Глава 113. Чэнь Гун, ты недостоин заниматься боевыми искусствами

Чэнь Гун крепко держал меч в руке. Шэнь Цяо узнал его с первого взгляда – это был Тайэ, из которого извлекли последний том Стратегии Алого Яна. Тот же меч позже был подарен Юйвэнь Юню.

Лезвие меча было прижато к шее второго сына Пулюжу Цзяня. Этот древний знаменитый меч был выкован Оу Е-цзы и Гань Цзянем. Он был исключительно острым. Лезвие лишь слегка уперлось в шею мальчика, однако на шее уже проступила царапина.

– А-Чуан*, не двигайся опрометчиво, – сказал ему Шэнь Цяо. Он ранее слышал, как Пулюжу Цзянь использовал это прозвище.

*(普六茹英;Pǔliùrú Yīng) – Пулюжу Ин, прозванный А-Чуан (阿摐;àchuāng), был вторым сыном Пулюжу Цзяня. В настоящее время он носит титул (雁门郡公;yànmén jùngōng) или князя округа Яньмэнь.

Чэнь Гун слегка улыбнулся.

– Пожалуйста, будь уверен; у меня нет никаких намерений причинить вред Яньмэнь-цзюньгуну. Как только я получу то, что хочу, я немедленно покину это место в далеких землях, и больше не буду выставлять себя напоказ перед тобой, чтобы не доставлять неприятности в будущем.

– Чего ты хочешь? 

Чэнь Гун сделал жест рукой.

– Пожалуйста, садись.

У него был заложник, но ему явно было все равно. Поскольку он не волновался, Шэнь Цяо был еще менее склонен беспокоиться по этому поводу.

– Шэнь Цяо, мы познакомились в скромных обстоятельствах и можем считаться товарищами по несчастью. По правде говоря, я всегда питал чувство благодарности к тебе. Я не ожидал, что впервые за долгое время, особенно учитывая нынешние обстоятельства, мы будем сидеть спокойно друг напротив друга в такой момент. – Чэнь Гун бегло упомянул их общую историю. Он больше не обращался к нему «Шэнь-даочжан», а вместо этого называл его полным именем.

– Этот скромный даос не может позволить себе благодарность Чжао-гогуна.

Чэнь Гун улыбнулся и ответил:

– Я до сих пор помню, как в том полуразрушенном храме ты помог мне избить тех местных хулиганов и даже поделился лепёшкой с ослиным мясом. Тогда я подумал: «Откуда взялся этот дурак? Его навыки боевых искусств настолько впечатляют, но он добровольно делится со мной своей едой». В то время я был просто мальчиком из бедной семьи, у которого не было еды. Я даже не знал, что такое цзянху, не говоря уже о том, чтобы знать, как читать или писать. Только позже я узнал, что ты когда-то занимал высокое положение в цзянху и имел внушительную репутацию; но после того, как ты сразился на дуэли против кого-то, ты потерял всё, до такой степени, что тебе пришлось тащить свое больное тело по цзянху. Мы перенесли много трудностей вместе и сумели сбежать в город Хуайчжоу, несмотря на все препятствия, встречающиеся на нашем пути. Когда казалось, что я был на шаг ближе к тому, чтобы присоединиться к Объединению Люхэ, я был вне себя от радости. Кто бы мог подумать, что ты вдруг предложишь нам разойтись?

Изначально у Шэнь Цяо не было желания говорить с ним. Когда собеседник замолчал, он сказал:

– Причина, по которой я расстался с тобой, заключалась не в том, что я считал тебя обузой, а в том, что я боялся вовлечь тебя в свои проблемы.

Для Шэнь Цяо это чрезвычайно позднее объяснение было совершенно излишним. Он пережил множество предательств, стал свидетелем многих зловещих и опасных примеров человеческой природы, и все это заставило его еще более твердо поверить в поговорку, что «честному человеку не нужно оправдываться». Если Чэнь Гун решит усомниться в нем, что толку от продолжения этого разговора?

Чэнь Гун улыбнулся и ответил:

– В то время я действительно делал предположения о твоём благородном характере, основываясь на моей собственной кривой точке зрения. Думал, что ты считал меня обузой и намеренно бросил, я был недоволен этим.

Шэнь Цяо ответил безразличным тоном:

– Даже без этого, встретив Му Типо, ты все равно предал бы меня без колебаний. Каким бы ни был твой ответ, есть ли какая-то польза от дальнейшего разговора касаемо этого вопроса?

Независимо от того, насколько толстокожим был Чэнь Гун, след смущения не мог не мелькнуть на его лице, услышав эти слова. Однако он очень быстро снова улыбнулся, сказав:

– Как бы то ни было, я все равно благодарен тебе от всего сердца. Если бы ты не вывез меня из маленького уездного городка, я бы до сих пор продолжал тяжело работать по много часов, проживая горькую и периодически голодную жизнь. Возможно, мне все еще приходилось бы терпеть тиранию своей мачехи.

– Чэнь Гун, хоть ты и был совершенно неграмотен, ты обладал эйдетической памятью, и ты был намного более искушенным, чем я, в путях мира. Твои способности и талант в боевых искусствах редко встречаются в цзянху. Даже не встреть ты меня, ты бы, в конце концов, нашел выход из своей печальной ситуации. Причина, по которой ты пал так низко, заключается не в том, что твои таланты уступают другим, а в том, что ты выбрал неправильный путь, – сказал Шэнь Цяо.

– Нет, ты ошибаешься, – покачал головой Чэнь Гун. – Причина, по которой мои стратегии потерпели неудачу, не в том, что я выбрал неправильный путь, а в том, что мне не повезло.

– Шэнь Цяо, когда ты упал с Пика Полушага, если бы не Янь Уши, случайно проходивший мимо, ты был бы спасён? Если бы тебя искали Юй Ай или Кунье, ты бы сейчас был жив? Я слышал, что ты осиротел в молодом возрасте и смог тренироваться под руководством Ци Фэнгэ. Тем не менее, среди тысяч или десятков тысяч людей в этом мире, которые обладают хорошей основой: как ты стал тем, у кого был шанс получить благосклонность Ци Фэнгэ? Когда мы встретились в тот день, ты был слеп, и твои боевые искусства были уничтожены – ты ничем не отличался от бесполезного человека. Если бы ты никогда не получил Стратегию Алого Яна, как бы ты смог стать увядающем деревом, которое омолаживается весной, и мог бы вернуться в ряды мастеров по боевым искусствам? Короче говоря, тебе просто повезло больше, чем другим. Если бы моя судьба была хотя бы наполовину так же хороша, как твоя, мне не нужно было бы беспокоиться о том, что я не смогу совершить великие дела.

Шэнь Цяо на мгновение замолчал, а затем ответил:

– Людям с разными интересами и стремлениями невозможно сотрудничать. Если ты продолжишь мыслить таким образом, я ничего не могу с этим поделать.

Чэнь Гун улыбнулся и ответил:

– Похоже, ты со мной не согласен. Я знаю, что ты человек чести, и тебе никогда не нравилась мысль о том, что такой неортодоксальный человек, как я, находится с тобой на равных. Видишь ли, если бы ты не помог Пулюжу Цзяню спровоцировать восстание во дворце сегодня, я все еще был бы в состоянии удержать свое положение Чжао-гогуна. Пока вода из колодца не мешает воде из реки, не будет никакого конфликта. Но теперь у меня нет другого выбора – если Юйвэнь Юнь умрет, мне не будет места в Чжоу. Пулюжу Цзянь похож на Юйвэнь Юна, он определенно не поставит такого человека как я на важную должность, в отличие от Юйвэнь Юня и Гао Вэя. Возможно, он даже может убить некоторых «подхалимов» вроде меня в духе создания основы для новой династии. Поэтому у нас нет другого выхода, кроме как сидеть здесь сегодня и обсуждать условия.

– Я знаю, что во внутреннем дворце династии Чжоу спрятан том Стратегии Алого Яна. После смерти Юйвэнь Юна я получил разрешение Юйвэнь Юня обыскать дворец, но не смог его найти. Я предполагаю, что том, должно быть, был унесен кем-то в хаосе. Для обычного человека эта книга не представляет ценности, в отличие от людей цзянху. Поэтому весьма вероятно, что те, кто забрали книгу – это секта Хуаньюэ. Поскольку у тебя очень близкие отношения с Янь Уши, возможно, он уже дал прочитать тебе этот том?

– Эта книга в настоящее время находится в моих руках, но не Янь Уши отдал ее мне. Это был Пулюжу Цзянь, – ответил бесстрастно Шэнь Цяо.

Чэнь Гун внезапно что-то понял и сказал:

– Неудивительно. Дочь Пулюжу Цзяня – императрица Юйвэнь Юня. Вполне естественно, что башня у воды будет первой, кто получит лунный свет!* Я полагаю, что причина, по которой ты можешь так быстро восстанавливать свои боевые искусства, должна быть связана со Стратегией Алого Яна.

*(近水楼台先得月;jìn shuǐ lóu tái xiān dé yuè) – прибрежная башня первой встречает луну (обр. в знач. использовать выгодность службы в личных интересах; пользоваться льготными условиями; использовать свое положение).

Это предложение было не вопросом, а утверждением, поскольку Чэнь Гун был тем, кто также практиковал Стратегию Алого Яна. При этом боевые искусства его и Шэнь Цяо можно считать одного происхождения.

– Ты хочешь, чтобы я отдал Стратегию Алого Яна в обмен на Яньмэнь-цзюньугуна? 

Чэнь Гун улыбнулся.

– Да, но мне нужен не только том, который был спрятан во внутреннем дворце династии Чжоу. Ты также должен дать мне том с горы Сюаньду.

– Том, который дал мне Пулюжу Цзянь, в настоящее время находится в моих руках. Я могу дать его тебе, но том с горы Сюаньду уже давно уничтожен моим учителем. Я могу процитировать его по памяти, но без оригинала, боюсь, ты заподозришь меня в фальсификации содержания, – ответил Шэнь Цяо.

– Если бы это был кто-то другой, у меня были бы сомнения и подозрения. Но если это ты, я поверю.

Выражение лица Шэнь Цяо было безразличным, он ответил:

– Большое спасибо за твое доверие.

Он достал том Стратегии Алого Яна и бросил его Чэнь Гуну.

Все тома Стратегии Алого Яна были написаны на шелковых свитках, а чернила на поверхности были обработаны различными лекарственными материалами, чтобы они не выцветали со временем. Свитки были очень легкими и тонкими, их легко было хранить и обслуживать. То, что Чэнь Гун держал в руках, было легким и почти невесомым, но этот вид материала был редким и неуловимым. Как только он получил его в руки, он понял, что свиток был такой же, как и тот, что был извлечен из меча Тайэ, а значит, являлся подлинным.

Он протянул руку, чтобы поймать его и спрятал за пазуху.