Катрина кивнула.

— Ты молодец, Харри.

Он покачал головой.

— Если бы это было так, я бы давно раскрыл это дело. Я ошибался на каждом шагу этого пути.

— Это просто слова, но я знаю, что есть и другие люди, которые оценивают тебя так же, как я.

— Окей.

— И именно об этих других я хотела бы с тобой поговорить. В отделе убийств есть вакансия. Мы все хотели бы, чтобы ты подал на неё заявку.

— Мы?

— Бодиль Меллинг и я.

— Это «два человека», а ты сказала «все».

— Микаэль Бельман согласен, что это может быть хорошей идеей. Что мы могли бы создать особую должность. С бóльшей свободой действия. Ты мог бы даже начать с этого убийства во Фрогнере.

— Есть подозреваемые?

— У жертвы был давний спор о наследстве со своим братом. Брата сейчас допрашивают, но, по-видимому, у него есть алиби.

Она изучала лицо Харри. Голубые радужки, в которые она вглядывалась, мягкие губы, которые она когда-то целовала, резкие черты лица, шрам в форме сабли, идущий от уголка рта к уху. Она пыталась истолковать его взгляд, изменения в выражении его лица, то, как он расправил плечи, словно большая птица перед тем, как улететь. Катрина считала, что умеет правильно интерпретировать людей по их жестам и поведению, и некоторые мужчины — такие, как Бьёрн, — казались ей открытой книгой. Но Харри был и оставался для неё загадкой. Да и для самого себя, как она подозревала.

— Передай от меня привет и скажи спасибо, — сказал он. — Спасибо, но нет.

— Почему нет?

Харри криво улыбнулся.

— Во время этого дела я понял, что гожусь только для одного — ловить серийных убийц. Настоящих. По статистике, ты встретишь серийного убийцу на улице всего семь раз в течение жизни. В таком случае я исчерпал свой лимит таких встреч. Больше никто не появится.

 

На молодом продавце был бейдж с именем «Эндрю». Мужчина, стоявший перед ним, только что произнёс его имя так, что это наводило на мысль, что он провёл какое-то время в США.

— Новая цепь для бензопилы? — переспросил Эндрю. — Да, мы можем её найти.

— Прямо сейчас, пожалуйста, — сказал мужчина. — И мне нужны два рулона клейкой ленты. И несколько метров прочной, тонкой верёвки. И рулон мусорных пакетов. Не поможешь донести всё это, Эндрю?

Эндрю почему-то вздрогнул. Возможно, это было из-за бесцветных радужек этого человека. Или мягкого, чересчур вкрадчивого голоса с лёгким северо-ирландским акцентом. Возможно, из-за того, что он положил руку на предплечье Эндрю. Или потому что некоторые люди боялись клоунов, а Эндрю — священников.