Чашки столкнулись с хрустящим звуком, но ни одна из них не треснула. Чай в первой чашке встряхнулся и пролился прямо в чашку Шэнь Цяо. Затем обе чашки отскочили друг от друга по той же траектории, вернувшись в руки соответствующих владельцев.

Все произошло в одно мгновенье. Когда Ван сань-лан поймал свою чашку, выражение его лица оставалось пустым и ошеломленным, как будто он не мог поверить в то, что только что увидел.

Шэнь Цяо поднял чашку, которая прилетела обратно, и опустил ее, едва принюхавшись к содержимому.

– Похоже, у заведующего И нет каких-либо предубеждений по отношению к своим гостям. Чай Ван сань-лана ничем не отличается от того, что у нас. В таком случае, почему Ван сань-лан с такой пылкостью предлагает нам отведать его чай?

Движение Шэнь Цяо было выполнено с мастерством и блеском, намного превосходящими движения Ван сань-лана. Казалось, что оно было выполнено небрежно и без усилий, но назвать это гениальным ходом все равно было бы преуменьшением, так как только тот, кто обладает мощной внутренней силой и искусными техниками, смог бы сделать подобное. По сравнению с этим, то, что Ван сань-лань сделал с Чжоу Есюэ, было похоже на то, как если бы кто-то исполнял танец с алебардами в присутствии герцога Гуань*, сильно переоценивая свои возможности.

*(关公面前舞大刀;guān gōng miàn qián wǔ dà dāo) – эта фраза имеет обр. знач. хвастать своими умениями перед настоящим мастером. Имеется в виду Гуань Юй, генерал поздней династии хань и военный гений (Бог Войны).

Осознав это, братья Ван больше не осмеливались небрежно смотреть на него свысока.

Не проронив ни слова, Ван сань-лан сокрушенно сложил руки дугой в качестве извинения.

Над небом есть другое небо, победитель победителя всегда найдется. Оказывается, что даже Шэнь Цяо, которого они считали недостойным войти в десятку великих мастеров боевых искусств, все равно был высокой горой, которую они не смогли бы покорить.4

И Бичэнь наблюдал за чередой этих событий с бесстрастием стороннего наблюдателя. Увидев, что пыл семьи Ван значительно поубавился, он не стал говорить ничего лишнего, лишь едва заметно улыбнулся.

– Думаю, вы все очень устали от сегодняшних путешествий. Этот бедный даос попросит своих людей проводить вас туда, где вы могли бы немного отдохнуть, хорошо?

Братья Ван, естественно, не имели никаких возражений. Чжань Цзыцянь тоже кивнул:

– В таком случае простите за беспокойство, заведующий И.

На выходе из главного зала Ли Цинъюй обратился к Шэнь Цяо:

– Я живу в небольшом здании на восточной стороне, в том, где на дверной табличке написано «Ли». Шэнь-даочжан всегда может прийти и найти меня там, если ему что-нибудь понадобится.

Шэнь Цяо поблагодарил его и вместе с Чжао Чиин отправился в свое жилище, ведомый учениками храма Чуньян.

Чжао Чиин намеренно отстала на несколько шагов, позволяя Фань Юаньбаю и остальным выйти вперед. Затем она притянула Шэнь Цяо ближе, чтобы прошептать ему на ухо:

– Почему мне кажется, будто заведующий И хотел сказать больше, но был прерван братьями Ван?

– Действительно, похоже на то, – Шэнь Цяо кивнул.

В конце концов, когда-то он тоже был чжанцзяо секты. С одной стороны, И Бичэнь, вышедший лично поприветствовать их, выразил свое отношение к ним, с другой – это также служило прелюдией к некоторым важным вопросам, которые ему необходимо было обсудить с ними.

– Как ты думаешь, он хочет обсудить с нами союз? – Чжао Чиин глубоко задумалась.

Вместо ответа Шэнь Цяо спросил:

– Если так, то как собирается ответить глава Чжао?

– Сейчас, когда секта Хэхуань и буддийские секты настолько сильны, если они хотят аннексировать секту Бися, как это пытались сделать туцзюэ в прошлом, учитывая нынешнее положение секты Бися, нам останется только сидеть сложа руки и ждать смерти. Возможно, заключение союза – достойный вариант, – Чжао Чиин вздохнула.

– На мой взгляд, заведующий И амбициозен и честолюбив. В настоящее время у буддистов есть наставник Сюэтин, который ведет их к блеску и величию, а у конфуцианцев – Институт Линьчуань. Только даосы подобны блюду сыпучего песка. Было бы неплохо, если бы даосские секты объединились под его руководством.

Чжао Чиин на мгновенье замолчала, а затем сказала:

– Учитывая нынешнюю ситуацию, боюсь, заведующему И будет не так просто получить то, что он хочет. Собрание испытания Меча всегда было грандиозным событием в мире боевых искусств, но в этот раз даже Институт Линьчуань прислал только одного ученика, что не внушает оптимизма, – она выдержала паузу и продолжила, – На самом деле, с точки зрения боевых искусств и характера, Шэнь-даочжан не уступает заведующему И. Если ты призывно взмахнешь рукой, я поведу учеников секты Бися за тобой без каких-либо возражений.

– У меня сейчас даже нет секты, которую я мог бы назвать своей. Даже если бы ты захотела последовать за мной, как я мог бы принять тебя? – Шэнь Цяо покачал головой и рассмеялся.

Он подумал, что Чжао Чиин шутит, но та серьезно ответила:

– Сколько людей под небом могут быть такими же, как Шэнь-даочжан, который не пожалел пройти тысячу ли ради одного-единственного обещания? Не только я и секта Бися в большом долгу перед твоей милостью. Сколько людей, общавшихся с тобой, осмелятся сказать, что они не получили твоей доброты? Даже глава Янь, такой человек, как он, который не различает добро и зло и действует по велению сердца, – разве не смотрит на одного тебя другими глазами?

Шэнь Цяо горько усмехнулся.

– Боюсь, он смотрит на меня другими глазами только из желания подразнить и поиграться.

– Я так не думаю, – Чжао Чиин слегка улыбнулась.

Разговаривая, они добрались до своих жилищ, которые, как оказалось, находились рядом друг с другом, что было удобно для общения. Каждый вернулся к себе, чтобы умыться и почистить зубы.

Шэнь Цяо только закончил умываться, когда услышал стук в дверь.

Он ожидал, что это будет Чжао Чиин, которой, возможно, нужно еще что-то обсудить с ним. Но, открыв дверь, снаружи он увидел Чжань Цзыцяня.

– Шэнь-даочжан, как ваши дела? – Чжань Цзыцянь приветственно сложил руки.

Шэнь Цяо отошел в сторону, чтобы пропустить его внутрь.

– Чжань-ланцзюнь, прошу, проходи.

– Мне стыдно говорить об этом. Я был очень счастлив увидеться с Шэнь-даочжаном, хотел провести с ним задушевную беседу и поразмыслить насчет искусства живописи, но, к сожалению, на этот раз мне нужно спешно вернуться под распоряжением своего учителя. Я пришел сюда только чтобы попрощаться.

– Так спешишь? – удивился Шэнь Цяо. – Разве Собрание испытания Меча не начнется только завтра?

– Именно потому, что оно начинается завтра, я должен вернуться сегодня, – Чжань Цзыцянь печально улыбнулся. – Завтрашнее Испытание Меча, боюсь, не обойдется без кровавого дождя, который оставит свой запах на ветру. К этому моменту храм Чуньян не сможет защитить самого себя, не говоря уже о каком-либо заключении союза. Добродетельный человек не должен стоять рядом со стеной, которая вот-вот рухнет, и мне бы действительно не хотелось, чтобы Шэнь-даочжан был втянут во все это. Поэтому я хотел бы знать, не согласитесь ли вы отправиться со мной в Институт Линьчуань. Учитель определенно устроит очень сердечный прием даочжану.

Видя, что он ни с того ни с сего начал говорить настолько серьезные вещи, Шэнь Цяо непроизвольно нахмурился.

– Да что, в конце концов, происходит?