Глава 32. По Цзянху ходят слухи, что тебя многое связывает с главой ордена Янь, вы повсюду вместе…
Под удивлёнными взглядами толпы Шэнь Цяо сохранил абсолютное спокойствие.
— Этот Шэнь больше не глава ордена. Боюсь, мне придётся разочаровать брата Дуаня.
Когда Кунье вызвал Шэнь Цяо на поединок, доставившим ему письмо был именно Дуань Вэньян, потому, конечно же, личность Шэнь Цяо не была для него секретом.
Он приходился Кунье шисюном, однако из-за кровного родства с ханьцами его положение среди народа Туцзюэ уступало мужчине. По этой же причине именно Кунье представлял Хулугу в том сражении.
— Величайший затворник Шэнь и впрямь спрятался среди шумной толпы, — рассмеялся Дуань Вэньян. — Учитывая славу как добродетельного человека, раскрой ты свое положение, боюсь, даже люди храма Чуньян выстроились бы в очередь за тобой. Зачем же идти на званый обед от имени главы ордена Янь? Неужели слухи о ваших близких отношениях и о том, что вы повсюду ходите вместе, правдивы?
Никто из гостей не ожидал, что на сегодняшнем празднике они станут свидетелями сразу двух разыгравшихся драм.
Зал мгновенно наполнился шёпотом. Постепенно все взгляды сосредоточились на Шэнь Цяо; на лицах людей выступило неописуемое изумление. Даже Пулюжу Цзянь, что сидел рядом, очень удивился и повернул голову, уставившись на мужчину.
После падения со скалы никто не видел ни самого Шэнь Цяо, ни его труп. Люди догадывались, что он, вероятно, чувствуя себя виноватым в позоре вершины Сюаньду, постыдился возвращаться, скрылся под чужим именем и удалился от мира глубоко в горы. Но никто не ожидал, что он появится на традиционном обеде в честь юбилея члена знатной семьи Северной Чжоу.
Ли Цинъюй смерил его внимательным взором. В душе его разлилось разочарование.
Однажды, до поднятия на вершину Сюаньду, он расстроился, что не смог сразиться с Шэнь Цяо. Теперь же, глядя на измождённое болезнью исхудавшее тело, он ощутил ещё большую досаду. Но на сей раз он сожалел не о том, что потерял противника, а о том, что этот противник уже не заслуживает называться таковым.
Шэнь Цяо промолчал, не ответив ни на один вопрос Дуань Вэньяна.
Госпожа Цинь со вздохом сняла кольцо и протянула его сыну.
— Оно изначально принадлежало Хулугу. Обстановка меняется, наступают иные времена. Вещи остались прежними, а вот люди — нет. Давно уже следовало вернуть эту вещь законному владельцу. Бери и ступай прочь.
Она родилась в богатой и знатной семье, но тем не менее отправилась далеко в Туцзюэ искать себе наставника и даже некогда разделила очень глубокую связь с Хулугу. Су Вэй и Су Цяо, сколько себя помнили, считали свою мать обычной благовоспитанной женщиной. И с отцом у неё были теплые и гармоничные отношения. Теперь же в её словах слышался намёк на очень сложные чувства, превосходящие привычные отношения наставника и ученика.
Хулугу казался ещё более странным человеком. Потеряв столь дорогую вещь, он долгое время не требовал её возврата, лишь тридцать лет спустя появился Дуань Вэньян и раскрыл всему миру правду о делах прошлого.
Су Цяо жаждал узнать правду, но в нынешних обстоятельствах не мог слишком много расспрашивать, потому ему оставалось лишь вручить перстень слугам семьи Су и приказать им передать его Дуань Вэньяну.
Дуань Вэньян взял кольцо и ответил в соответствии с правилами приличия тюрков:
— Я бесконечно благодарен, что госпожа так чётко следует принципам. С этим памятным подарком я наконец-то могу отчитаться перед духом учителя.
— Как погиб Хулугу? — спросила госпожа Цинь.
— Мой учитель ушёл в уединенную медитацию, чтобы постичь пределы Неба и человека, — горестно вздохнул Дуань Вэньян. — Он назначил срок в три года и запретил нам беспокоить его. Кто бы мог подумать, что когда мы войдём к нему по истечению срока, то обнаружим учителя почившим в позе созерцания.
Люди старшего возраста всё ещё помнили, как в прошлом Хулугу смёл со своего пути всех знатоков Центральных Равнин и лишь Ци Фэнгэ смог остановить его. К сожалению, даже гений того поколения в конце концов превратился в горстку пепла, рассеявшегося по ветру. В последующие годы, сколь бы бурные споры не сотрясали Поднебесную и земли Цзянху, это уже не касалось Хулугу и Ци Фэнгэ.
Выдающиеся таланты, дарованные небом, в конце концов развеялись как дым, оставив после себя горестные вздохи и всхлипы.
Госпожа Цинь молчала. Никто не знал, о чём она думала.
Су Вэй и Су Цяо ненавидели Дуань Вэньяна за испорченный праздник их матери, потому даже не попытались проявить вежливость:
— Вы получили кольцо, так что просим побыстрее покинуть резиденцию Су!
— Господа, не спешите выгонять меня, — ответил Дуань Вэньян. — Я прибыл сюда, чтобы спросить у вас об одном человеке.
Су Цяо подумал, что он пытается навредить их матери, поэтому холодно сказал:
— Здесь нет того, кто тебе нужен.
— Как второй молодой господин Су может отказаться, не узнав подробностей? — с улыбкой сказал Дуань Вэньян. — Не волнуйся, я не причиню неприятностей госпоже Цинь. Я уже вернул перстень и исполнил желание своего учителя, потому мне незачем снова беспокоить её. Человека, о котором я говорю, мне приказал найти Таспар хан.
— Тогда тебе следует обратиться к Его Величеству, — возразил Су Вэй. — Поместье семьи Су — всего лишь маленький храм, а ты слишком внушителен, чтобы находиться здесь. Эй, кто-нибудь! Проводите гостя!
— Не спешите! Начальник уезда Мэйян, у вас есть сестра, которая вышла за Юань Сюна? Этот человек разделяет с тюрками давнюю вражду. Сейчас, когда народ Туцзюэ и династия Чжоу заключили союз, мой хан приказал привести этого человека и всю его семью в Тюркский каганат, чтобы они понесли наказание. Прошу начальника уезда Мэйян выдать их!
Су Вэй слегка изменился в лице.
Дуань Вэньян говорил о семье его младшей двоюродной сестры. Юань Сюн, её муж, оскорбил народ Туцзюэ и боялся, что те воспользуются заключённым союзом, потому намеренно укрылся в чужом доме. Су Вэй тайно принял их, но Дуань Вэньян вдруг узнал обо всём и явился с настойчивыми требованиями.
— Я не знаю, куда они направились. Если ты кого-то ищешь, то ищи сам! Это не имеет отношения к семье Су!
— Прошу начальника уезда Мэйян не ставить меня в трудное положение, — ответил Дуань Вэньян. — Я принял во внимание отношения моего покойного наставника и госпожи Цинь, потому обратился с этим вопросом к вам, а не напрямую к Его Величеству. Боюсь, если бы император Чжоу издал указ, ваша семья оказалась бы в крайне неловкой ситуации.
— Ты специально выбрал день рождения моей матери, чтобы прийти и похвастаться своей силой! — яростно крикнул Су Цяо. — Сначала ты попросил кольцо, мы отдали его, но тебе всё мало [1]? Неужели ты думаешь, что семья Су боится тебя? Если мы сказали, что их здесь нет, то их здесь нет! Убирайся!
[1] 得寸进尺 (dé cùn jìn chǐ) — дословно «получив цунь, продвинуться на чи», обр. «ненасытный, алчный, руки загребущие; сколько ни дай, ему все мало; дай ему палец — всю руку отхватит».
Улыбка исчезла с лица Дуань Вэньяна. Он прищуренными глазами уставился на Су Цяо, а затем медленно произнёс:
— Слышал, второй молодой господин Су — ученик даосского храма Чуньян. Почти наверняка ты обладаешь незаурядным мастерством. Раз уж нам посчастливилось встретиться сегодня, я хотел бы попросить у тебя пару советов!
— Ага! — холодно усмехнулся Су Цяо. — Вот ты и раскрыл свою истинную сущность. Очевидно, ты пришёл, чтобы испортить вечер, но притворялся честным и добрым. Раз ты явился сюда сам, то не плачь и не жалуйся потом своему хану, если умрёшь или останешься калекой!
Договорив, он бросился на Дуань Вэньяна.
Он атаковал не наугад, а использовал искусство владения мечом. Это лёгкое, уверенное, невероятно красивое движение заставило несколько зрителей восхищенно выдохнуть.
Дуань Вэньян не испугался и не отступил, столкнувшись с сияющей, словно небесный цветок, техникой меча Су Цяо. Дождавшись, когда этот свет окажется совсем близко, он голыми руками потянулся к мечу.
Коснувшись обнажённого клинка, он не только не пострадал, но и сумел сдержать атаку.
Люди присмотрелись, увидев, как Дуань Вэньян правой рукой крепко сжал меч, а затем чуть повернул запястье. Казалось, он не приложил никаких усилий, но клинок задрожал до такой степени, что послышался звон.
Су Цяо едва не выронил оружие из рук.
На лице его отразилось неверие.
Уровень его владения боевыми искусствами не мог сравниться с уровнем Ли Цинъюя, но в Цзянху он стоял в одном ряду с первоклассными знатоками. Никогда прежде он не оказывался практически поверженным с самого начала.
Неужели они были на столь разных уровнях лишь потому, что его противником выступал ученик Хулугу?
Су Цяо не собирался с этим мириться. Быстро взяв себя в руки, он больше не колебался. Одёрнув ладонь и отступив на несколько шагов, он ухватился за колонну и сделал резкий разворот. Меч, окутанный внутренней Ци, снова устремился в лицо Дуань Вэньяна, в то время как другая рука, также окутанная энергией, нацелилась на тело противника.
— Эта комната слишком мала, чтобы насладиться боем!
Дуань Вэньян не воспринял атаку всерьёз, рассмеялся и выскочил наружу.
Су Цяо упрямо последовал за ним. В пылу сражения они покинули дом, меч излучал свет во всех направлениях, омывая окрестности плотной, леденящей аурой. Естественно, гости последовали на улицу вслед за ними.
Меч одного человека напоминал бурный речной поток, стремительно заслонивший небо и покрывший землю. Другой же был совершенно безоружен и лишь блуждал в свете меча, постоянно подвергая себя риску. Будучи в столь шатком положении, он раз за разом умудрялся избегать опасности. Происходящее взбудоражило интерес праздных зевак, в то время как другие гости, такие как принцесса Цинду, не сведущие в боевых искусствах, не желали видеть кровопролитие и остались внутри, чтобы сопровождать госпожу Цинь.