ЭПИЗОД 8: ГЛАВА 01

698 день после начала заражения
ТАЙЛЕР

Я закрыла глаза и нажала на курок. Бам. Бам. Бам.

Глаза я так и не открыла.

Я слишком боялась смотреть, слишком боялась увидеть повреждения или их отсутствие...

— Разве ты не хочешь посмотреть? — поинтересовался Вон с той же осторожностью в голосе.

— Нет, — быстро ответила я.

— На самом деле всё не так уж плохо, — удивлённо протянул он.

Удивление это хорошо. Удивление означало, что я, возможно, сделала что-то правильно.

Я открыла глаза и уставилась на импровизированную мишень у одной из внутренних стен сувенирного магазина, который мы называли своим домом с прошлой недели. Я даже не попала в неё. Ни разу. Последние три пули смешались с отверстиями других выстрелов, грубо очерчивая приклеенную к стене офисную бумагу с художественным произведением Хейли в виде фигуры зомби с огромными сиськами в натуральную величину. Она назвала её Зомби-Партон. Я сказала ей, чтобы она следила за своим языком, когда говорит о величайшей певице и образце для подражания всех времён, моей прекрасной Долли Партон.

Это была наша первая настоящая ссора. Очевидно, Хейли была абсолютным музыкальным снобом и однозначно не с Юга. Мне было интересно, насколько хорош её вкус, если она не уважает Долли.

Благослови её господь.

Хейли, а не Долли.

— Вон, я ни во что не попала!

— Я знаю, — сухо произнёс он. — Но ты должна была сама убедиться, насколько ты плоха.

Я наступила ему на ногу, и он взвыл от удивления.

— Ты вселил в меня надежду!

— Чёрт возьми, женщина! — он запрыгал на одной ноге, словно идиот. — Как больно!

— Хорошо, по крайней мере, хоть что-то я могу сделать правильно.

Я опустилась в кресло в конференц-зале и положила руки на стол, по-прежнему разглядывая мишень.

— Было бы лучше, если бы ты держала глаза открытыми, — прорычал Вон с крайним разочарованием.

— Ничего не могу поделать! Это громко. И это меня пугает! Что, если я раню кого-то, кого не хочу?

— Скорее, ты попадёшь не туда, куда хочешь, если будешь стрелять с закрытыми глазами!

Он сел рядом со мной и заговорил своим серьёзным голосом, тем, который все остальные, казалось, без проблем внимали.

— Тайлер, ты должна начать относиться к этому серьёзно. На карту поставлены жизни, в том числе и твоя. Прямо сейчас ты в опасности без оружия и определённо опасна, если вооружена. Если ты хотя бы не попытаешься научиться, я не смогу тебе помочь. И без моей помощи ты умрёшь. Или ещё хуже. И поскольку ты пошла на все эти хлопоты, чтобы сбежать из маленькой колонии своего отца, я знаю, что ты не хочешь умирать. Начни думать о том, что бы это значило для тебя, если бы ты умерла или была укушена. Подумай, что это значит для Миллера. Вставай. Направь своё оружие. И на этот раз держи свои чёртовы глаза открытыми.

Я застонала. В какой-то момент во время его речи я повернула голову и посмотрела на него, и тут он понял, что завладел моим вниманием. Он был прав, и это было самое неприятное.

Я не разделяла лёгкой покорности всех остальных по отношению к Вону, но это была не только его вина.

После побега от отца и брата, которые сделали своей ежедневной целью отстаивать своё господство во всех отношениях, сверхконтроль на меня больше не действовал. Я была свободолюбивой — и так было всегда. И хотя зомби несколько ограничивали меня в том, как я хотела жить своей жизнью, я была полна решимости не лишаться своих свобод снова.

Никогда больше. Я была одержима идеей никогда не подчиняться чьим-либо правилам до конца своей жизни.

Мы с Воном, вероятно, никогда не поладим именно по этой причине. И хотя я ценила усилия, которые он прилагал, чтобы я осталась в живых, по крайней мере, ради моего младшего брата, он раздражал меня до чёртиков.

— Научи меня, — взмолилась я.

Это было самое вежливое, что я могла сделать в данных обстоятельствах. А ведь моим манерам уделялось так много внимания при воспитании. В конце концов, я была из Арканзаса.

— Встань, — приказал Вон.

Затем он снова провёл меня через подготовку к выстрелу. Не менее тридцати раз он напомнил мне, чтобы я держала глаза открытыми, и в завершение бросил некое лишенное энтузиазма одобрение.

— Ты сильная, независимая женщина, Тайлер. Ты управляешь пистолетом, а не наоборот.

Я подавила циничный смешок и прицелилась в мишень перед собой. Я прицелилась, как учил меня Вон. Проверила предохранитель. Провела указательным пальцем по гладкому металлу спускового крючка и медленно выдохнула.

И тут же зажмурилась и запаниковала.

— Стой! — крикнул Вон.

И на этот раз я действительно послушала.

— Ты опять взялась за своё! Ты закрываешь глаза! Я не могу больше тратить патроны, Тайлер. Собери своё дерьмо и возьми себя в руки!

А потом я потеряла рассудок.

— Заткнись, Вон! — крикнула я в ответ. — Думаешь, я не могу быть выше этого? Думаешь, не могу повзрослеть, но при этом не гореть желанием учиться убивать? Я рада, что вы приспособились быть хладнокровными убийцами с тех самых пор, как первый зомби явил миру своё уродливое, искажённое лицо. Но я не ты. И я не хочу быть тобой! Я только что оставила позади жизнь, в которой мой папа ежедневно совершал бессмысленные убийства! Если я собираюсь опуститься до вашего уровня и убить кого-то, я хочу, чтобы это что-то значило! Я хочу, чтобы это стоило того, чтобы потерять свою душу!

Вон повернулся ко мне лицом. Он стоял между пистолетом, который я крепко сжимала в дрожащих ладонях, и мишенью на стене. Его глаза горели синим пламенем ярости и разочарования.

— Твоя жизнь, Тайлер! Твоя жизнь что-то значит! Борись за это!

Я мигом сдулась, словно весь воздух разом вышел из моих лёгких. Я бросила пистолет на стол, не заботясь о том, что он был снят с предохранителя, не заботясь о том, что я могла бы, наконец, попасть в цель так же легко, как и прострелить Вону коленную чашечку.

— Вот этого-то ты и не получишь! Это то, что ты отказываешься признать! Меня не волнует моя жизнь, Вон. Меня не волнуют ни живые, ни умирающие. Ничего из этого. Так что перестань использовать мою собственную жизнь в качестве стимула. Это явно не работает.

На глаза навернулись слёзы, и я отчаянно боролась, чтобы сдержать их. Я не проявлю перед ним слабости. Я не хотела показывать ему, как это меня расстроило.

Вон, казалось, был ошеломлён этим признанием. Он не сдвинулся с места и смотрел на меня так, словно я была с другой планеты. Он провёл руками по лицу, а потом по взъерошенным светлым волосам.

— А Миллер? — его голос был хриплым и скрипучим, и я едва могла вынести его уязвимость прямо сейчас.

Командующего, доминирующего Вона ненавидеть было гораздо легче, чем его поверженную жалкую версию.

— Что Миллер будет без тебя делать?

— Я не совсем чёрствая, — проворчала я. — Я понимаю, что он нуждается во мне. Но...

— Он не справится, — прорычал Вон, обрывая фразу "ему будет лучше без меня". — Даже не говори этого. Даже не думай об этом.

Что-то промелькнуло на его лице, и я была почти шокирована глубиной грубой боли, которую уловила в этот короткий миг. Но так же быстро, как она промелькнула, так и исчезла. Вон снова стал умным диктатором, которого я знала и ненавидела. И то почти сочувствие, которое, как мне казалось, я поймала, полностью исчезло.

Я беспомощно пожала плечами.

— Я не могу заставить себя учиться этому.

— Ты самый неприятный человек, которого я когда-либо встречал, ты знаешь это?

А потом он повернулся ко мне спиной и исчез.

Тренировка закончена.

Я выдохнула и обнаружила, что сижу. Я уставилась на дурацкую мишень и пистолет на столе. Я протянула руку и щёлкнула предохранителем, прежде чем взяться за ручку большим и указательным пальцами.

Пистолет был тяжёлым и холодным в моих пальцах. И да, он имел физический вес, но истинная тяжесть для меня исходила от возможностей, которыми обладало оружие.
Эта штука могла причинить кому-то боль, и не просто ранить, а убить.

Это был чертовски сложный выбор.

Очевидно, оружие было необходимостью в нашей кочевой жизни. Пожирателям нельзя было позволить жить больше, чем любому злому существу. Но как насчёт других жизней, которые эти пули могут изменить, разрушить... закончить?

Я закрыла глаза от ужасных воспоминаний двух последних лет и заставила себя дышать ровно. Встретившись с простодушным взглядом зомб-мишени, я вновь подумала о том, что эти люди, с которыми я сейчас была, упорно борющиеся за выживание так же долго, как и я, всё ещё не осознали истинных опасностей этого мира.

Зомби были катализатором грядущих перемен, глазурью на варварском, безумном торте, который был готов к подаче.

— Ты в порядке? — спросила Риган с порога.

Её длинные тёмные волосы были распущены и скрывали лицо настолько, что я едва могла различить тревожные морщинки у её глаз.

— Замечательно, — я устало улыбнулась ей и встала из-за стола.

— Он опять ведёт себя как осёл?

Она вошла в комнату и прислонилась плечом к открытой двери.

— Нет, это не он.

Она бросила на меня недоверчивый взгляд, и я почувствовала необходимость защищать его дальше.

— Честно говоря, нет. Вон просто пытается помочь.

— Значит, это ты? — весело рассмеялась она. — Оружие может быть... неудобным для использования вначале. Но становится легче. Чем больше ты тренируешься с ним, чем больше заставляешь себя использовать его, тем более привычным оно становится. Тебе просто нужно привыкнуть к мысли, что теперь ты плохой охотник на зомби, и ни у одного из них нет ни единого шанса против твоих безумных навыков.

Она пыталась поднять настроение, и это работало. Я рассмеялась и покачала головой.

— Ты права. Мне нужно сделать татуировку на лбу или что-то в этом роде. Тайлер Аллен — охотник на зомби, крутая задница, таланты, недоступные простым смертным.

— Вот именно! Возможно, у тебя даже появится песня.

— У тебя есть своя песня? — сухо спросила я.

— Эм, нет.