Глава 99. Разве глава Янь не смотрит на одного тебя другими глазами?

Нынешняя семья Ван больше не была одной из выдающихся аристократических семей Ван и Се, рассказами о которых полнилась книга «История династии Цзинь»*. Наряду со сменой династий, правящие семьи также переживали периоды процветания и упадка с течением лет. Члены семьи Куайцзи Ван, которые присутствовали здесь в настоящее время, не были прямыми потомками семьи Ван. Они всего лишь побочная ветвь основной семьи и в лучшем случае могут претендовать только на некоторый уровень родства. С тех пор, как их предки ступили на территорию цзянху, они считались аристократией цзянху – как таковые, они вели торговую деятельность на стороне, не имея никакого отношения к делам императорского двора. Они являются одной из самых известных и влиятельных семей в цзянху.

*(王谢风流满晋书;wáng xiè fēng liú mǎn jìn shū) – «История династии Цзинь» была наполнена замечательными и талантливыми деяниями Ван-Се. В ней говорится об элегантном поведении Ван Дао и Се Аня и их исключительных достижениях, а также об их вкладе, который также задокументирован в «Истории династии Цзинь».

Хотя семья Куайцзи Ван была лишь побочной ветвью первоначальной семьи Ван, следовало ожидать, что это родство позволит им считать себя высокопоставленной и богатой семьей. Естественно, в их глазах маленькая секта Бися не заслуживала внимания или уважения. Они не захотели следовать за И Бичэнем, чтобы лично поприветствовать прибывших, и, поскольку были гостями, И Бичэнь также не мог заставить их сделать это.

После взаимного обмена любезностями и заняв свои места, И Бичэнь сперва поблагодарил Шэнь Цяо за помощь, которую ранее тот оказал семье Су в Чанъане. Затем он обратился к Чжао Чиин:

– Секта Бися пострадала от несчастья. Этот бедный даос был слишком далеко и не смог поспешить вовремя, чтобы оказать вам помощь. Думая об этом сейчас, нельзя не испытывать сожалений. Я прошу главу Чжао не винить нас.

– Заведующий И слишком вежлив, – Чжао Чиин вздохнула. – Все проблемы секты Бися проистекали изнутри. Нам посчастливилось пережить этот тяжелый этап, но, к сожалению, число учеников сильно сократилось, и наша секта уже не так хороша, как раньше. С другой стороны, у ворот вашего благородного храма беспрерывно возникает целая плеяда выдающихся людей. Это действительно вызывает чувство восхищения и зависти!

И Бичэнь погладил свою бороду и ответил:

– Главе Чжао не нужно так сильно беспокоиться по этому поводу. Я думаю, что если двое ваших учеников будут усердно тренироваться, то со временем смогут достичь великих свершений.

Даже если он просто сделал вежливое замечание мимоходом, получить похвалу от заведующего И Бичэня храма Чуньян было достаточно, чтобы Чжоу Есюэ и Фань Юаньбай почувствовали себя чрезвычайно счастливыми и взволнованными.

Видя, что эти бесполезные любезности продолжаются, сань-лан* семьи Ван не смог удержаться от легкого кашля и вмешался:

*(三;sān) – третий, (郎;láng) – молодой господин; третий молодой господин семьи Ван. НЕТ, не Хуа Чен.

– Могу я спросить заведующего И, будут ли другие секты участвовать в Собрании испытания Меча?

– Для участия в Собрании испытания Меча сюда прибыло очень много сект. Ван сань-гунцзы хочет найти кого-то? Или подумывает почтить кого-то как своего учителя?

– Заведующий И, должно быть, шутит. В моей семье Ван есть такое бесчисленное множество руководств по боевым искусствам, что я даже не могу закончить практиковать каждое из них. Где же мне найти столько времени, чтобы вдобавок почтить кого-то своим учителем? – Ван сань-гунцзы сухо рассмеялся. – Если на мероприятии будут присутствовать другие главы сект и старейшины, мне придется побеспокоить заведующего И и попросить его представить нас некоторым из них, чтобы мы с братом могли завязать знакомства.

Чжань Цзыцянь имеет достаточно влиятельное происхождение, но, к сожалению, он не является важной фигурой в Институте Линьчуань и находится здесь только в качестве посланника.

В настоящее время жизнеспособность секты Бися настолько подорвана, что теперь она была вне поля зрения обоих молодых господинов семьи Ван.

Что касается самого Шэнь Цяо, то, несмотря на то, что его боевые искусства улучшились, братья Ван были свидетелями битвы на Пике Полушага в том году, и его падение с скалы произвело на них поистине глубокое впечатление. Какими бы высокими ни были надежды и ожидания, которые они когда-то возлагали на чжанцзяо горы Сюаньду, сейчас они пали до такой степени, что были полностью уничтожены. Теперь, увидев Шэнь Цяо вновь, они уже утеряли былое почтение и благоговение к нему, и чувствовали, что он не более чем посредственность. Конечно, они не имели никакого намерения заводить с ним дружбу.

Таким образом, каждый присутствующий был исключен из списка «знакомств», которыми хотели бы обзавестись братья Ван.

Все в мире любят славу, жители цзянху не являются исключением. Множество людей на Собрании испытания Меча, с одной стороны, прибыли ради рейтинга дворца Люли, а с другой – с намерением заключить союз с храмом Чуньян, чтобы объединиться против буддистов и секты Хэхуань.

Хотя семья Ван относится к Южному Чэню, она также имеет много деловых отношений на севере. Они не могли игнорировать растущее влияние и власть секты Хэхуань. Семья Ван считала себя благородной и выдающейся семьей, как они могут согласиться сотрудничать с кем-то вроде секты Хэхуань? По этой причине братья Ван прибыли сюда, чтобы понять сущность храма Чуньян. Если на этот раз к нему присоединится множество великих сект, значит, храм Чуньян действительно могущественен, и семья Ван может рассмотреть возможность союза с ним. В противном случае они могли бы просто заключить союз с Институтом Линьчуань. Зачем отказываться от синицы в руках в погоне за журавлём в небе?

Этот вопрос ясно показал их пренебрежение к остальным присутствующим. В то время как Чжао Чиин и Шэнь Цяо не обратили на это никакого внимания, Фань Юаньбай и Чжоу Есюэ не могли не выразить своего возмущения.

– Гости из других сект тоже здесь, все они размещены по-отдельности, – И Бичэнь слегка улыбнулся, как будто не понял смысла слов Ван сань-лана. – Некоторые из них все еще находятся у подножия горы. Если Ван сань-гунцзы пожелает встретиться с ними, это не будет проблемой, – просто позвольте нашим ученикам показать вам дорогу позднее. Все жилища расположены в одном месте, без каких-либо различий между благородными и худородными.

Ван эр-лан был несколько разочарован. Этими словами заведующий ясно дал понять, что никого из тех мастеров, которых они ожидали увидеть, здесь не будет.

Ван сань-лан, однако, не желал сдаваться и снова спросил:

– Я слышал, что Испытание Меча, состоявшееся десять лет назад, было собранием, заполненным выдающимися людьми и отважными мужами, которое впоследствии посетили не меньше пяти или шести мастеров из десятки великих. Возможно ли, что всего за каких-то девять лет влияние Собрания испытания Меча снизилось до такой степени?

Чжоу Есюэ не могла не усмехнуться. Неужели этот человек полагает, что настоящие мастера боевых искусств – это капуста, которую можно заказать, когда захочется?

Поскольку он сам являлся мастером, ему, естественно, необходимо было важничать и задирать нос. Такое поведение сильно напоминало главу секты Хуаньюэ, который считал ниже своего достоинства участие в подобного рода мероприятиях и, таким образом, просто покинул их группу на полпути путешествия. Только человек с таким добрым нравом, как у Шэнь-даочжана, мог охотно согласиться сопровождать их, выступая в качестве бутафории. Кто бы мог подумать, что именно из-за этого он подвергнется оскорбительному поведению этих людей, которые имеют глаза, но не могут разглядеть горы Тайшани*? Жемчуг был разбросан у них прямо перед глазами, но они воспринимали его за рыбьи глаза, – это просто смехотворно!

*(有眼不识泰山;yǒuyǎn bùshí tàishān) – иметь глаза и не разглядеть горы Тайшань; обр. не оказать должного уважения; не понять, с кем имеешь дело.

Ван сань-лан увидел саркастическую улыбку на ее лице и нахмурился.

– На лице этой юной девы насмешка, но разве можно что-либо возразить на мои слова?

– Я бы и не осмелилась. Просто только что я увидела обезьяну, которая всю жизнь прожила в горах. Все, что она видела целыми днями – кусочек неба над своей головой, поэтому ей начало казаться, что гора – это целый мир, – равнодушно ответила Чжоу Есюэ.

Ван сань-лан, естественно, уловил ее намек на то, что он был близоруким и недалеким грызуном*, и тут же холодно усмехнулся.

*(鼠目寸光;shǔ mù cùn guāng) – глаза мыши видят не дальше одного цуня (обр. в знач.: ограниченный; обладать узким кругозором).

– Значит, ты остра на язык. Остается надеяться, что ты будешь использовать свои навыки с умом, чтобы однажды не встретить смерть из-за того, что оскорбила кого-то своей несусветной чепухой!2

С этими словами он засучил рукава своего халата, смахнул со стола чайную чашку и с размаху направил ее в сторону Чжоу Есюэ. Через края наполненной чашки не пролилось и полкапли жидкости.

Поскольку Ван сань-лан осмеливался смотреть свысока на секту Бися и других, у него не могло не быть кое-каких способностей. Этот прием впечатлил даже И Бичэня, лицо которого выражало похвалу и восхищение. Его можно было описать не только как способного, но и изумительно сильного представителя молодого поколения.

Чжоу Есюэ была настолько потрясена, что неосознанно сделала полшага назад, прежде чем чашка достигла ее.

Чжао Чиин мысленно покачала головой. Она собиралась вмешаться и помочь, но Шэнь Цяо остановил ее своей рукой.

Хотя казалось, что Шэнь Цяо продолжал сидеть неподвижно, другой рукой он взял свою собственную чашку со стола. Выпив содержимое одним глотком, он бросил ее прямо в чашку Ван сань-лана!