Глава 26

Действительность дала о себе знать только через неделю после приезда в Блумсбери. Неделю блаженного счастья омрачало лишь беспокойство за Гарри. Натан пару раз куда-то уезжал, но в основном дом они не покидали и проводили вместе каждую минуту.

Быть с Натаном прекрасно. Много лет ее мучил вопрос: почему даже в кругу верных друзей она не чувствует себя как дома? Доброта и забота не заполняли пустоту в душе. Но тогда у нее не было Натана, кой вошел в сию пустоту и завладел ее сердцем.

Действительность явилась в образе Лили с закрытым вуалью лицом, коя приехала в закрытом экипаже и влетела в дом. Вслед за Гоуджем она вошла в гостиную, мазнула взором по роскошной мебели и остановила взгляд на Джорджи. Джорджи уже объяснила, что для здешних она мисс Феллоуз, но больше почти ничего не поведала.

— Лили! — с широкой улыбкой воскликнула она, вскочив с кресла.

Лили улыбнулась в ответ и обняла ее, а когда они расцепили объятия, она взяла Джорджи за локоть.

— Ты в порядке? — вполголоса справилась она.

— Не могли бы вы принести чаю, мистер Гоудж? — попросила Джорджи топтавшегося поодаль дворецкого.

Гоудж кивнул и, поклонившись, ретировался.

Едва он удалился, она заговорила:

— Сначала сядь, Лил, а потом уж начинай меня допрашивать.

Лили улыбнулась, однако лицо напряглось.

— Прости, я волновалась за тебя. От тебя не было ни слуху ни духу с тех пор, как ты уехала из Лондона, потом пришли вести о Гарри, а теперь ты живешь в любовном гнездышке Харланда… — Она изумленно хохотнула.

«В любовном гнездышке». Неприятные слова засели в голове.

Лили выжидательно на нее смотрела. Однако вопреки взволнованным словам, уверенность на лице подсказывала, что подруга верила в существование невинного объяснения, дескать, все не так страшно. Сия уверенность почему-то оскорбила.

— Мы любовники, — выпалила Джорджи.

Лили побелела и зажала рот рукой.

— Боже мой! — Спустя минуту она повторила: — Боже мой!

Укол вины возмутил. С какой стати она должна чувствовать себя виноватой? Как Лили посмела так реагировать?

Они сидели на роскошном алом диване, господствовавшем в комнате. Джорджи пробежалась пальцами по обивке, в этот январский день казавшейся аляповатой. Для такого дома обивка ужасная. В глаза бросалась, а качество — дрянь.

— Ты хоть представляешь, что скажет Гарри?

— Его это не касается, — отозвалась Джорджи.

— Он твой брат! — разинула Лили рот.

— Вот именно. Он мне не отец и не муж. Ему даже знать необязательно.

Лили изумленно хохотнула и встала.

— Он меня убьет, — сказала она скорее самой себе.

— Какой вздор.

— Вовсе не вздор! Это я предложила тебе стать камердинером! Это я виновата. Гарри обвинит меня и будет прав!

— Господи, да ни в чем он тебя не обвинит!

Лили выудила из ридикюля носовой платок и промокнула глаза.

— Черт тебя дери, Лил, убери платок! Ничего страшного не случилось! Я счастлива! Правда! Недавно ты уговаривала меня найти своего сэра Найджела. Я нашла.

— Господи, Джордж, не напоминай, — громко застонала Лили. — Я подтрунивала над тобой! Сэр Найджел подходит мне, но никак не тебе. Я бы ни за что этого не сказала, если бы знала, что ты слепо последуешь совету!

Джорджи одеревенела.

— Тебе подходит, а мне — нет?

— Разумеется, — всплеснула руками Лили. — Мой отец был бедным чернорабочим. Я, в отличие от тебя, родилась без доброго имени. Твоя репутация чего-то стоит… точнее, стоила. Ты, как дура, ее угробила!

— Я не дура, — тихо ответила Джорджи.

— Дура! — сипло возопила Лили. — Ты себя загубила! Гарри — граф Дансмор, а ты его сестра. Ты могла выйти замуж за любого. Да хоть за Харланда, раз уж он тебе так мил. Но теперь ты такая же блудница, как и я. Я считала, Джордж, что ты умнее!

— Выйти замуж за любого? — сердито мотала головой Джорджи. — Выйти замуж за Харланда? Ты правда считала, что этим все обернется? — Она хрипло засмеялась. — Даже если Гарри — граф Дансмор, мы никогда этого не докажем. Знаешь, что я нашла в поместье Дансмора? Ничего. Да-да, ничего… вернее, почти ничего. Господи, Лили, недавно ты говорила, что Гарри должен махнуть на все рукой!

Лили побледнела.

— Знаю. Но я надеялась, что все-таки что-нибудь найдется.

— Не нашлось. Дансмор догадался, что мы в поисках, и выследил нас. На Гарри напали. Карета, в которой я ехала в Лондон, была повреждена. А когда я попыталась покинуть особняк Харланда, на меня напали. Повезет, если мы останемся живы!

Лили воззрилась на нее, побелев лицом.

— Скажи, что все не так плохо.

Джорджи ощутила укол вины.

— Прости, не слушай меня. Я та еще паникерша. Харланд хочет встретиться с Дансмором. Сказал, что разберется. Может, все получится. — Она понимала, что говорит неубедительно.

— Значит, ты ничего не нашла? — после паузы осведомилась Лили.

— Не совсем. Я нашла письма. Я убедилась, что Гарри был прав и маму действительно убили, но письма не доказывают, что родители были женаты.

Вошел Гоудж с подносом.

— Давай выпьем чаю. Я все расскажу.

За час она выложила все, в том числе быстро пояснила, как же так вышло, что она оказалась в постели с Натаном. Мнение Лили о том, что она совершила серьезную ошибку, не изменилось. Когда Джорджи перешла к подробностям, Лили поджала губы, стала больше похожа на возмущенную супругу викария, нежели на известную актрису.

Натан вернулся в самый неожиданный момент. Он без стука вошел в гостиную и при виде Лили заметно перепугался. Лили стукнула чашкой о блюдце и зарделась.

— Мисс Хокинс, добрый день. Джорджи, я не знал, что к тебе придет подруга.

Ей и в голову не приходило, что его сие хоть сколько-нибудь интересует. Она разволновалась, непонятно почему почувствовала себя виноватой.

— Добрый день, лорд Харланд, — сдержанно отозвалась Лили.

Джорджи смотрела то на Натана, то на Лили. От Натана исходило осуждение, от Лили — гнев.

— Мисс Хокинс, вы уверены, что вам можно сюда приходить? — спросил Натан. — На Джорджиану совершено два нападения. Если за вами следили, вы могли поставить под угрозу ее безопасность.

Лили крепче поджала губы.

— Не сомневайтесь, я была чрезвычайно осторожна, — холодно бросила она. Такого тона от подруги Джорджи еще не слышала. — Утром я вышла из театра в маскировке и в нанятом экипаже поехала к другу. Я переоделась, закрыла лицо вуалью и только после этого поехала сюда. В театр я поеду в другом экипаже, если вы соблаговолите его вызвать.

Напряжение мгновенно схлынуло. Натан даже осклабился.

— Хорошо. Мы должны соблюдать осторожность. Вызывать экипаж нет нужды. Джон вас отвезет.

— Это было бы замечательно, — ледяным тоном молвила Лили, поднимаясь.

— Рад, что хотя бы одна из вас мыслит здраво, — продолжил Натан, словно не заметил холодного тона Лили и молчания Джорджи. — У Джорджианы есть возмутительная привычка постоянно подвергать себя опасности.

Брань разгневала.

— Я мыслю здраво, — возмутилась Джорджи.

— Мыслила, — буркнула Лили, — до того как распрощалась с целомудрием… ради него.

— Лили!

Лицо у нее запылало. Джорджи смущенно покосилась на Натана, ожидая, что он тоже смутится, а возможно, и позабавится.

Однако он скорее был потрясен, нежели смущен. Потрясен… и не только. Лицо окаменело. Он надевал сию бесстрастную маску всякий раз, когда его загоняли в угол либо когда он защищался. Джорджи терпеть не могла сей вид, напоминавший запертую дверь.

— Натан… — Она поднялась на ноги.

— Как я погляжу, ты времени даром не теряла и уже рассказала о нас друзьям.

— Только одной подруге. Натан, бога ради, почему ты так на меня смотришь?

— Почему бы вам не оставить ее в покое? — вмешалась Лили, словно Джорджи молчала. — Она не я, она дама. Вы ее обесчестили.

— Лили! — Джорджи схватила подругу за запястье, дабы отвлечь внимание от Харланда. — Прекрати! Тебя это не касается.

— Обесчестил? — скептически повторил Натан. — Прошу, напомните, о ком идет речь? О принцессе Шарлотте?

Джорджи хотела снова отругать Лили, но смолчала и перевела взор на Натана. Он разрумянился, стиснул зубы, на лице отражались самодовольство и гнев.

Не спеша она отпустила запястье подруги.

— Что ты хочешь этим сказать?

Ей действительно было любопытно; она ощутила, как разгоралось пламя злости.

— Ничего я не хочу сказать, — нахмурился он. — А что? Ты тоже считаешь, что я тебя обесчестил?

— Нет, — покачала она головой. — Я смотрю на это по-другому. Но к чему ты сказал, что я не принцесса Шарлотта?

— Ты ведь не принцесса, разве нет?

— Ты не это имел в виду. Что ты хотел сказать?

Можно подумать, она не знала. «Он хотел сказать, что ты не дама. Он хотел сказать, что ты пустое место».

Натан вклинился между Джорджи и Лили в напрасной попытке сделать вид, что они одни.

— Джорджи, в чем дело?

Она таращила на него глаза, румянец у него на скулах стал ярче.

— Пойду я, — подала голос Лили.

— Да, — сказала Джорджи, — так будет лучше. Извини за все.

Она позвонила в колокольчик. Миг спустя Натан велел Гоуджу подать карету для мисс Хокинс. Как только Гоудж удалился, он обратился к барышням:

— Дам вам попрощаться наедине. Всего доброго, мисс Хокинс. — Он замер в дверном проеме, буравил Джорджи пристальным взглядом. — Я буду в библиотеке. Проводи мисс Хокинс и, пожалуйста, приходи.

После его ухода Джорджи смотрела на дверь и вздрогнула, когда Лили коснулась ее плеча.

— Извини.

Джорджи кивнула. Говорить о том, что произошло, она не могла.

— Тебе стоит уяснить, как такой мужчина относится к женщине, которая ложится с ним в постель. Боюсь, он никогда не будет тебя уважать.

Отчасти слова возмутили. То, что было между ней и Натаном, выделялось из общей массы, так ведь? Джорджи поверила, что она для него особенная. Она размышляла о возможном совместном будущем, наделила экстравагантный дар смыслом, которого попросту не было. Господи, какая же она дура.

В зеркале, висевшем над камином, отражалось изящное бледно-голубое платье. Джорджи увидела себя той, кем, скорее всего, видел ее Натан — новой пассией, годной лишь на время.