""Ревинчио", - закричала я, теперь уже в панике: "Ревинчио, ревинчио, ревинчио!"

Заира стояла в великолепной огненной мантии, склонив голову к небу. На одном запястье светилась Джесс - но форма была неправильной, размытой и неровной.

Она таяла. Истрелла предупреждала, что после апокалиптического пожара, который она устроила в Арденсе, он может еще больше пострадать, а теперь он и вовсе растаял. Боже милостивый.

Я наблюдала, как он соскользнул с ее запястья в струйке расплавленного золота.

Вокруг нее плясало и извивалось голубое пламя, поглощая все, кроме самой Заиры, упивающейся абсолютным разрушением. От мертвой армии Рувена остался лишь пепел. Нет ничего, что мы не могли бы сделать прекрасным, - говорило пламя. Нет ничего такого темного, что мы не могли бы превратить в свет.

Милость хранит нас всех". Без Джесса пламя могло бы бушевать до самых дальних пределов Казерата, сжигая все на своем пути. Возможно, именно в этом и заключался замысел; это было единственное, что могло уничтожить Рувена.

Но я обещала, что всегда буду возвращаться.

Я потянулась к своему ранцу. Дрожащими пальцами я провела по пуговице Марчелло, прежде чем нащупала холодное, сложное переплетение проволоки, которую они искали. Джесс.

Я поднялась, сжимая джесс в руке, и повернулась лицом к пламени.

Заира медленно кружилась в нем, ее обнаженные запястья были изящно раздвинуты, волосы пылали. Пламя трепетало на ее руках, как на крыльях. Она танцевала, ликуя, упиваясь разрушением с чистым голодом самого пламени.

Она была свободна.

Джесс, болтавшаяся у меня в руке, вдруг показалась мне тяжелым, как железная цепь.

Когда-то я надела его на нее, чтобы уберечь Раверру от огня. Я не могла надеть его на нее снова. Даже ради спасения своей жизни.

Я стиснула зубы и набросила джесс на свое запястье, проталкивая его вверх по руке, чтобы убрать с дороги. Он был мне не нужен. Я взяла блестящую вещицу из хижины женщины-паука и прижала ее к сердцу: Как бы далеко она ни зашла, Заира могла погасить свое пламя в одиночку.

Я старалась не думать о том, как это произошло, когда она убила самых дорогих ей людей.

"Заира!" позвал я: "Заира, послушай меня! Твой огонь распространяется слишком далеко!"

Она медленно повернулась ко мне лицом. Ее глаза были наполнены голубым огнем. Он вырывался из каждого сантиметра ее кожи: дикая, яростная магия ее собственной души, вырвавшаяся на свободу, выпрыгнувшая на свет с радостью и тоской.

"Я знаю, что ты не хочешь меня убивать", - умоляла я: "Заира, ты мой друг. На самом деле, ты мой лучший друг. Мы через многое прошли вместе".

Шквал огня продолжал ползти ко мне. Даже с учетом дополнительного расстояния, которое я увеличила, до него оставалось менее десяти футов. Холодная вода озера омывала руку Марчелло; бежать мне было некуда. Если я не смогу связаться с Заирой, мы с Марчелло умрем, и никакое исцеление Рувена не сможет восстановить наш рассыпавшийся прах.

Я собралась с силами и шагнула вперед. Жар, исходящий от пламени, высасывал всю влагу из моей кожи, оставляя глаза сухими и сырыми. Огонь выжег в моем зрении смещающиеся узоры, и каждый раз, когда я моргала, за веками плясали оранжевые языки пламени, противоположные тем, что бушевали передо мной.

"Я доверяю тебе, Заира", - тихо сказала я: "И если твой огонь - это часть тебя, то я доверяю и этому". Я старалась не закашляться от дыма; огонь был уже так близко, что голая кожа на моем лице напряглась. Заира подошла ближе, оставляя за собой шлейф клубящегося пламени, и ее выражение лица стало далекой маской в кружащихся огненных завесах.

"Я вверяю свою жизнь в твои руки", - вздохнула я: " Моя подруга".

Я протянула руку - пустую, предлагающую. Боль пронзила кончики пальцев.

Я закрыла глаза и стала ждать, не умру ли я.