"Будем надеяться, что эта будет короче". Марчелло натянуто улыбнулся. Меня насторожила эта фальшь; присмотревшись, я увидела, что все его лицо напряжено, губы бледны.

"С тобой все в порядке?" Я потянулась к его здоровой руке, но она оказалась холодной и липкой: "Ты забыл одно из своих зелий или что-то еще?"

"Просто волна боли". Он покачал головой, и к его лицу вернулась часть цвета: "Врачи говорят, что это нормально, зелья ускоряют срастание моих костей. У меня постоянно возникает это ужасное ощущение, как будто я чувствую, как происходит исцеление, что, казалось бы, должно быть приятно, но это не так".

Я сочувственно поморщилась. Давай вернемся в "Конюшню" и дадим тебе немного отдохнуть. К тому же, - подмигнула я Истрелле, - я слышала, там намечается вечеринка.

Конюшня "Мьюз" не выглядела так, как будто в ней проходила вечеринка.

Когда наша лодка скользила по залитой лунным светом лагуне к причалу, его громадные, зубчатые очертания чернели над нами. Я никогда не видела ее ночью, когда так мало огней. Но из высоких узких окон столовой лилось холодное сияние огней, так что, возможно, все собрались здесь, чтобы отпраздновать.

И все же наш смеющийся разговор затих, когда гребец привел нашу перегруженную лодку к сваям. По белому блеску в уголках глаз, когда мы вылезли наружу, я поняла, что не только мне было не по себе.

Марчелло нахмурился, глядя на огромную арку ворот Конюшни: "Где же стража?"

Он был прав. Я никогда не видела, чтобы у ворот не было хотя бы горстки бдительных солдат, но сегодня их не было. На рядах причалов покачивалось обычное количество лодок всех форм и размеров, но не было видно ни одного человека.

"Странно", - сказала Терика, придвигаясь ближе к Заире.

"Это не просто странно. Такого не должно быть". Марчелло направился к воротам с видом человека, готового навести порядок.

Мы с Заирой обменялись многозначительными взглядами и последовали за ним. Для отсутствия охраны было больше причин, чем лень или плохое планирование. Терика шла следом, держась настороженно, что напомнило мне о ее солдатском воспитании; только Истрелла, казалось, ничего не замечала, тихонько напевая, а ее взгляд уже блуждал в сторону ее башни.

Наружные двери были открыты, как и днем, когда движение оживленное. Я держала руку на своем медальоне с вспышкой, пока над нами простиралась зияющая темная пасть, готовая проглотить нас в Конюшню.

"Это неправильно", - вздохнула Терика: "Мы так не планировали".

"План?" резко спросила я.

"Для вечеринки. Ты должна была встретить нас у ворот, когда мы вернемся. У них могла быть другая идея, я полагаю, но..." Она замолчала, покачав головой.

"Это не похоже на вечеринку", - согласился я, мой голос звучал почти шепотом.

Заира хрюкнула в знак согласия: "Это похоже на попадание в ловушку".

Строгий шаг Марчелло не замедлился, пока мы проходили через темное ущелье ворот и попадали в огромный вестибюль Конюшни. Потолок с фресками, изображающими военные победы Соколов, полностью терялся в темноте. Наши шаги гулко отдавались от мраморных стен.

Затем послышался быстрый топот шагов, и в зал поспешил молодой солдат в синей форме Раверрана. Увидев нас, он замер.

"О!" - поспешно отдал он честь: "Капитан Верди! Вы вернулись".

"Вернулся", - сказал Марчелло, и голос его звучал угрожающе, несмотря на перевязь, прижимавшую его руку к груди: "Почему у дверей нет стражи? Где офицер, который должен отвечать за ворота?"

"А..." Солдат растерянно огляделся по сторонам, словно надеясь, что кто-нибудь придет ему на помощь. Затем его лицо исказилось в явной агонии: "О, черт. Простите, капитан".

Он выхватил пистолет и направил его прямо в грудь Марчелло: "Вам не следовало возвращаться домой"