ГЛАВА 47
Пятница
Блюмен
Блюмен, Блюмен, козлик мой,
Возвратись скорей домой.
Катрина пропела последнюю ноту почти беззвучно, пытаясь по дыханию Герта определить, заснул ли он. Да, дыхание было глубоким и ровным. Она натянула его одеяло чуть повыше и приготовилась уходить.
— А де дядя Хавви?
Она посмотрела в его голубые, широко открытые глаза. Как Бьёрн мог не заметить, что они от Харри? Или он знал это с самого первого дня в родильном зале?
— Дядя Харри в больнице с приболевшим другом. Но рядом бабушка.
— Куда ты идёшь?
— В местечко под названием «Фрогнерсетерен»83. Это почти в лесу, высоко на холмах. Может быть, мы с тобой как-нибудь съездим туда.
— И дядя Хавви.
Она улыбнулась и в то же время почувствовала укол в сердце.
— И, может быть, дядя Харри, — сказала она, надеясь, что никого не обманывает.
— Там есть медведи?
Она покачала головой.
— Никаких медведей.
Герт закрыл глаза и через несколько мгновений уже спал.
Катрине сложно было отвести от него взгляд. Она посмотрела на часы. Половина девятого. Ей нужно было идти. Она поцеловала Герта в лоб и вышла из комнаты. Услышала слабое позвякивание вязальных спиц свекрови из гостиной и заглянула к ней.
— Он спит, — прошептала она. — Я ухожу.
Её свекровь кивнула и улыбнулась.
— Катрина.
Катрина остановилась.
— Да?
— Можешь мне кое-что пообещать?
— Что?
— Что ты хорошо проведёшь время.
Катрина встретилась взглядом с пожилой женщиной. И поняла, о чём она говорит. Что её сын давно мёртв и похоронен, что жизнь должна продолжаться. Что она, Катрина, должна продолжать жить. Катрина почувствовала комок в горле.
— Спасибо, бабушка, — прошептала она. Это был первый раз, когда она назвала её «бабушкой», и видела, как глаза другой женщины наполняются слезами.
Катрина быстро направилась к станции метро рядом с Национальным театром. Она не слишком принарядилась. Взяла тёплую куртку и практичную обувь, как советовал Арне. Значит ли это, что они будут ужинать в открытой части ресторана, под уличными обогревателями и с прекрасным видом? И над головой будет только небо? Она взглянула на луну.
У неё зазвонил телефон. Это снова был Харри.
— Звонил Юхан Крон, — сказал он. — Просто к сведению, Маркус Рё сбежал от своих телохранителей.
— Этого можно было ожидать, — сказала она. — Он наркозависимый.
— Охранная компания отправила людей на площадь Йернбанеторгет. Там его нет. Он не вернулся домой и не отвечает на звонки. Конечно, он мог бы отправиться куда-нибудь ещё, чтобы добиться своего, а затем продолжить праздновать своё освобождение. Просто подумал, что тебе следует это знать.
— Спасибо. Но я планировала провести вечер, во время которого не буду думать о Маркусе Рё, а сосредоточусь на людях, которые мне нравятся. Как там Столе?
— Удивительно хорошо для человека, который так близок к смерти.
— Правда?
— Он считает, что таким способом его приветствует Мрачный жнец84. Вынуждает его добровольно переступить порог подземного мира.
Катрина не смогла сдержать улыбки.
— Похоже на Столе. Как поживают его жена и дочь?
— Они хорошо держатся. Справляются.
— Окей. Передай им от меня большой привет.
— Передам. Герт спит?
— Да. По-моему, он упоминает тебя слишком часто.
— Хм. Новый дядя, о котором ты никогда не слышал, — это всегда волнительно. Хорошего тебе свидания в ресторане. Не поздновато для ужина?
— Так получилось, возникли проблемы с распределением задач в Кримтекниск, в отделе криминалистической экспертизы. Кстати, Сон Мин должен был пойти поужинать со своим партнёром. Знает ли он...
— Да, я ему звонил по поводу Рё.
— Спасибо.
Они завершили разговор, когда Катрина спустилась в метро.
Харри опустил взгляд на свой телефон. После разговора с Катриной у него высветился один пропущенный звонок. Номер Бена. Он перезвонил ему.
— Доброе утро, Харри. Мы с другом были на Доэни Драйв. Боюсь, Люсиль там нет. Я позвонил в полицию. Возможно, они захотят поговорить с тобой.
— Понятно. Дай им мой номер телефона.
— Я так и сделал.
— Окей. Спасибо тебе.
Они завершили разговор. Харри закрыл глаза и тихо выругался. Должен ли он сам позвонить в полицию? Нет, если Люсиль всё ещё была у парней со скорпионами, он бы подверг её смертельному риску. Он ничего не мог поделать, только ждать. Ему пришлось на время перестать думать о Люсиль, потому что такова его нелёгкая доля: в его распоряжении всего лишь мозг обычного человека, который одновременно мог сосредоточиться только на чём-то одном, а иногда и это ему не удавалось, а прямо сейчас этот мозг был ему очень нужен, чтобы поймать убийцу.
Когда Харри вернулся в палату 618, Джибран уже встал с постели и сидел с Эйстейном и Трульсом у кровати Эуне. Посреди одеяла лежал телефон.
— Только что вошёл Холе, — сказал Эуне в телефон, прежде чем повернуться к Харри. — Джибран считает, что если убийца вывел нового паразита, то он, должно быть, проводил какие-то исследования в области микробиологии.
— Хельге из Института судебной медицины думал так же, — ответил Харри.
— На свете не так уж много людей, имеющих опыт работы в этой области, — сказал Эуне. — У нас на связи профессор Лёкен, он возглавляет исследовательское отделение микробиологии Университетской больницы Осло. Он говорит, что знает только одного человека, который участвовал в исследовании мутаций паразитов Токсоплазмы гондии. Профессор Лёкен, как его звали?
— Штайнер, — раздался голос с одеяла. — Фредрик Штайнер, паразитолог. Он посвятил много времени разработке варианта, который мог бы использовать людей в качестве первичного хозяина. И у него был родственник, который пытался продолжить исследования, но он не смог добиться финансовой поддержки и возможности проводить здесь свои исследования.
— Ты не можешь сказать почему? — спросил Эуне.
— Насколько я помню, из-за неэтичных методов исследования.
— Что это значит?
— Я не знаю точно, но в данном случае, полагаю, это речь шла об экспериментах на живых существах.
— Это Харри Холе, профессор. Ты хочешь сказать, что он заражал людей?
— Да, ничего толком не было доказано, но ходили слухи.
— Как звали этого человека?
— Я не помню, это было давно, и проект был просто остановлен. Это не такое уж редкое явление, необязательно, чтобы что-то пошло не так, иногда проекты просто не демонстрируют достаточного прогресса. Сейчас, во время этого разговора, я поискал Штайнера в базе персоналий учёных и исследователей среди персонала не только нашей больницы, но и по всей Скандинавии. К сожалению, я нахожу с такой фамилией только Фредрика. Если это важно, я могу поговорить с кем-нибудь, кто в то время занимался паразитологией.
— Мы были бы очень признательны, — ответил Харри. — Как далеко продвинулся этот родственник в своих исследованиях?
— Недалеко, иначе я бы узнал об этом.
— А можно задать дурацкий вопрос? — спросил Эйстейн.
— Как правило, это самые лучшие вопросы, — отозвался Лёкен. — Задавай.
— С какой стати нужно финансировать исследования по выведению или селекции паразитов, которые могут использовать людей в качестве хозяев? Разве это банально не вредно?
— Ну что я говорил о лучших вопросах? — Лёкен усмехнулся. — Люди часто вздрагивают, когда слышат слово «паразит». И это понятно, поскольку многие паразиты опасны и наносят вред хозяевам. Но многие паразиты также исполняют важную с медицинской точки зрения роль для хозяина: сохраняют его жизнь и здоровье, поскольку это в их интересах. Учитывая, что они выполняют эту функцию для животных, не исключено, что они могут выполнять её и для людей. Штайнер был одним из немногих в Скандинавии, кто занимался исследованиями по выведению полезных паразитов, на международном же уровне эта научная область уже много лет давно исследуется. Это только вопрос времени, когда кто-то из исследователей-паразитологов получит Нобелевскую премию.
— Или снабдит нас самым совершенным биологическим оружием? — спросил Эйстейн.
— Я думал, ты говорил, что ты дурак, — ответил Лёкен. — Да, снабдит.
— Мир мы будем спасать в другой раз, — сказал Харри. — Прямо сейчас мы заинтересованы в спасении следующей жертвы из его списка. Мы знаем, что сегодня вечер пятницы, но ты спросил, важно ли это...
— Теперь я понимаю, что это важно. Я читал о тебе в газетах, Холе. Я прямо сейчас сделаю несколько звонков, а потом перезвоню вам...
Они завершили разговор.
Члены группы посмотрели друг на друга.
— Кто-нибудь голоден? — спросил Эуне.
Четверо остальных покачали головами.
— Давненько никто из вас не ел, — сказал он. — Из-за этого запаха пропадает аппетит?
— Какого запаха? — спросил Эйстейн.
— Запаха из моего кишечника. Я ничего не могу с этим поделать.
— Доктор Столе, — сказал Эйстейн, похлопывая Эуне по руке, лежащей на одеяле, — если здесь и есть какой-то запах, то он исходит от меня.
Эуне улыбнулся. Были ли его слёзы от боли или он был тронут, сказать было невозможно. Харри смотрел на своего друга, пока эти мысли проносились у него в голове. Или, скорее, как будто он рылся в своём сознании в поисках какой-то мысли. Он знал, что чего-то не хватает, и ему нужно было это выяснить. Но он понимал, что дело было срочное.
— Джибран, — медленно произнёс он.
Возможно, услышав что-то в его тоне, остальные повернулись к нему, как будто он собирался сказать что-то важное.
— А как пахнут кишечные соки?
— Кишечные соки? Я не знаю. Судя по запаху изо рта людей с кислотным рефлюксом, возможно, что-то похожее на запах тухлых яиц.
— Хм. Значит, не как мускус?
Джибран покачал головой.
— Только не у людей, насколько мне известно.
— Что значит «не у людей»?
— Я вскрывал кошек, их желудки отчётливо пахнут мускусом. Его источник — анальные железы. Животные используют мускус, чтобы пометить свою территорию или привлечь партнёров в брачный сезон. В древней исламской традиции говорилось, что запах мускуса — это запах рая. Или смерти, в зависимости от того, как на дело посмотреть.