Шэнь Цяо не проявлял особого интереса к мясу, зато съел довольно много засахаренных фруктов. Его маленькая слабость к сладкому не менялась, куда бы он ни шёл.

Откинувшись на мягкую подушку, Янь Уши положил в рот кусок вяленой говядины. Рядом с ним был поставлен медовый чай, который только что вскипятила Жужу, и по сравнению с шумом снаружи атмосфера внутри казалась ещё более безмятежной.

— На этот раз покушение не увенчалось успехом, возможно, будет вторая попытка, — сказал Шэнь Цяо. — У старшего чиновника Юйвэнь слишком много уязвимостей. Боюсь, уберечься от всех невозможно.

Янь Уши ответил:

— Всё в порядке. У Юйвэнь Цина есть люди, которые проверяют блюда на наличие яда. На этот раз он сам повёл себя по-идиотски, настояв на том, чтобы взять в дорогу женщину, и создал тем самым лазейку для других. Впредь он будет осторожнее. Кроме того, неважно, даже если он умрёт. У меня в руках имеется ещё одна копия верительной грамоты, вполне достаточно позволить заместителю посланника представить её императору Чэнь. Просто из-за того, что Юйвэнь Цин хорошо подвешен на язык, найти замену ему нелегко, вот он и ценится императором Чжоу.

Шэнь Цяо вспомнил длинную цепочку слов, которую недавно безостановочно произнёс мужчина, и невольно изогнул губы в улыбке.

Янь Уши же вздохнул:

— Мой А-Цяо поистине влюбляет в себя с первого взгляда. Это было ожидаемо от такого похотливого мужчины, как Юйвэнь Цин, но даже дьяволица Бай Жун к тебе неравнодушна. Боюсь, если спущу с тебя глаз, ты тут же исчезнешь!

Шэнь Цяо нахмурился:

— Прошу, не говорите глупостей, глава ордена Янь. С каких это пор Бай Жун стала иметь ко мне какое-либо отношение?

Янь Уши ответил:

— Она притворилась служанкой, чтобы убить Юйвэнь Цина. Случись это в прошлом, ни горничная, ни наложница не выжили бы, но она неожиданно проявила к ним милосердие. Если это не из-за тебя, хочешь сказать, это из-за Юйвэнь Цина? Она сообразительная девочка и, вероятно, догадалась, что ты тоже будешь в этой поездке, и потому захотела оставить хорошее впечатление во избежание большей неприязни.

Сказав это, он цокнул языком.

— Как же тяжело для моего А-Цяо уродиться таким бесчувственным тупицей. Он всю жизнь развивал характер и нравственность, но оказался невежественен в вопросах любви. Если бы этот почтеннейший не объяснил ему, он, вероятно, никогда бы этого не понял!

Он то и дело говорил «мой А-Цяо», будто принимал Шэнь Цяо за свою собственность. Шэнь Цяо несколько раз выразил возражение, но безрезультатно. Теперь он уже привык к этому и пустил всё на самотек.

Янь Уши продолжил:

— К сожалению, эта зарождающаяся любовь заведомо обречена на смерть. Сложно представить, как Сан Цзинсин измучает её, если узнает об этих мыслях.

Озадаченный, Шэнь Цяо спросил:

— Ученикам школы Хэхуань запрещено иметь чувства к другим?

— Так ты не знаешь? — рассмеялся Янь Уши. — Школа Хэхуань известна тем, что набирается сил от чужого тела. Каждый член ордена, будь то мужчина или женщина, практикует метод двойного совершенствования. Судя по тому, что я вижу, Бай Жун больше не девственница. Почти наверняка исконная инь [3] была сорвана её учителем Сан Цзинсином.

[3] 元阴 (yuányīn) — кит. мед. источник женской силы (негативной субстанции 阴气) природы в теле человека.

На лице Шэнь Цяо отразился шок. Спустя долгое время он наконец выдавил:

— Но он же её наставник…

— И что с того? Неужели ты думаешь, что такой человек, как Сан Цзинсин, у которого в постели побывало бесчисленное количество любовников и которому издавна нравится овладевать их целомудрием, попросту уступил бы другому мужчине исконную инь его прелестной ученицы? Я не знаю, со сколькими людьми Бай Жун практиковала двойное совершенствование, но Сан Цзинсин, несомненно, один из них.

Шэнь Цяо нахмурился и замолчал.

Янь Уши усмехнулся.

— А-Цяо снова проявляет дурную привычку жалеть слабых. О Сан Цзинсине не может быть и речи, но если бы она действительно не хотела заниматься двойным совершенствованием с другими членами ордена, она могла бы придумать способ избежать этого. Однако, если посмотреть, с какой изумительной скоростью развиваются её навыки боевых искусств, можно понять, что это заслуга метода совершенствования. Скорее всего, она пошла на это добровольно, и тебе всё ещё её жаль? Что в таких женщинах достойно жалости? Если уж на то пошло, почему бы тебе не пожалеть меня?

Шэнь Цяо не нашёл на это слов.

— То есть Бай Жун не заслуживает жалости, но глава ордена Янь каким-то образом — да?

— Этой ночью я в одиночку сразился с четырьмя неприятелями. Разве я не заслуживаю немного жалости?

Он поймал руку Шэнь Цяо и прижал её к груди:

— Видишь, моё сердечко до сих пор колотится как бешеное!

Как раз в этот момент снаружи послышался голос Юйвэнь Цина:

— Младший наставник! Господин Шэнь! Могу я войти?

Шэнь Цяо попытался вырвать ладонь из хватки Янь Уши, но тот внезапно сильно дёрнул его на себя, и Шэнь Цяо упал.

Не услышав никакого звука, Юйвэнь Цин воспринял это как молчаливое согласие. Когда он толкнул дверь и приподнял штору, то вдруг стал свидетелем этой сцены и совершенно остолбенел.

Потому что со стороны это не было похоже на трюк Янь Уши, а скорее на то, как если бы Шэнь Цяо бросился в объятия мужчины.

Взглянув на вытянувшееся лицо Юйвэнь Цина, Янь Уши слегка выгнул бровь. В его голове внезапно созрел коварный план. Он бесцеремонно взял Шэнь Цяо за подбородок и тут же увлёк его в глубокий поцелуй.

Шэнь Цяо на мгновение замер, а затем без колебаний занёс ладонь для удара. Однако Янь Уши был готов к этому и эффективно нейтрализовал атаку, одновременно ткнув его акупунктурную точку. И так, абсолютно лишив Шэнь Цяо сил на сопротивление, Янь Уши заключил его в объятия. Наклонившись, он разомкнул сжатые губы Шэнь Цяо и вынудил того ответить на поцелуй.

— М-м-м…

Шэнь Цяо нахмурился, но не потому, что потерял себя в поцелуе, а потому, что страдал от ограничений, наложенных на его тело и не мог сопротивляться. Каким бы хорошим ни был его нрав, в данный момент он был в ярости. К сожалению, его боевые искусства не столь хороши, как у его партнера, так что он мог только позволить ему действовать по-своему. Он был вынужден вытянуть тонкую шею, в то время как его талия была крепко сжата в тиски. Челюсть Шэнь Цяо немного онемела, ему не хватало сил сомкнуть рот, и в результате с уголка его губ потекла тонкая нить слюны. Но его мучитель не обратил на это внимания и лишь сильнее углубил поцелуй.

Сцена была настолько эротичной, что Юйвэнь Цин глядел на них словно заворожённый и даже почувствовал, как пересохло во рту.

— Вдоволь насмотрелся?

Янь Уши наконец отпустил человека в объятиях и повернулся к Юйвэнь Цину.

— Д-да… — запинаясь, ответил он. Хотя Юйвэнь Цин хвастался тем, что является романтичным и весьма опытным в любовных делах мужчиной, он не знал, то ли из-за того, что он увидел то, чего не следовало видеть, то ли из-за того, что испугался внушительных манер Янь Уши, его голос прозвучал неровно.

— Тогда почему ты ещё здесь?

Юйвэнь Цин: «…»

Он тут же развернулся и в панике бросился прочь.

Янь Уши обернулся к Шэнь Цяо и внезапно потерял дар речи. Всё потому, что вышеупомянутый человек потерял сознание.

Поцелуй вряд ли был главной причиной его обморока, скорее, он был вызван неспособностью дать отпор в дополнение к временному удушью. Иными словами, он был взбешён до потери сознания.

Янь Уши никогда раньше не видел ничего подобного, потому не удержался от громкого смеха и несколько раз цокнул языком, выражая сочувствие.

— Ох, бедняжка!

Он вовсе не думал, что перестарался с играми. Напротив, считал, что ученики Ци Фэнгэ совсем не умеют веселиться.