Он сфокусировал внимание на Призраке. На пределе душевных сил и уже на грани безумия тот поднялся на помост перед толпой. До такого состояния его довел Разрушитель в облике Кельсера. Разрушитель хотел превратить мальчишку в инквизитора и одновременно столкнуть город в пучину хаоса и беспорядков.
Однако его действия в этом городе лишь повторяли действия во многих других городах. Он чересчур сосредоточился на Фадрексе, и происходящее в Урто не было приоритетом. Все шло по плану: разрушить надежды людей, сжечь город дотла. Требовалось просто подтолкнуть запутавшегося мальчишку.
Призрак стоял на помосте, готовый совершить убийство перед толпой. Кельсер осторожно, потихоньку направил на него свое внимание, легкое, как клуб тумана. Он был скрипом досок под ногами Призрака, воздухом, которым тот дышал, светом и жаром пламени.
Разрушитель тоже находился здесь и ярился, требуя, чтобы Призрак убил. Это был не тщательно выверенный, улыбчивый образ, а более грубая, первозданная форма силы. Эта его часть не требовала особого внимания, и Разрушитель не явился во всей своей мощи.
Он не заметил Кельсера, когда тот, отделившись от силы, обнажил душу и подобрался к Призраку. Между ними были те же нити — нити близости, семьи и связи. Странно, но с Призраком эти нити казались крепче, чем с Маршем и Вин. С чего бы?
«Теперь ты должен ее убить», — сказал Разрушитель Призраку.
Пробившись сквозь гнев, Кельсер прошептал измученной душе Призрака: «Надежда».
«Тебе нужна власть, Призрак? Ты хочешь быть хорошим алломантом? Что ж, сила не берется из ниоткуда. Она не дается даром. Эта женщина — стрелок. Убей ее, и сила перейдет к тебе. Я наделю тебя этой силой».
«Надежда», — повторил Кельсер.
Призрака будто тянуло в разные стороны.
«Убивай. — Разрушитель посылал образы, слова. — Убивай, уничтожай. Разрушай».
«Надежда».
Призрак потянулся к стальной занозе в груди.
«Нет! — потрясенно вскричал Разрушитель. — Призрак, ты хочешь снова стать обыкновенным? Ты хочешь опять сделаться бесполезным? Ты потеряешь пьютер и будешь таким же слабым, каким был, когда оставил своего дядю умирать!»
Призрак глянул на Разрушителя, скривившись, а потом резанул себя кинжалом и вытащил металлический осколок.
«Надежда».
Разрушитель издал протестующий вопль. Паучьи лапы вспороли остатки расплывшейся фигуры и превратились в черный туман.
Призрак рухнул на колени и начал заваливаться лицом вниз. Кельсер подхватил его, снова слившись с силой Охранения.
— О, Призрак, — прошептал он. — Бедное дитя.
Кельсер чувствовал, что дух мальчишки распылен, разбит, надломлен до самой сердцевины. До него донеслись спутанные мысли Призрака о любимой девушке, о своих неудачах.
Этот мальчик последовал за Разрушителем, потому что в глубине души отчаянно мечтал, чтобы его направлял Кельсер, и очень старался быть на него похожим.
При виде такой веры внутри Кельсера все перевернулось. Вера в него — Кельсера, Выжившего.
Притворяющегося богом.
— Призрак. — Кельсер снова коснулся души мальчика своей. В горле встал ком, но он заставил себя выдавить: — Призрак, ее город горит.
Призрак задрожал.
— В огне погибнут тысячи, — прошептал Кельсер, дотронувшись до щеки мальчика. — Призрак, дитя. Хочешь быть как я? В самом деле хочешь? Так поднимайся и дерись!
Кельсер глянул на разъяренного Разрушителя, принявшего форму бурлящей воронки. В это место направлялось все больше его внимания. Скоро он даст Кельсеру пинка под зад.
Эта победа над Разрушителем была незначительной, но кое-что доказывала. Ему можно противостоять. У Призрака получилось.
И получится снова.
Кельсер посмотрел на дитя в своих руках. Нет, уже не дитя. Открывшись Призраку, он произнес единственный, непреложный приказ:
— Ты должен выжить!
Призрак с воплем поджег олово, от шока к нему вернулась ясность мысли. Кельсер торжествующе поднялся на ноги. Призрак сумел встать на колени, его дух укреплялся.
— На любое твое действие, — сказал Разрушитель Кельсеру, будто увидев его впервые, — у меня заготовлен контрудар.
Сила уничтожения набросилась на город отростками тьмы. Разрушитель не оттеснил Кельсера прочь — то ли потому, что его внимание все еще было сосредоточено преимущественно в другом месте, то ли его просто не заботило, останется ли враг наблюдать за концом города.
Пожары. Смерть. В краткий миг озарения Кельсер познал план Разрушителя: сжечь город, стереть все следы неудачи, покончить с этими людьми.
Призрак уже действовал: общался с горожанами, раздавал приказы, будто сам Вседержитель. А это кто…
Сэйзед!
При виде спокойного террисийца, подошедшего к Призраку, потеплело на душе. У Сэйзеда всегда были ответы, однако теперь он выглядел изможденным и растерянным.
— О, друг мой, — прошептал Кельсер. — Что он с тобой сделал?
Несколько человек убежали исполнять приказы Призрака. Сам он отправился по улице следом. Кельсер видел в духовной реальности нити будущего: затянутый тьмой, уничтоженный город. На этом возможности заканчивались.
Но оставалось и несколько линий света. Да, шанс есть. Для начала этот мальчик должен спасти город.
— Призрак, — позвал Кельсер.
Он сотворил себе тело из силы. Никто не мог его видеть, но это не имело значения. Он зашагал рядом с Призраком, который с трудом переставлял ноги.
— Двигайся, — подбодрил Кельсер.
Он чувствовал боль, тоску и замешательство парня. Его вера ослабла. Однако благодаря связи Кельсер мог неким образом говорить с ним так, как не мог с остальными.
С каждым дрожащим, мучительным шагом Кельсер разделял с Призраком его изнеможение. Снова и снова он шептал одну и ту же мантру: «Двигайся».
Появилась девушка Призрака и поддержала его. Кельсер шел с другой стороны.
«Двигайся».
К счастью, Призрак преодолел весь путь до горящего инквизиторского дома. Сэйзед попытался подобраться к дому, но не сумел. Кельсер понял, что у них на душе, по ссутуленным спинам, по страху в глазах, в которых отражалось пламя. Он слышал их мысли, тихие и испуганные.
Город был обречен, и они это понимали.
Призрак не сопротивлялся, когда остальные оттащили его от пожара. В мальчике всколыхнулись эмоции, воспоминания, идеи.
«Кельсеру было на меня плевать, — подумал Призрак. — Обо мне он не думал. Помнил про остальных, но не про меня. Давал им задания. Я для него ничего не значил…»
— Я дал тебе имя, Призрак, — прошептал Кельсер. — Ты был моим другом. Разве этого недостаточно?
Призрак замер в хватке чужих рук.
— Прости за то, что ты должен сделать, Выживший, — сказал с тоской Кельсер.
В небе с шипением и воплями ярился Разрушитель. Он наконец полностью перенесся вниманием в Урто, чтобы отбросить Кельсера. Призрак высвободился из удерживающих его рук и вошел в пламя.
И спас город.
Кельсер сидел на необычном изумрудном поле. Вокруг зеленела трава. Так странно. Так красиво.
Призрак подошел и сел рядом. Снял повязку с глаз, потряс головой, запустил пальцы в волосы.
— Что это?
— Наполовину сон. — Кельсер отщипнул и пожевал травинку.
— Наполовину сон? — переспросил Призрак.
— Ты почти мертв, малыш, — пояснил Кельсер. — Твой дух разбит, пошел трещинами. — Он улыбнулся. — И я смог попасть внутрь.
Это было не все. Парень оказался особенным — или, по крайней мере, отношения между ними. Призрак верил в него, как никто другой.
Кельсер поразмыслил над этим, отщипнув и пожевав еще одну травинку.
— Что ты делаешь? — спросил Призрак.
— Она так странно выглядит. В точности как описывала Мэйр.
— И поэтому ты ее ешь?
— В основном пожевываю. — Кельсер сплюнул в сторону. — Просто любопытно.
Призрак с шумом вздохнул.
— Не важно. Все это неважно. Ты не настоящий.
— Отчасти это правда, — согласился Кельсер. — Я не вполне настоящий. Перестал быть таковым с тех пор, как умер. Но теперь я еще и бог… как мне кажется. Все сложно.
Призрак глянул на него, нахмурившись.
— Мне нужен был кто-нибудь, чтобы поболтать, — продолжал Кельсер. — Мне нужен был ты. Тебя сломили, но ты смог устоять против него.
— Против другого тебя.
Кельсер кивнул.
— Ты всегда был таким жестким, Кельсер. — Призрак уставился на холмистые зеленые поля. — Я видел, что в глубине души ты и правда ненавидел знать. Я думал, эта ненависть придавала тебе твердости.
— Твердость шрама, — прошептал Кельсер. — Практичный, но не гибкий. Лучше бы тебе такая твердость не понадобилась.
Призрак кивнул. Похоже, понял.
— Я горжусь тобой, малыш. — Кельсер дружески ткнул Призрака кулаком в плечо.
— Я чуть все не испортил. — Призрак опустил глаза.
— Если бы ты знал, сколько раз я чуть не уничтожил город, то постеснялся бы так говорить. Проклятье, да ты почти ничего не разрушил. Пожары погасили, большую часть горожан спасли. Ты герой.
Призрак, улыбнувшись, поднял голову.
— Тут такое дело, малыш. Вин все еще не знает.
— Не знает чего?
— Про штыри. Я не могу передать ей сообщение. А ей нужно узнать. И в ней… в ней тоже есть штырь.
— Вседержитель… — выругался Призрак. — В Вин?
Кельсер кивнул.
— Послушай, ты скоро очнешься. Нужно, чтобы ты запомнил эту часть разговора, даже если забудешь все остальное. Когда придет конец, уведи людей под землю. Доставь сообщение Вин. Нацарапай его на металле — надписям на любом другом материале доверять нельзя. Вин должна узнать про Разрушителя и его фальшивые обличья. Ей нужно узнать о штырях: если человека пронзили металлом, то Разрушитель может ему нашептывать. Запомни это, Призрак. Не доверяй тем, в ком есть металл! Даже маленькой частицы достаточно, чтобы испортить человека.
Призрак начал расплываться, приходя в сознание.
— Запомни, Призрак, — повторил Кельсер. — Вин слышит Разрушителя. Она не знает, кому доверять. Вот почему тебе необходимо передать это послание, Призрак. Части этой головоломки разбросаны повсюду и летают, словно листья на ветру. Ты обладаешь ключом, которого больше ни у кого нет. Преврати его в письмо, и пусть оно полетит. Я тебя об этом прошу.