5

*****
— Простите, мистер Блэк, а вы, правда, знали моих родителей? Действительно, дружили с ними? Вы на самом деле мой крестный?

Глаза крестника полыхали такой яростной и дикой надеждой, с таким искренним и восторженным интересом заглядывали мне в душу, что мне стало даже немного не по себе. Что я, собственно, знаю об этом мальчишке? Впрочем, если подумать, то не так уж и мало. Можно сказать, что всё, о чем про него было написано в той великой саге его имени. И мне всегда было реально жалко парня. Ведь по большому счету, нормального детства у него никогда не было. Рядом не нашлось никого, кого можно было бы назвать родным и близким человеком, того, кто хоть отдаленно мог стать для него семьей, кто любил бы его просто так, ни за что, лишь потому, что он есть. Кто понимал бы, прислушивался и искренне заботился. Ведь кто Гарри на самом деле? Сирота, отданный на милость строгой и предвзятой к нему тетки. Всегда один-одинешенек, предоставленный сам себе, никому не интересный и не нужный.

Возможно, только семья Уизли могла хотя-бы отдалённо претендовать на звание его семьи. Но опять же, с этим мне ещё предстояло обстоятельно разобраться. На мой весьма рациональный и скептический взгляд, не все там было радужно и однозначно. А заявление Молли о том, что Гарри для нее как сын, уж очень сильно расходилось с реально существующим положением дел. С одной стороны, люблю, как сына, а с другой, совсем не замечаю, что с парнем всё далеко не в порядке. Как такая опытная и бывалая мамаша, воспитавшая целых семерых детей, могла не видеть состояние заброшенности, потрепанности, не ухоженности и недокормленности парня? Хотя допускаю, возможно, она все это видела, замечала и высказывала Дамблдору. Но, что она могла сделать против его авторитета и железной уверенности, в том, что с парнем в семье Дурслей все в полном порядке? Короче, я еще посмотрю на эту самую Молли повнимательнее и составлю о ней свое мнение, независимое от первого впечатления, сложившегося у меня ранее.

Гарри, конечно с радостью и надеждой тянулся ко всему этому семейству и выглядело это вполне естественно. Потому, что при таком тотальном дефиците душевного тепла и участия, который сопровождал все его детство, он бы и к флоббер-червям потянулся, если бы те проявили к нему интерес и дружелюбие. Ведь все Дурсли за близких людей и семью могли бы сойти с очень большой натяжкой. Эти его, с позволения сказать родственники, похоже, только то и делали, что усугубляли у Гарри чувство одиночества и неприкаянности. Вот вроде бы и не в приюте, а в семье родни, и все равно, всегда один-одинешенек и реальная былинка на ветру. Все его старания соответствовать, все усилия быть таким же, как они, не выделяться и не отличаться результата не давали. И как он бы не старался, а все равно всегда был во всем виноват и вечно крайний. Нелюбимый и нежеланный, проблемный мажонок в семье маглов. Вечный источник неприятностей, негативных эмоций, скрытых комплексов и огромная статья расходов.

А для Петуньи ещё и постоянное, болезненное напоминание о детском неприятии, ревности и недопонимании. Она, по примеру незабвенного Снейпа, перенесла на племянника все свои обиды, по отношению к сестре и все претензии, по отношению к магам вообще. И успешно срывала свою злость и досаду на беззащитном и полностью зависящем от нее ребенке. В общем, были у меня объективные причины не любить Дурслей, но пока никаких категорических выводов я тоже делать не собирался. Как и с Уизли, вначале присмотрюсь, переговорю и вот тогда окончательно решу, они тут конченые сволочи или такие же жертвы обстоятельств, как и сам парнишка?

После весьма эмоционального и бессмысленного выступления Дамблдора в его кабинете, нас с Гарри наконец-то познакомили. А потом пришлось еще с полчаса выслушивать нравоучительный монолог Альбуса, о всем подряд и одновременно ни о чем. Тот мягко внушал моему крестнику, как он сильно рад моему освобождению, как счастлив, что я на свободе и как искренне озабочен тем, чтобы счастливо обретенный крестный, его, Гарри не дай Мерлин, не обидел. Я устал слушать, заскучал и совершенно некультурно раззевался. А потом остановил этот нескончаемый поток бессмысленного красноречия и категорически заявил, что хотел бы пообщаться с Гарри теа-а-тет! Поговорить приватно и без лишних ушей, ибо такое личное общение не терпит присутствия посторонних и не приветствует наличие зрителей. Альбус пытался возражать и уверять, что он нам никак не помешает, и вообще будет сидеть тихо, как мышь под веником, в наш разговор лезть не станет и просто займётся своими делами. Спасибо Макгонагалл, та горячо поддержала мое желание пообщаться с Гарри наедине, раздражённо обшипела Дамблдора, напоминая разъяренную кошку, и тут же вызвалась сопроводить нас в пустующие апартаменты неподалеку. Вот собственно в них мы с Гарри сейчас и находились, пытаясь наладить наше общение.

Ну, что же, парню нужно было что-то отвечать. Я для себя почти сразу решил, что буду с ним предельно искренен, откровенен и открыт. Настолько, насколько это вообще возможно в моей ситуации. Ни в коем случае не врать и говорить по возможности всю доступную правду, ничего не утаивая, не скрывая и не приукрашивая. Хватит мальчишке непонятных, мутных интриг и тайн, в стиле «маде ин Дамблдор». Вот уж кто любитель растечься мыслями по древу, напустить тумана, завести в непроходимые, словесные дебри и всех в конец запутать. Мне же, нужно было просто познакомиться, пообщаться, постараться заслужить доверие Гарри, а главное, это доверие потом оправдать!

Эта надежда в его глазах…она ко многому обязывала. Вспомнилась моя племяшка, такая же искренняя и доверчивая, открытая и чистая. Вот реально, хотелось соответствовать, не подвести и быть достойным. А Гарри продолжал глазами прожигать во мне дырки и затаив дыхание ждал моего ответа. В общем, получалось, что не было у мальчишки ни копейки, а тут вдруг целый алтын появился! Не было у него никого близкого и тут, вдруг, откуда ни возьмись, я, весь такой красивый нарисовался! И мало того, что друг мамы с папой, так ещё и крестный! И не просто крестный, а магический! Можно сказать, самый близкий человек! Любой бы этому радовался и отчаянно надеялся, чтобы все это оказалось именно так. Ну, значит, не будем разочаровывать парня и полностью подкрепим эту его надежду.
— Да, Гарри! Я действительно твой крестный. И не было у меня в жизни друга ближе и роднее, чем твой отец, Джеймс. Он с твоей мамой, а потом и с тобой были для меня самыми близкими, самыми родными и самыми дорогими людьми. Вы всегда были для меня моей настоящей семьёй!

Глаза Гарри сияли:
— Значит и я тоже? Я тоже был ваша семья? Мы все были вместе? Вы, я и мама с папой?

Я уверенно кивнул, подтверждая, и тут же продолжил:
— Гарри, пожалуйста, называй меня Сириус и на ты. Близкие люди друг-другу не выкают. Я очень надеюсь, что мы с тобой подружимся. Ты узнаешь меня поближе, а потом, возможно захочешь жить не с тетей, а со мной, как мой самый близкий и дорогой человек. Ведь у меня, кроме тебя никого больше на свете не осталось.

Парнишка слегка заторможено кивнул, влажно заблестел глазами, а потом нерешительно сделал шаг мне навстречу и неуверенно прижался приобняв за пояс. Мерлин, сколько же в нем искренности и чистой надежды! Как бездомный щенок, почувствовавший доброту и ласку и лезущий под руку, чтобы его погладили. Я обнял его в ответ и прижал к себе, легонько покачивая, мягко поглаживая по плечам и передавая через прикосновения всё своё тепло и уверенность.
— Теперь, Гарри, у нас с тобой всё будет хорошо. Я всегда буду рядом и никогда тебя не предам и не брошу. Ты теперь не один, мы с тобой семья и сообща все сможем и все преодолеем.

А тот в ответ учащенно сопел, взволнованно шмыгал носом и радостно кивал, горячо дыша мне куда-то в грудь.
— А я про вас… про тебя, Сириус, читал в газете. И раньше тоже много-чего слышал. Ты же мне расскажешь всю правду? Всё про себя, про маму с папой и про меня? Я хочу все-все знать! Мне тут про родителей вообще никто ничего не рассказывает! Твердят только, что я вылитый отец, а глаза у меня мамины. А как так получилось, что ты оказался в Азкабане? И что произошло той ночью, в доме моих родителей?

Вопросы из крестника сыпались, как горох из дырявого мешка. Чувствую, завалит он меня ими, не буду знать, что ему отвечать. Но то, что он сам пошел на контакт, был открыт и честен в своей неожиданной радости, окрыляло и вселяло надежду, что все у нас получится и будет хорошо. Я нужен этому парнишке. Ведь за каким-то драклом меня сюда, в этот мир закинули? Это же случилось не просто так? Пусть не решать вопросы мирового масштаба и значения, но, по крайней мере, постараться возродить славу и силу рода Блэк, а ещё обеспечить отдельно взятому подростку нормальную, счастливую юность и достойную жизнь, полную взаимопонимания, уважения и теплоты.

Расставаясь в этот вечер с Гарри я был доволен, как слон после купания, морально расслаблен и благодушен. Крестник оказался замечательным, открытым, искренним и добрым юношей. Было даже немного удивительно. Выходит, не сломали, не озлобили его, выпавшие на долю испытания и трудности. Я вскользь и очень аккуратно расспросил его о жизни на Тисовой, совсем не напирая и не задавая слишком неудобных вопросов. Знаю я, читал о таком, изучал и даже реферат в универе на шестом курсе писал на факультативе по психологии. Как тяжело, а порой и стыдно говорить о таком пострадавшим детям, подвергшимся любому, психологическому или физическому насилию, или иной, выпавшей на их долю несправедливости. Они ведь, именно себя в этом упрекают, считая, что заслужили, не понимая, что именно они здесь ни в чем неповинные и кристально чистые души. Гарри на все мои вопросы о жизни с теткой незаметно зажимался, опускал глаза, старался уйти от ответа и переводил разговор на другое. Все блядь, признаки! Ну, Петунья, сучий ты цветочек, скажи спасибо, что парню не понравится, если я с вами что-нибудь сотворю адекватное и соразмерное всем вашим поступкам. Живите пока, не бойтесь! Выкуплю я у вас нейтральное отношение к парню и попутно припугну, так, чтобы больше никого гнобить неповадно было!