в большом сундуке под бревнами.

— Хорошо. Где мы найдем Мальвиния, если ему понадобится уйти в подполье? Не в его главном доме. Где-нибудь в более секретном месте.

Фестин поднял голову.

— Что ты имеешь в виду?

— Не разыгрывай из себя дурачка! — рыкнул Катон и ткнул пальцем в сторону юноши. — Скажи мне, или твоему сыну на ошупь придется искать дорогу обратно в Лондиниум.

— Ладно, ладно! На соседней улице с баней есть пекарня. Называется «Хлеб Бахуса». Или что-то в этом роде. У Мальвиния за ней секретное логово. Если будут неприятности, он может пойти туда со своими телохранителями и затаиться.

— Помещение как-то укреплено?

— Я не знаю. Я никогда там не был. Я просто подслушал, как один из его телохранителей говорил об этом однажды вечером, когда мы выпивали. Это все, что я знаю. Клянусь!

Катон схватил тяжелую челюсть боксера и заставил его поднять голову, затем на мгновение заглянул ему в глаза.

— Я верю тебе. Это все, что мне нужно.

Фестин вздохнул с облегчением.

Катон повернулся к Катиллу.

— Перережь им глотки. Мы похороним тела на рассвете.

— Что? — вздрогнул Фестин. — Я рассказал тебе все что знаю.

— Именно.

— А как же мой сын? Ты дал слово.

— Да, я давал такое слово… — На мгновение Катон подумал о том, чтобы пощадить юношу, но он не мог позволить себе рисковать тем, что тот сбежит и вернется к Мальвинию. Кроме того, если бы драка пошла бы не в их пользу, вряд ли они могли бы ожидать пощады от людей Фестина. — …но я сказал, что я не причиню ему вреда, и я не причиню. Вместо меня это сделает Катилл.

— Ты ублюдок… ты хренов ублюдок! — Фестин плюнул в него.

— Скажи честно, если бы мы поменялись местами, ты бы пощадил кого-нибудь из нас? Что касается твоего главаря, Мальвиния, то это он настоящий ублюдок. Он питается за счет средств к существованию других, он заманил моего лучшего друга в ловушку и избил его до полусмерти руками иногами таких головорезов, как ты… — Катон сделал паузу и покачал головой, когда его осенило. — Как ты! Вот почему Мальвиний послал тебя выследить его в колонии, потому что ты узнал бы его.

Он повернулся к Катиллу.

— Убей его последним.

Опцион заколебался.

— Господин, я…

— Он перерезал бы тебе горло в одно мгновение, будь у него такая возможность. Мы окажем ему такое же милосердие. Если у тебя не хватит духу, можешь остаться здесь с ранеными. Я не могу иметь рядом с собой человека, на которого нельзя положиться в случае необходимости. В войне, которую нам предстоит вести, не будет пленных. Есть только победа или смерть. Единственный выбор — чья смерть. Наша или их? Понимаешь меня?

Катон пристально смотрел на своего подчиненного, выискивая хоть малейший проблеск сомнения или, что еще хуже, морального неповиновения, означающий, что он не сможет положиться на то, что опцион выполнит мрачную работу, которая потребуется от него в ближайшие дни. Это будет самая грязная война, в которой Катон участвовал за долгие годы службы в армии, и любая победа будет без фанфар и наград за мужественную службу, просто облегчение от избавления от кровососущих паразитов, издевающихся над жителями Лондиниума.

Катилл сглотнул и кивнул, выражение его лица стало жестким.

— Да, господин, будет исполнено.

— Хорошо. Если тебе станет легче, тогда просто позаботься о том, чтобы все прошло быстро и чисто. Но ты должен это выполнить. Я возвращаюсь в дом.

Пока Катон шел к двери в задней части трактира, он слышал, как юноша закричал от ужаса, а Фестин умолял пощадить его сына. В животе у него что-то сжалось, и он понял, что это неуместная жалость. Он отогнал это чувство в сторону и оставил Катилла выполнять свою мрачную задачу.