Глава 35. Глава ордена Шэнь страшно устал и телом, и душой.

Бай Жун развела панику, но её вины в этом не было; просто ужас, который наводил Янь Уши на учеников демонических школ, был слишком велик.

В те времена, ещё до того, как Янь Уши ушёл в уединение, он в одиночку бросил вызов всем трём демоническим школам и был близок к объединению их в одну. Без чьей-либо помощи он стёр в порошок более половины выдающихся учеников ордена Фацзин и нанёс значительные потери ордену Хэхуань. Если бы не его проигрыш Цуэй Ювану и необходимость уйти в затвор для залечивания раны, одному богу известно, в каком положении пребывали бы все три школы сегодня.

Несмотря на всё это, страх перед именем Янь Уши уже был высечен на их костях.

Бай Жун была молода, и ей ещё не доводилось мериться силами с Янь Уши. Не так давно наставник велел ей тайком напасть на его старшего ученика Бянь Яньмэя, но по дороге она случайно столкнулась с самим Янь Уши. Приложив какие только можно усилия, Бай Жун едва унесла ноги, и с тех пор к ней пришло более глубокое понимание прозвища «Владыка демонов».

Если бы Шэнь Цяо не был сегодня один, она бы никогда не рискнула подойти к нему.

Теперь, стоило ей своими глазами увидеть, как Шэнь Цяо использует «Мановение вешних вод», тот самый страх, что она испытала пару дней назад, оказавшись на волосок от гибели, вырвался из глубин её сердца вновь.

Палец метнулся к ней, но Бай Жун была слишком напугана, чтобы принять его удар на себя. Юркнув в сторону, она отступила. Притом, не желая выпускать добычу из рук, девчушка, вплотную прижавшись к стенке повозки, обогнула её вокруг, пытаясь схватить Шэнь Цяо из-за спины.

Но кто мог знать, что у Шэнь Цяо, оказывается, есть глаза и на ней. Указательный палец его руки на полпути обратился в ладонь, неуловимо и мягко устремившись к ней почти без усилий. Однако заключённая в ней непрерывная, глубокая и прочная сила, очевидно, было не тем, чем Бай Жун смела пренебречь.

Как могла она не осознать, что допустила невообразимую оплошность, недооценив другого? Увидев, как Шэнь Цяо недавно рвало кровью в карете, она решила, что тот исчерпал все силы, но, вопреки ожиданиям, у него ещё оставалось их так много!

Ладони Бай Жун были мягкими и нежными. Пары красивых тонких кистей было достаточно, чтобы вызвать отклик в сердце любого мужчины, лишив того духу поднять на девушку руку. Но Шэнь Цяо был исключением. Так как он ничего перед собой не видел, любое искусство, основой которого являлся внешний облик, было перед ним бесполезно.

Ладони обоих незаметно сомкнулись, не оставив ни единого зазора между ними. Это больше походило на то, как дева льнёт к своему любимому, нежели на схватку.

Бай Жун вдруг почувствовала, будто её сильно ткнули в грудь. Глаза её недоверчиво расширились. Стиснув зубы, она ударила другой рукой по кузову кареты. Экипаж мгновенно разбился на части, и встревоженная лошадь помчалась галопом вперёд. Шэнь Цяо, подпрыгнув, приземлился ей на спину. Натянув поводья так крепко, как только мог, он в конце концов заставил обезумевшего коня постепенно сбавить скорость.

Позади него раздался тихий вздох:

— Господин Шэнь до того добр и мягок сердцем, что не причинит вреда и лошади. Я теперь как-то даже немного завидую главе Янь!

Видя, что Шэнь Цяо отвлёкся на лошадь, Бай Жун, отказавшись сдаться, догнала его сзади. Слова её были проникнуты любовью, но они не мешали ей безжалостно атаковать. Она ударила прямо в спину Шэнь Цяо, и ей было всё равно, останется мужчина калекой или нет. Пока был жив и мог говорить, он всё ещё способен рассказать по памяти содержание «Книги Свободной Воли»!

Шэнь Цяо тоже не сдержал тяжкого вздоха. Вместо того чтобы повернуть назад, он склонился и соскользнул со спины на бок коня. Схватив поводья одной рукой, он прижал лошадь к земле другой, чтобы убедиться, что та не пострадает из-за него. Как только он её уложил, то тут же, едва коснувшись носком земли, направился навстречу к Бай Жун.

Бай Жун уже потерпела поражение и не решалась вновь ввязываться с ним в драку. Она немедленно отдёрнула ладонь и исчезла в лесу, после себя лишь оставив шлейф звонкого смеха:

— Господин Шэнь готов спасти лошадь, но так бессердечен ко мне! Я приду поразвлечься с ним как-нибудь в другой раз!

Убедившись, что противник наконец ушёл, Шэнь Цяо не нашёл в себе сил даже стоять. Он попытался опуститься, придерживаясь за спину лошади, но вдруг ноги его подкосились, и он оказался прямо на коленях.

Конь присел к земле и в конечном счёте успокоился. Он заржал несколько раз, склонил голову и уставился на Шэнь Цяо, его большие блестящие глаза были полны недоумения.

Шэнь Цяо легонько похлопал по нему.

— Прости, что впутал во всё это…

Не успел он договорить, как к горлу прилила кровь и он не смог её подавить. Он машинально прикрыл рот рукой, но та продолжала сочиться меж пальцев.

Шэнь Цяо решил разжать руки, позволив крови хлынуть наружу, после чего стёр рукавом красные пятна с губ.

С облегчением выдохнув, он тут же почувствовал лёгкое помутнение. В ушах у него гудело, голова шла кругом. Он мечтал просто упасть вот так, закрыть глаза и не заботиться ни о чём в этом мире.

Такое состояние не было для него чем-то новым. С тех пор как он получил травмы, его тело частенько бывало склонным к слабости. По мере того как его мастерство приходило в норму, лучше не становилось. С одной стороны, его повреждённым меридианам [1] не было никакого покоя из-за его частой вовлеченности в сражения. Из-за этого ущерб им наносили быстрее, чем они успевали восстановиться. А с другой стороны, он достиг предела в совершенствовании внутренней ци «Стратегии Алого Яна» и уже давно не добивался никакого прогресса, в то время как одного внутреннего потенциала вершины Сюаньду было мало, чтобы исцелить его повреждённый фундамент.

[1] 经脉 (jīngmài) — меридианы, цзинмай — особые каналы, по которым циркулирует энергия ци и которые связываются с внутренними органами и конечностями человека. Разделены на две группы: двенадцать основных и восемь необычных меридианов.

Но, пусть это состояние было привычно, он всё ещё чувствовал себя неважно и был вынужден прислониться к лошади, чтобы, закрыв глаза, немного перевести дух. Он думал переждать, пока утихнет головокружение, прежде чем встать. В противном случае, в его нынешнем состоянии он даже не осилит вернуться на лошади в город.

В этот самый момент он, однако, услышал неподалёку от себя голос:

— Глава ордена Шэнь, вы когда-нибудь слышали поговорку: «Богомол хватает цикаду, а позади него воробей» [2]?

[2] 螳螂捕蝉，黄雀在后 (táng láng bǔ chán, huáng què zài hòu) — др. вариант: «Пока богомол охотится за цикадой, сзади его подстерегает иволга/чиж»:

(обр. в знач.: а) на всякую силу есть управа; б) не подозревать о нависшей опасности).

Голос не был ни слишком резок, ни слишком низок и не был он нарочито демонстративным. Ему просто вежливым тоном задали вопрос.

Будто спрашивали дорогу, а не искали ссоры.

Шэнь Цяо не открывал глаз. Он только охрипшим голосом ответил:

— Мне незнаком ваш голос. Мы не встречались раньше.

Человек, который только что прибыл, любезно сказал:

— Да, мы видимся впервые. Я не ожидал, что Бай Жун опередит меня. Однако по правде мне повезло, что она была на шаг впереди меня, иначе я бы не получил столь выгодной возможности. Вы в порядке?

Шэнь Цяо покачал головой.

— Я не могу подняться, прошу прощения.

Другой человек проявил участие:

— Не стоит.

Несмотря на сказанное, он не спешил помочь. Но и не уходил.

Шэнь Цяо вздохнул:

— Я всё ещё не знаю имени почтенного господина.

Мужчина рассмеялся:

— Мы с главой Шэнь встретились впервые, но будто давно знакомы, я едва было не забыл представиться. Моя фамилия Гуан. Я с запада от Жёлтой реки [3] и в настоящее время путешествую без определённого места жительства.

[3] 河西 (héxī) — ист. земли к западу от Хуанхэ (ранее населённые тангутами, нынешние провинции Шэньси и Ганьсу и район Ордоса, Алашаня и Эдзин-гола; Центральные Равнины).

«Гуан» было довольно редкой фамилией. Число людей в мире Цзянху с ней можно пересчитать по пальцам одной руки.

— За какие заслуги сам глава ордена Фацзин [4] удостоил этого Шэнь своим присутствием? — спросил Шэнь Цяо.

[4] Напоминаем, Фацзин, или «Орден зеркальных искусств» — одна из трёх демонических школ.

— Я издавна восхищён репутацией главы Шэнь, — поприветствовал его Гуан Линсань. — Жаль только, что у нас не было возможности встретиться до сего дня. Этот Гуан был глубоко опечален, узнав, что глава Шэнь упал с обрыва, и никак не ожидал, что будет счастлив увидеть, как вы изящно нанесёте поражение двум знатокам подряд! Какая удача!

— Глава Гуан может оставить все эти цитаты при себе, — горько усмехнулся Шэнь Цяо. — Не могли бы вы перейти прямо к делу? В противном случае, боюсь, я вскоре не выдержу и потеряю сознание. Тогда я не смогу услышать, что вы хотите сказать.

Гуан Линсаню не нужно было испытывать это самому, чтобы понять, что Шэнь Цяо, должно быть, сейчас очень мучается. И видя, что мужчина всё ещё способен вести беседу и шутить, он в самом деле проникся некоторым уважением к нему.

Гуан Линсань сказал:

— Глава ордена Янь взял кое-что из школы Фацзин и до сих пор не вернул. Поэтому мне придётся пригласить главу Шэнь погостить некоторое время у нас в ордене.

— Тогда, боюсь, вы просчитались, — ответил Шэнь Цяо. — Полагаю, иной пользы для главы Гуан, кроме как тратить впустую пищу, я не принесу. Пара палочек для еды главы Янь, вероятно, стоит гораздо больше меня.

Даже говорить теперь стало для него непосильной задачей; он закрыл глаза сразу, как закончил фразу. Его брови чуть сошлись над переносицей, а лицо стало чрезвычайно бледным, будто он в любую секунду был готов испустить свой последний вздох.

Гуан Линсань тоже забеспокоился, что Шэнь Цяо умрёт, поэтому протянул руку, собираясь прощупать его пульс и восстановить внутреннюю ци.