Глава 93. Этот бедный даос не разделяет этого чувства

– Ситуация в цзянху сильно изменилась. Если ты хочешь отправиться на Сюаньду, лучше отложи эту идею на потом.

Одним предложением Янь Уши успешно удалось остановить Шэнь Цяо. Последний ошеломленно замер и спросил:

– Откуда ты узнал, что я подумываю о том, чтобы отправиться на Сюаньду?

– А-Цяо, твои мысли написаны у тебя на лице. Я знаю тебя так же хорошо, как самого себя – как я мог не знать? – Янь Уши усмехнулся.

Шэнь Цяо не понимал, что Янь Уши снова дразнил его. Он почувствовал, что этот человек был невероятно проницательным, и с одного взгляда мог прочитать его мысли. Основываясь только на этой способности, даже при том, что его слова и поступки были подлыми, все равно было бы полезно учиться на сильных сторонах другого. Поэтому он честно и искренне попросил наставления:2

– Я правда не могу обращаться к тебе подобным образом. Даже если бы я это сделал, это принесло бы тебе лишь минутное развлечение. В чем его польза? Когда дело касается анализа событий или людей, я действительно сильно уступаю тебе, поэтому и  прошу главу Янь сказать мне правду. Взамен я могу предложить что-нибудь другое.

– Хорошо. Помни, что ты у меня в долгу, – со смехом сказал Янь Уши.

Шэнь Цяо обдумал это и кивнул.

– Но ты не можешь просить меня сделать что-то, что противоречит воле Небес или идет вразрез с нравственностью и справедливостью.

– На мой взгляд, убийство – это устранение бедствия, что впустую тратит жизненные силы Небес и Земли, так что оно никак не вредит Небесам и не идет вразрез с нравственностью. Почему ты отказываешься?

Шэнь Цяо нахмурился.

– Если ты и дальше собираешься выдвигать такие необоснованные аргументы, просто сделай вид, что я ничего не спрашивал.

Он вновь захотел уйти после этих слов, но Янь Уши удержал его. Тот улыбнулся и ответил:

– Хорошо-хорошо, я же просто шутил и только. Этот достопочтенный не заставит тебя делать что-то, что, по твоему мнению, противоречит воле Небес.

Отношения между эти двумя весьма сложно описать словами. Они не были врагами, но также определенно не обходились друг с другом так, как подобает обычным друзьям. По крайней мере Шэнь Цяо точно знал, что такие люди, как Чжао Цзиин и Юэ Кунчи, никогда бы не заговорили с ним в таком тоне.

Шэнь Цяо даже думать не мог о таких двусмысленных словах, как близость или флирт. Он только чувствовал, что Янь Уши всегда был таким: переменчивым и следующим своим желаниям. Уже привыкший к этому, он сказал:

– Тогда, глава Янь, пожалуйста, просвети меня.

Понимая, что разговор дошел до решающего момента, Янь Уши решил остудить пыл.

– Ты знаешь Хань Фэна?

– Хань Фэн, ранее известный как один из трех дворян Северной Ци* наряду с Му Типо и секретарем при первом министре? Я помню, что его дочь одна из внешних учениц секты Бися. Однажды мы встретились в Ечэне, но тогда мое зрение было плохим, поэтому я не знаю, как она выглядит.

*(三贵;sān guì) – эти три дворянина относились к трем любимым придворным Ци: Хань Фэн, Гао Анагун и Му Типо.

– Да, я почти забыл об этом, – Янь Уши улыбнулся. – Мой А-Цяо родился таким красивым, разве удивительно, что она была очарована и даже воспользовалась возможностью поговорить с тобой?

– Ты вспомнил о ней лишь из-за ее связи с сектой Бися? По этой причине ты пришел сюда? – Шэнь Цяо был сбит с толку.

– И да и нет. Я здесь по трем причинам и это всего лишь наименее важная из них. Хань Фэн сдался династии Чжоу вместе с Гао Вэем, но его дочь куда более преданна. Она настаивала на том, чтобы Гао Шаои* был возведен на трон в качестве правителя, и хотела помочь ему восстановить государство. Учитывая ее отношения с сектой Бися, она, скорее всего, приедет сюда за помощью и предложит секте присоединиться к ее усилиям по восстановлению Северной Ци.

*Гао Шаои – двоюродный брат Гао Вэя. После того, как Северная Чжоу захватила территорию Ци, он объявил себя императором в изгнании и бежал за защитой в Туцзюэ.

– После больших перемен сила секты Бися значительно уменьшилась, они не смогли бы помочь, даже если бы захотели. Кроме того, глава Чжао искренне желает, чтобы секта дистанцировалась от политики и войн. Даже если бы Хань Эин пришла сюда лично, глава Чжао, вероятно, отказалась бы от такого предложения.

Янь Уши возразил:

– В глубине души ты понимаешь, что люди, очарованные властью, не могут видеть ситуацию ясно*. Тебе нужно найти возможность обсудить этот вопрос с Чжао Цзиин. Если люди Ци захотят восстановить свое государство, они обязательно обратятся за поддержкой к туцзюэ. Секта Бися мала и незначительна, для них все закончится плохо, если они переоценят свои силы и вступят в сговор с туцзюэ.

*(当局者迷;dāng jú zhě mí) – участник игры толком игры не видит; изнутри не видно того, что видно со стороны.

Шэнь Цяо удивился вслух:

– Глава Чжао не похожа на человека, которого легко ввести в заблуждение. Глава Янь, похоже, относится к ней весьма предвзято. Она чем-то оскорбила тебя ранее?

Янь Уши не ответил на это предложение, вместо этого тема их разговора приняла резкий оборот.

– Юйвэнь Юнь полагается на этого старого лысого осла Сюэтина и на совершенно не связанную с ним секту Хэхуань – это ни что иное, как каверзное использование императорской методики уравновешивания сил обеих сторон. Никто из них не дурак, как они могут не видеть его намерений насквозь? Будь то Сюэтин или секта Хэхуань, каждый воспользуются этой возможностью, чтобы накопить силу и авторитет.

Шэнь Цяо задумчиво продолжил:

– Вот почему ты сказал, что ситуация в цзянху меняется? Секта Хуаньюэ теперь не может быть на свету и действует из тени, но если секта Хэхуань резко расширит свое влияние и власть, это неизбежно приведет к конфликту с тобой. Не беспокоишься ли ты, что в результате Хуаньюэ понесет потери?

Янь Уши беззаботно улыбнулся.

– Глупый А-Цяо. Теперь, когда у них есть поддержка Юйвэнь Юня и они подобны солнцу, устремляющемуся в небо*, не лучше ли будет позволить им вгрызться друг другу в глотки? Почему я должен выскакивать и давать им повод объединиться против общего врага? Во время расширения своего влияния они не упустят из виду и лакомый кусок горы Сюаньду, но твой шиди Юй так горд и высокомерен, что определенно не потерпит такого и вступит в конфликт. Вот почему я сказал, что тебе не следует спешить обратно на гору Сюаньду сейчас.

*(如日中天;rú rì zhōng tiān) – букв. «подобно солнцу, устремляющемуся в небо»; метафора для хорошего развития событий; дела идут полным ходом, на подъеме, процветают.

Он выдержал паузу и продолжил:

– Дуань Вэньян задействовал все силы, чтобы убить меня. Объединенными усилиями он даже заставил отца и сына ожесточенно сражаться друг с другом. Ты понимаешь причину всего этого?

Шэнь Цяо кивнул.

– Люди туцзюэ не хотят видеть единый и могущественный Север, поэтому Юйвэнь Юн должен был умереть. Ты, поддерживающий Юйвень Юна, естественно, также должен были умереть.

Янь Уши улыбнулся.

– Время, которое ты провел в внешнем мире, действительно не пропало даром. Тем не менее, ты был гораздо очаровательнее, когда впервые очнулся и ничего не помнил. Прозрачный, как глазурованный лед и снег, ты верил всему, что я говорил.

Лицо Шэнь Цяо потемнело.

– Главе Янь просто нравилось, что тогда меня было легче обманывать, верно?

Янь Уши удовлетворенно ответил:

– А-Цяо действительно хорошо понимает мое сердце!

Этот человек действительно слишком бесстыден. Шэнь Цяо хотел развернуться и уйти, однако он также не хотел этого делать. Янь Уши только что сказал довольно много вещей. Из них были многие, которые он уже понимал, но после слов этого человека появилось чувство, похожее на то, как если бы разбросанные всюду камни вэйци собирались воедино; как увидеть свет луны после того, как разошлись облака, или обнаженные скалы после того, как отступила вода.

– Ты хочешь сказать, что враг, о котором нужно беспокоиться, – это не Сюэтин или секта Хэхуань, а туцзюэ?

– План Дуань Вэньяна начался в момент, когда он прибыл в столицу для аудиенции с императрицей Ашиной; возможно, даже раньше. Кольцо с символом Золотого лотоса*, которое он потребовал в поместье Су у матери Су Вэя – не простое кольцо.

*Золотой лотос – символ Туцзюэ.

– Верно, тогда госпожа Цинь и Дуань Вэньян оба сказали, что это реликвия*.

*(信物;xìn wù) – знак, подарок на память, объект, удостоверяющий статус, полномочия или личность человека.

– Я посылал многих людей на расследование, но только несколько дней назад получил ответ. Это кольцо действительно реликвия, но не обычная реликвия. Оно – свидетельство того, что Хулугу победил всех мастеров туцзюэ тех времен, а также символ его статуса. Реликвия может мобилизировать мастеров из двадцати с лишним племен Восточного и Западного Туцзюэ. Туцзюэ занимает обширную и безграничную территорию, эти люди обычно рассеяны по восточным и западным племенам. Даже Таспар-хан*, возможно, не смог бы мобилизовать их всех. Однако с реликвией они могут добиться лучших результатов гораздо меньшими усилиями.

*Таспар-каган устар. Тобо-хан (кит. упр. 佗缽可汗, пиньинь tobokehan) – четвёртый тюркский каган (572—581).

– Насколько я знаю, Дуань Вэньян первоклассный мастер боевых искусств, но из-за смешанной крови он не занимает высокого положения среди туцзюэ. Имея лишь эту реликвию, сомневаюсь, что он сможет получить доверие народа туцзюэ...

Он сделал небольшую паузу и в следующее мгновенье его поразило, словно ударом молнии:

– Что, если Хулугу все еще жив?

Будь он жив, то был бы единственным, кто мог оправданно использовать реликвию, чтобы созвать более двадцати племен мастеров туцзюэ.

Если это так, то дела становятся еще тяжелее и труднее.

Более двадцати лет назад Ци Фэнгэ сразился с Хулугу, победил с незначительным преимуществом и заставил противника заключить соглашение не входить в Центральные равнины в течении следующих двадцати лет. На данный момент этот срок уже истек, а учитель Шэнь Цяо скончался.