Ветеран задумчиво посмотрел на него, прежде чем он продолжил. - Ты еще достаточно молод, чтобы так думать. Возможно, ты станешь немного более понимающим, когда достигнешь моего возраста. Неизбежность смерти делает планы тщетными и в то же время придает приятный розовватый оттенок уходящему моменту.
Макрон усмехнулся.
- Похоже, ты нашел себе поэта в компаньоны, Катон, мой мальчик. Надеюсь, вы двое не проведете ночь, обмениваясь афоризмами, пока я пытаюсь заснуть.
- Сомневаюсь, что это помешает тебе выспаться, - ответил Катон, а затем заметил, что Макрон уже занял единственное свободное ложе под навесом. Остались только пара стульев и половицы. Он выбрал стул и поставил его рядом с одной из опор, поддерживающих балдахин, чтобы иметь возможность опереться спиной. Затем он оглянулся на ауксиллариев, патрулирующих вдоль защитных деревянных стен амфитеатра, прежде чем откинуться назад, вытянуть ноги и закрыть глаза. Несмотря на его опасения по поводу великой опасности, грозившей провинции, а также за судьбы его сына и возлюбленной, он был настолько измотан, что тяжелая пелена, казалось, в одно мгновение сомкнулась над ним. Его подбородок упал на грудь, и он начал слегка похрапывать.
Макрон удивленно взглянул на него. - Он опередил меня в этом. Никогда не думал, что доживу до этого дня.
******
Рев боевого рога мгновенно разбудил всех троих. Макрон первым поднялся на ноги и подбежал к перилам, выходящим на арену. Офицеры когорты уже поднимались и выкрикивали приказы солдатам к пробуждению и оружию. Мгновение спустя к нему присоединились Катон, а затем Гитеций, когда рог снова прозвучал на некотором расстоянии, на дальней стороне города.
- Туберон! - крикнул Катон сквозь суматоху в амфитеатре. - Центурион Туберон!
- Командир! - взмахнула ему залитая лунным светом фигура на дальнем конце площадки.
- Пусть первая турма встанет рядом с лошадьми, а остальные люди поднимутся на вал!
- Да, господин!
Схватив доспехи, шлем и пояс с мечом, Катон поспешил к задней части ложи и поднялся по ступенькам между многоярусными скамейками. Макрон и Гитеций последовали за ним со своим снаряжением. Второй сигнал рожка, раздавшийся уже ближе, ответил первому, и он обошел самый высокий уровень зрительских сидений, расталкивая людей, спешащих на свои места.
- Расступиться! - резко крикнул он, предупреждая их о своем присутствии во мраке.
Подойдя к сторожке над главным входом, самой высокой точкой амфитеатра, он остановился и оглянулся на поселение неподалеку. Хотя теперь трубили еще больше, признаков движения не было, и он все еще мог различить фигуры конных римских пикетов в нескольких сотнях шагов к югу от города. Макрон и Гитеций догнали его, последний задыхался. Макрон оглядел окружающий пейзаж.
- Я ничего не вижу. Пока еще. Но они там.
Теперь они услышали слабые крики тревоги, доносившиеся из города, и вдоль стены появились фигуры. Последний человек когорты занял свое место, и тревожная тишина воцарилась в амфитеатре, пока ауксилларии всматривались в ночь, высматривая любые признаки врага. Туберон поднялся по небольшой лестнице на верх сторожки и отдал честь.
- Когорта готова, господин.
- Хорошо, - Катон кивнул, не отрывая взгляда от темного пейзажа. Он повернулся к центуриону. - Которая сейчас стража?
- Последняя перед рассветом, господин. Была примерно на середине, когда протрубили рожки.
- Значит, до рассвета осталось больше часа, - размышлял он. По крайней мере, парни более или менее достойно отдохнули и будут лучше подготовлены к любым неприятностям.
Рожки замолчали один за другим, и мир, казалось, вернулся в безмятежную ночь. В соседнем поле ухнула сова.
- Чего они ждут? - спросил Макрон, беря верх над последним подбородочным ремешком шлема, который ему дали.
Они подождали еще немного, прежде чем Катон покачал головой. - Ничего. Возможно, они просто пытаются потрясти нашу клетку. Держать нас в напряжении, прежде чем они начнут настоящую атаку.
- Конечно, и меня это нервирует, - сказал Гитеций. - Я с нетерпением жду возможности заставить этих ублюдков заплатить за то, что выгнали меня с моей виллы.
Катон повернулся и криво улыбнулся. - Я осмелюсь сказать, что мятежники разделяют это мнение, учитывая, насколько мы помогли себе в отъеме их земель с тех пор, как вторглись.
Макрон, стоявший за плечом Катона, встретился взглядом с ветераном. Гитеций надул щеки, прежде чем ответить. - Полагаю, что есть такая точка зрения. В настоящее время она не пользуется особой популярностью среди римских поселенцев в Британии.
- Я хочу сказать, что когда восстание закончится, и если мы победим, нам придется найти способ жить рядом с местными жителями, чтобы кровопролитие окончательно прекратилось.
- Твой друг всегда такой? - спросил Гитеций Макрона.
- Ты даже и представить себе не можешь…
Их прервали по-прежнему невидимые вражеские рожки, теперь уже ближе. Катон видел, как пикеты отступили и побежали к городским воротам и амфитеатру. Он мог уловить движение – темные массы, выходящие из непроглядного ландшафта и приближающиеся к Веруламиуму. Он услышал отдаленное пение боевых кличей, а затем что-то еще: стук копыт и грохот колес. Звуки были безошибочными. Он быстро повернулся к Туберону.
- Выводи первую турму, чтобы прикрыть наши пикеты, пока они отступают. Я слышу колесницы. Действуй!
Напрягая зрение, он был уверен, что видит несколько колесниц, мчащихся впереди повстанческой пехоты, приближающейся к городу. Внизу он услышал стон петель, когда ворота открылись, и приказ Туберона выдвигаться вперед, затем эскадрон галопом выехал колоннами по два человека и направился к колесницам. Между ними виднелись темные силуэты пикетов, спасающихся бегством.
- Почему, Плутон их бы побрал, они не заметили врага раньше? - спросил Макрон. - Долбанно небрежная работа. Хреновы ублюдки…
- Повстанцы, должно быть, прокрались вперед, используя темноту. Меня восхищает их дисциплина, позволившая сдерживать такое большое количество людей в полной тишине достаточно долго, чтобы подобраться так близко. Что-то, на что я не рассчитывал. - Катон щелкнул языком. - Пока что первый раунд за ними.
Они наблюдали, как эскадрон галопом проскакал мимо пикетов и вступил в отчаянную схватку с возничими – беспорядочная мешанина темных фигур, резкие предупреждающие крики и триумфальные возгласы при нанесении фатальных ударов. Тем временем пикеты достигли безопасного амфитеатра. Вскоре после этого Туберон и его турма прервали бой и последовали за ними. Колесницы некоторое время преследовали их, затем замедлили ход и остановились, прежде чем развернуться, чтобы присоединиться к остальным силам, приближающимся к южному флангу города.
- Что теперь? - спросил Гитеций. - Это какая-то диверсия, как ты предполагаешь, или нападение?
Катон не ответил, продолжая напрягать зрение, чтобы разглядеть, что происходит в темноте, и понять намерения врага. Учитывая, как медленно они продвигались до Лондиниума после разграбления колонии Макрона, казалось трудно поверить, что они собирались так быстро нанести удар по третьему городу со всей своей силой. Возможно, Боудикка и ее советники поняли, что их лучший шанс на успех в освобождении острова от римского владычества – это нанести как можно больше разрушений и как можно скорее. Это могло убедить Нерона в том, что Британию как провинцию слишком сложно и дорого содержать. В то же время они наверняка будут знать, что Светоний и его колонна находятся здесь, что дает возможность убить наместника и сокрушить его силы, прежде чем они смогут воссоединиться с основной колонной, идущей из Девы. Было бы разумно разбить римлян по частям, а не ждать, пока они соберутся в одном месте и поставят под угрозу все ради исхода одной битвы. Кроме того, захват головы имперского пропретора и командующего четырьмя, а точнее с недавних пор уже тремя легионами подорвет моральный дух римлян так же, как и поддержит боевой настрой матежников.
Когда Катон обдумал ситуацию, стало ясно, что все больше и больше врагов выходят из ночной тьмы и рассредотачиваются, чтобы окружить Веруламиум и отрезать амфитеатр. Он почувствовал нетерпение ожидающих его приказов и принял решение.
- Это не уловка. Похоже, что армия повстанцев предприняла полномасштабный штурм. - Он тщетно смотрел на восток в поисках какого-нибудь признака рассвета, приход которого прояснил бы намерения Боудикки.
- В нашу сторону движется колонна, - прервал его мысли Макрон, указав на массу, отделяющуюся от темной волны, катящейся к городу.
Катон понял, что уже слишком поздно садиться на коней и выезжать из амфитеатра. Им придется остаться и защищать это место до тех пор, пока рассвет не раскроет всю ситуацию. Он подозвал Туберона. - Принесите скамейки, чтобы укрепить ворота! И все тяжелое, до чего можно добраться.
- Слушаюсь, господин.
Прижав руки ко рту, он позвал остальных своих людей, расположившихся вокруг эллипса амфитеатра. - Приготовьтесь принять атаку! Держитесь, парни!
- Коротко и по делу, - сказал Гитеций. - Как раз в моем стиле сражения.
Макрон легонько хлопнул его по плечу. - Думаю, ты здесь хорошо впишешься.
Пока Туберон и его люди работали, разбирая скамейки и прижимая их к внутренней стороне ворот, тысячи бриттов наступали в быстром темпе. Они остановились шагах в ста или около того и начали растягиваться вдоль флангов вокруг амфитеатра. В тишине больше не было необходимости, и они начали издеваться над защитниками и скандировать боевые кличи, раскачивая оружием и доводя себя до боевого безумия. Те, кто находился в амфитеатре, уже много раз были свидетелями этого зрелища и уже давно перестали робеть перед такими сценами.