Глава 117. Самоотверженный влюбленный безумец - глава секты Янь

Люди, никогда не видевшие мастерства Хулугу, возможно, не почувствовали ничего особенного, услышав это заявление. По их мнению, Янь Уши, который был осажден пятью великими мастерами и все же сумел выбраться невредимым, действительно располагал той силой и уверенностью, что позволяла ему бросить вызов Хулугу.

Иначе говоря, когда эти слова были произнесены вслух, они уподобились капле воды, упавшей в кипящий котел с маслом, от которой все вокруг сразу же заволокло дымом, сопровождаемым громким шипением. Один за другим многие люди начали сыпать вопросами, выражая либо удивление, либо сильное волнение.

– Когда это произошло?

– Всего несколько дней назад. Я слышал, что глава Янь послал письмо с официальным вызовом Хулугу, когда тот еще трапезничал. Тот, говорят, был так поражен, что тут же подскочил и чуть не подавился насмерть!

– ...Так говоришь, будто лично это застал. Кто таков этот Хулугу?

– Ты не знаешь, кто такой Хулугу? А о Ци Фэнгэ знаешь?

– Не говори ерунды! Если бы не знал, то с чего бы мне приходить на гору Сюаньду для посвящения в ученики?

– Тогда как ты мог не слышать о Хулугу? Более двадцати лет назад Ци Фэнгэ сразился с этим великим учителем туцзюэ и заставил его дать клятву не ступать на Центральные равнины в течение двадцати лет. Не так давно, во время Собрания испытания Меча, проходившего на горе Цинчэн, Хулугу без труда победил Шэнь Цяо. Многие говорили, что, хотя Дворец Люли не объявлял публично о своем выборе мастера боевых искусств номер один в мире, Хулугу – истинный номер один. Янь Уши, должно быть, не смог с этим смириться, поэтому и бросил вызов!

– Ох, не надо об этом. Я тоже хотел посетить Собрание испытания Меча, но матушка не разрешила – сказала, что это слишком опасно. И эту поездку на гору Сюаньду мне пришлось втайне от нее обсуждать с отцом. Он даже удерживал ее, чтобы я смог сбежать...

Непрекращающаяся болтовня и столкновение мнений постепенно превратились в фоновый шум в ушах Шэнь Цяо. Все его мысли зациклились на одной фразе. Только когда Бянь Яньмэй поднес к его руке чашку, он осознал, что с момента произнесения этих слов не двигался, застыв в той же позе.

– Большое спасибо, – Шэнь Цяо взял чашку. В нее было налито немного бамбукового сока. – Перед отъездом глава Янь говорил тебе об этом?

Спросив это, он ощутил, что вопрос был несколько излишним. Янь Уши всегда вел себя не так, как все ожидали и предсказывали. Даже если бы его родители были живы, они, вероятно, не смогли бы предугадать его поведение, не говоря уже о его учениках.

Кто бы мог подумать, что ответ Бянь Яньмэя будет еще более неожиданным.

– То, что он написал официальное письмо с вызовом, действительно правда.

– Разве он все еще не ранен? – пораженно спросил он.

Бянь Яньмэй на миг задумался.

– Я знаю кое-что об этом деле. Это не просто одна из прихотей учителя. Он ведет себя так, будто спонтанно совершает потрясающий и удивительный подвиг, но в его действиях есть скрытая причина.

– Хотелось бы услышать подробности.

– Я слышал, что на горе Цинчэн Хулугу сразился с тобой.

– Все так. Хулугу вернулся после двадцати лет уединения, и его мастерство стало еще лучше, чем прежде. С моими нынешними навыками боевых искусств, боюсь, мне будет трудно даже свести бой с ним вничью.

Победа есть победа, а поражение есть поражение – он не стыдился признавать свои провалы. Каким бы грозным ни был противник, он говорил только правду и не находил смысла в преувеличении или приукрашивании.

– Тогда, по мнению Шэнь-даочжана, если учитель будет сражаться с Хулугу, каковы его шансы на победу?

Шэнь Цяо задумчиво свел брови к переносице. Поразмыслив, он сказал:

– Если бы он не был ранен, то шансы были бы примерно пятьдесят на пятьдесят.

Однако это подразумевало, что Янь Уши должен пребывать в отличном состоянии, с обильной внутренней силой и без малейших травм.

После этих слов на лице Бянь Яньмэя появилось обеспокоенное выражение. Только спустя некоторое время он снова заговорил:

– Туцзюэ точно приложат руку к делам горы Сюаньду. Ты убил Кунье, и Хулугу ни за что не оставит все как есть. Не исключено, что он мог бы пренебречь своим статусом великого мастера и вмешаться лично. Но после письма-вызова от учителя у Хулугу попросту не останется на тебя свободного времени. В результате у Шэнь-даочжана теперь меньше препятствий для решения проблемы.

Шэнь Цяо замер в потрясении.

Он перебрал множество вариантов, и самым близким к правильному ответу, по его мнению, было желание Янь Уши сразиться за место мастера номер один в мире. Шэнь Цяо никогда бы не подумал, что истинный ответ будет именно таким.

Увидев его реакцию, Бянь Яньмэй изобразил самоуничижительное выражение лица.

– Шэнь-даочжан не верит мне? Хотя в этом, конечно, нет ничего удивительного. Для нас, членов демонических сект, издавна характерны своекорыстие и независимость. Как часто мы жертвовали собой ради других?

Шэнь Цяо мягко вздохнул.

– Я не это имел в виду, не пойми меня неправильно.

Хотя он не мог сказать, что никогда не думал об этом.

– На самом деле, это еще не все. Учитель пощадил жизнь Сюэтина, чтобы привести его в секту Тяньтай в обмен на последний том «Стратегии Алого Яна».

Его слова снова застали Шэнь Цяо врасплох.

«Стратегия Алого Яна» состоит из пяти томов, но только один из них относится к боевым искусствам демонических сект, и Янь Уши уже прочитал его. Изъян в его демоническом ядре устранен, и содержание последнего тома было малополезным, а возможно, и вовсе бесполезным. Поэтому нетрудно было догадаться о причинах его желания завладеть томом «Стратегии Алого Яна», хранящимся в секте Тяньтай.

В силу своей сообразительности Шэнь Цяо, естественно, смог найти ответ.

– Я слышал, что уже в ранние годы цели Сюэтина противоречили догматам секты Тяньтай. Поэтому он покинул ее после смерти учителя* и основал свою собственную. Зачем секте Тяньтай обменивать том «Стратегии Алого Яна» на Сюэтина?

*(坐化;zuò huà) – «скончаться в сидячем положении». Имеется в виду уход из жизни буддийских монахов, то есть их мирная кончина в сидячем положении со скрещенными ногами.

– Секта Тяньтай считает Сюэтина предателем. Учитель оставил его в живых, чтобы позволить секте наказать его по своему усмотрению – в результате они останутся в долгу перед учителем. Разумеется, получить оригинал оставшегося тома невозможно, но можно будет снять его копию.

– Глава Янь в самом деле приложил все усилия ради осуществления благих замыслов.

Трудно сказать, что его сердце нисколько не содрогнулось от этого.

Бянь Яньмэй понимал, что другой человек был потрясен, даже если внешне это никак не выражалось. Поэтому он не стал затягивать паузу и сразу же продолжил:

– Шэнь-даочжану не нужно беспокоиться. Раны учителя не слишком серьезны, и поединок с Хулугу состоится только через полмесяца. Этого времени должно хватить, чтобы учитель полностью восстановился.

Человеку, который может оставаться в уединении за Великой стеной в течение двадцати лет, не беспокоясь о мирских делах, не суждено иметь чрезмерных амбиций в светской жизни. Хулугу – именно такой человек. Хотя его личность и статус таковы, что он никогда не сможет полностью отделиться от народа туцзюэ, он все же, прежде всего, мастер боевых искусств. Поэтому письмо с вызовом Янь Уши для него было несравненно более интригующим, чем дела горы Сюаньду. Полмесяца не были ни коротким, ни особенно долгим сроком. Раз уж он решил принять вызов, то не станет отвлекаться на всякие мелочи, вроде ситуации с горой Сюаньду.

Все эти причины и следствия можно понять, лишь на мгновение задумавшись.

Если бы Янь Уши поведал ему в лицо о каждой из них, возможно, он был бы тронут, возможно, тактично отказался бы, но он совершенно точно не был бы так потрясен, как сейчас.

Даже без Шэнь Цяо Янь Уши было бы трудно избежать столкновения с Хулугу в будущем, но это осталось бы делом будущего. Не было сомнений, что причина, по которой он выбрал именно этот момент для вызова, в основном заключалась в Шэнь Цяо.

Как можно не растрогаться тем, что человек, такой эгоистичный и бесчувственный, сделал то, на что не способны даже многие влюбленные в мире?

Бянь Яньмэй украдкой наблюдал за реакцией Шэнь Цяо. Уверившись, что собеседник погрузился в полное безмолвие, он задался вопросом, не был ли тот столь взволнован, что впал в ступор.

– Шэнь-даочжан?

Вопреки ожиданиям, Шэнь Цяо не был растроган до слез. После минутного молчания он остался совершенно спокоен.

– Как бы там ни было, мы уже здесь. После всех усилий, затраченных твоим учителем, как я смогу без стыда посмотреть ему в глаза, если не решу проблему здесь и сейчас?

Бянь Яньмэй кивнул в знак согласия.

– Пойдем, найдем кого-нибудь, чтобы спросить о ситуации на горе. Мы поднимемся туда завтра.

– Хорошо.

Оба мужчины отличались элегантностью и изяществом. Особенно выделялся Шэнь Цяо, который нес на спине длинный меч и был одет в даосские одежды. Вскоре они привлекли внимание нескольких молодых людей. Один из них, до этого громко обсуждавший различные темы, набрался смелости и завязал разговор:

– Могу я узнать, не из Пурпурного ли дворца Сюаньду родом этот даочжан?

Шэнь Цяо собирался найти ученика, спустившегося с горы, и расспросить его о случившемся. Но когда он увидел их, ему в голову пришла другая идея.

– Нет. Этот бедный даос – Шань Цяоцзы*, он восходит на гору, чтобы навестить друга. А что насчет этих молодых друзей?

*Он использовал псевдоним, который звучит похоже на (沈峤;shěn qiáo), но из других иероглифов, (山乔子;shān qiáo zi). 山 относится к горе, но 乔 имеет несколько значений, включая высокий, притворный или мошеннический. Если рассмотреть возможную игру слов, то «Шань Цяоцзы» может означать горный мошенник/сын или горный фальшивый человек/сын. Кроме того, два слова (山乔; shān qiáo), соединяясь в одно, составляют (峤;qiáo) имени Шэнь Цяо. Примечание: он также использует этот псевдоним в главе 86.