Наклонившись, я просунула руки под его рубашку по обе стороны от его тела, скользя ими по скульптурным изгибам его мышц.

— Я тоже этого хочу.

Этого было достаточно. Застонав, Буни снова поймал мой рот, одновременно задирая мою юбку. Я открылась для него, и его пальцы проследили линии моей киски сквозь шелковистую ткань моих трусиков. Затем он нашел мой клитор, создавая волны ощущений и потребности, когда мое тело узнало его.

Он дразнил меня так целую вечность.

Буни все еще не касался моей кожи напрямую, но я почувствовала, как нарастает давление. Наконец он отодвинул тонкую ткань моих стрингов в сторону и скользнул в меня одним сильным мозолистым пальцем.

Святой. Ад.

Я сжалась вокруг него, не в силах контролировать себя. Он разорвал поцелуй, чтобы посмотреть на меня. Его глаза были дикими, а дыхание прерывистым.

— Это самая горячая гребаная киска, которую я когда-либо чувствовал, — сказал он, и хотя слова, возможно, не были романтичными, они были самой сексуальной вещью, которую я когда-либо слышала.

— Будет еще лучше вокруг твоего члена, — прошептала я, чувствуя трепет женской силы.

Буни закрыл глаза от моих слов, мышцы на его челюсти напрягались снова и снова. Казалось, он ведет какую-то битву с самим собой. Я воспользовалась возможностью, чтобы задрать его рубашку, а затем наклонилась вперед и очень осторожно лизнула его сосок.

Он взорвался, вырывая из меня палец. Буни сделал шаг назад, и мне вдруг стало холодно и одиноко. На мгновение мне показалось, что он уходит.

Это опустошило меня.

Он был моим.

Мы принадлежали друг другу.

Но затем руки Буни нащупали его брюки, расстегнули ширинку, и я поняла, что он никуда не уходит. Он спустил белье, и мой рот открылся, когда его напрягшийся член вырвался на свободу. Он был большим, твердым и слишком готовым наполнить меня.

Не могла оторвать от него глаз.

До моих ушей донесся звук открывающейся упаковки презерватива. Буни поймал свой член рукой, дважды погладив его, прежде чем раскатать резинку по всей длине.

Я пошевелилась, намереваясь снять стринги, но он не дал мне и шанса, поймав мои бедра и дернув их чуть дальше от края памятника. Его пальцы сдвинули узкую полоску ткани в сторону, а затем я почувствовала, как головка его члена давит на мою киску.

— Так чертовски хорошо, — простонал он, скользя в меня бесконечно медленными движениями, которые расширяли пределы моих возможностей. Реальность сузилась, каждая часть меня полностью сосредоточилась на ощущении его глубоко внутри. Я закрыла глаза и откинула голову назад.

Сильные руки схватили мои бедра, подтягивая меня ближе к нему.

Его бедра начали двигаться быстрее, но этого было недостаточно. Мне нужно было больше. Опустив руку между нами, я нашла свой клитор и начала тереть его в такт его движениям.

Его член набух еще сильнее, и он застонал.

— Продолжай делать это, — выдохнул он. — Самая горячая гребанная вещь, которую я когда-либо видел.

Меня не нужно было просить дважды. Я стала тереть сильнее, пульсирующие волны удовольствия были уже на грани возможного. Руки Буни скользнули вниз по моей заднице и грубо сжали ее. Это изменило угол его проникновения. Внезапно его член врезался в какое-то место глубоко внутри, которое я никогда раньше не чувствовала.

— О, черт... — захныкала я.

Пальцы летали по моему клитору.

Так близко... Так... Чертовски близко.

Мега оргазм взорвался во мне, моя спина выгнулась, и я сжалась вокруг него. Сильно. Член Буни утолщался и пульсировал, пока он кончал, прижимаясь своими бедрами к моим.

Я медленно открыла глаза, посмотрела наверх и увидела тысячи звезд, парящих над головой. Вдалеке я услышала слабую музыку и крики.

Буни наклонился, целуя меня нежно и медленно.

— Бл*дь, не могу поверить, что это произошло только сейчас, — прошептал он. —Ты должна была бросить его задницу раньше, до того, как я подписал бумаги.

Потягиваясь, как кошка, я наслаждалась болью между ног.

Кто знал, что секс может быть настолько хорош? И подумать только, я считала, что спать с Фареллом было приятно...

У него не было ничего общего с Буни.

— Подписал бумаги на что? — прошептала я, гадая, сколько времени ему потребуется, чтобы прийти в себя. Я определенно хотела сделать это снова. Скоро.

— Морская пехота. Послезавтра я уезжаю в Сан-Диего. Базовая подготовка.

У меня перехватило дыхание.

— Почему? — спросила я, удивляясь, как эта мысль может причинять такую боль. Мы не встречались. Я не могла удержать его — черт возьми, еще час назад я была с кое с кем другим. С кем-то, кого я должна была любить. Но как можно любить одного парня, а потом спать с другим?

Буни резко рассмеялся.

— Потому что в Каллапе мне нечего было делать, — ответил он с горечью в голосе. — Ты чертовски ясно дала это понять в этом году, Дарси. Наконец-то я получил сообщение. Мой отец был морским пехотинцем, я решил, что если это было достаточно хорошо для него, то будет достаточно хорошо и для меня.

Я понятия не имела, что сказать. Воздух прорезали новые крики, на этот раз громче, и музыка смолкла.

Черт, это Фарелл.

Я узнала его сердитые, пьяные разглагольствования. Хлопнула дверь грузовика, и я услышала звук колес, прокручивающихся по гравию, и рев двигателя.

Буни прислонился своим лбом к моему.

— Я хочу, чтобы ты была в моей постели, — сказал он. — Я хочу…

Внезапно воздух наполнился ужасающим грохотом, скрежещущим металлом и разбивающимся стеклом. Буни отстранился, и я напряглась, чувствуя прилив адреналина.

— Что это было?

— Несчастный случай, — пробормотал он, застегивая молнию на брюках. Я услышала крики вдалеке. — Оставайся здесь.

Буни помчался вниз по склону холма к дороге. Я последовала за ним, пробираясь в темноте между надгробиями, надеясь, что не упаду и не сломаю шею.

Когда я добралась до насыпи, выходящей на дорогу, то чуть не упала в обморок.

Пикап с вечеринки — тот, в котором были большие динамики, — съехал боком с дороги в ручей.

— Боже милостивый...

Кто-то кричал среди обломков, и я слышала крики со всех сторон. Буни уже спускался к разбитой машине.

Другие парни последовали за ним, спотыкаясь на бегу о собственные ноги.

Я сползла вниз по берегу на заднице и обнаружила, что Буни заглядывает в кабину перевернутого грузовика. Изнутри доносились пронзительные, ужасающие крики.

— Господи Иисусе, — закричал Буни, поднимая глаза, чтобы найти меня. — Не подходи, Дарси. Ты не должна этого видеть.

— Кто это? — спросила я, мое горло сжалось. Он покачал головой, отказываясь отвечать. Крики превратились в пронзительные вопли.

— Кто это?! — взвизгнула я. — Скажи мне!

— Нам нужна скорая помощь, — крикнул он в ответ. — Трейлерный парк меньше чем в миле отсюда. Кто-то должен спуститься туда и позвонить.

— Ответь на мой гребаный вопрос — кто это?

— Это Фарелл, — сказал он, и на его лице промелькнули непонятные для меня эмоции. — Он был за рулем. Элли тоже там. Все плохо, Дарси. Очень плохо.

________

Я не была уверена, стоит ли мне ехать в больницу — что нужно делать, когда парень, с которым ты только что рассталась, попадает в аварию? Несмотря на то, что мы с Фареллом больше не были вместе, когда Буни попросил меня поехать с ним домой, я отказалась. В моей голове царила полная неразбериха, масса эмоций, чувство вины и дикий ужас от того, что Фарелл умрет.

Я не была за рулем грузовика, но я знала своего парня. Знала, каким он был, когда напивался. Я публично унизила его, а затем покинула вечеринку с его главным соперником — я должна была это предвидеть. Каким-то образом остановить это.

Вместо этого я была занята тем, что трахала Райли Буна на чьей-то могиле.

Господи. Что, черт возьми, со мной не так?

Шанда предложила подвезти меня, и я согласилась, несмотря на протесты Буни. Я не могла смотреть на него прямо сейчас. Не то чтобы он сделал что-то плохое — я просто чувствовала себя такой виноватой. Какая девушка спит с другим парнем сразу после разрыва с парнем, которого она любила?

Мы планировали вернуться в трейлерный парк, но вместо этого обнаружили, что бесцельно разъезжаем по округе, и ни одна из нас не знала, что сказать. В конце концов я больше не могла этого выносить — мне нужно было знать, все ли с ним в порядке, — и мы поехали в больницу в Келлог. Но когда мы подъехали к отделению неотложной помощи, я не была уверена, что поступаю правильно.

— Мне следует зайти внутрь? — спросила я Шанду, чувствуя тошноту. — Что, если он мертв?

Эта мысль была почти невыносимой. Да, я порвала с Фареллом — после того, как встречалась с ним восемнадцать месяцев. Он был моим первым, и я думала, что он будет моим последним.

О Боже...

— Я здесь, с тобой, — сказала Шанда, протягивая руку, чтобы поймать мою руку. —Мы просто проверим и посмотрим, как у них дела.

Я кивнула, отстегивая ремень безопасности. Раздвижные двери неотложки распахнулись, когда мы вошли вместе, держась за руки.

Половина старшеклассников ждала в вестибюле.

Я увидела Брайса и Эрин, прижавшихся друг к другу вдоль стены. Оба плакали. Кучки молодых людей, с которыми я выросла, окружали их.

— Сука, — прошипел кто-то, когда я проходила мимо. Шанда развернулась, свирепо глядя на толпу, но все отвернулись.

— Господи Иисусе, заткнись нахрен, — сказал Колби, шагая ко мне.

Вау.

Не ожидала, что это произойдет. Он заключил меня в крепкие объятия, и я почувствовала, что начинаю дрожать. Наконец я высвободилась и сглотнула.

Мне нужно было знать.

— Скажи мне. Неужели они...?

Колби тоже сглотнул, его глаза покраснели.

— Элли больше нет.

Эти слова пронзили меня насквозь.

Нет. Это не может быть правдой.

— Но она кричала, — сказала я, качая головой. — Она была в сознании. Мы все ее слышали. Как она может быть... мертва?

У меня перехватило дыхание, когда я прошептала это слово. Это было слишком ужасно, слишком реально. Как глупая вечеринка превратилась в смерть Элли? Внезапно мне стало все равно, что я ненавидела ее или что она спала с моим парнем — мы знали друг друга с детского сада, и теперь я никогда ее больше не увижу. Даже такая стерва как Элли этого не заслужила.