Это был ранимый мужчина, пытающийся успокоить своё ревнивое сердце. Это была хрупкая часть мужчины, которую я любила, которая пыталась освободить женщину, о которой он заботился, от того, что разорвало бы его сердце надвое.

И я бы сделала всё, чтобы спасти это сердце от новой трагедии или боли.

— Мы спустились к реке. Я помогла ему снять носки, а затем раздеться, чтобы он мог помыться. Оглядываясь назад, я думаю, что нежелание прикасаться к Кейну, вероятно, и спасло наши жизни. Его руки были свободны, поэтому, когда Пожиратели напали, он смог сражаться.

— И он не просил тебя прикасаться к нему?

Тьфу, как бы это сказать?

— Он бы не отказался, если бы я предложила. Но я этого не сделала. За всё время, что мы были вместе, не было никаких неуместных прикосновений. Не было даже действительно неуместных слов. Кейн держался совершенно отстранённо.

Укол вины ударил меня в живот, и мне захотелось блевать. Но дело было в том, что я говорила правду. Кейн ничего такого не делал. Он оставался на своей стороне комнаты, пока я не стала той, кому нужно было, чтобы он был рядом. Он ни разу не надавил, что я должна купать его, и я говорила правду о том, что была жива, потому что его руки были свободны. Он не вёл себя неподобающим образом.

Тем не менее, я не могла избавиться от ощущения, что солгала Хендриксу, ведь произошло что-то пограничное.

Если бы я только знала, что это было.

— Я всё ещё ненавижу его, — выругался Хендрикс.

— Я тоже всё ещё ненавижу его, — пообещала я в ответ.

В этот самый момент Кейн, его отец и Гейдж вошли через задние ворота, сопровождаемые смесью людей Матиаса и людей отсюда. Они были напряжены и расслаблены одновременно, я могла предположить, что они обсуждали политику, ненавидя друг друга, но создавая видимость для всех остальных. Их голоса были тихим шёпотом, скрытым за всеми звуками движения и активности во внутреннем дворе.

— Пора идти, — коротко объявил Хендрикс.

Кейн оглянулся и заметил, что я стою рядом с Хендриксом. Я увидела, как его лицо изменилось и застыло, даже отсюда и на минуту была поражена тем, что я действительно избежала всего этого фиаско, не пострадав и не потеряв для себя что-то очень ценное, например, мою гордость и честность.

— Я тоже так думаю, — быстро согласилась я.

Мы повернулись спиной к Гейджу и его “гостям” и вошли в прохладу здания.

— Десять баксов на то, что Пейдж действительно надерёт тебе задницу за то, что ты ушла, — усмехнулся Хендрикс.

Я ничего не сказала. Как я могла сделать такую ставку? Я знала, что проиграю.