Глава 26. Неопределенность

В приемном покое кипит бурная деятельность, кровати пациентов со всех сторон закрыты занавесками, чтобы обеспечить уединение. Механический писк систем искусственного дыхания заставляет врачей и медсестер суетиться вокруг пациентов.

Лицо Ян Ваньцю все еще бледное как бумага. Лежа на больничной койке, она выглядит невероятно хрупкой, такая крошечная и худенькая, в детском больничном халатике, который ей выдали в приемном покое.

Ее глаза закрыты, но жизни ничего не угрожает, и все хорошо.

Несмотря на то, что сейчас середина лета, в отделении неотложной помощи почему-то холодно, и мокрая одежда на моем теле заставляет меня мерзнуть. Я натягиваю на себя одеяло. Мои руки и ноги никак не могут согреться, и одна только мысль о том, что только что произошло, приводит меня в ужас.

Прошел уже целый час с тех пор, как рухнул мост. «Сводящий с ума» - вот как можно описать, по крайней мере, половину прошедшего часа.

После того, как мы вынесли Ян Ваньцю на берег, и я обнаружил, что она не дышит, мой мозг совершенно перестал работать. Еще утром, выходя со мной из дома, она была живой, дышавшей малышкой, а теперь лежала передо мной, тихая и бездыханная. Не могу представить, что почувствует Ян Конгшань, даже я не могу этого вынести.

- Все в порядке, все в порядке, я здесь! - Сун Жуй, оттолкнув Вэнь Иня в сторону, сразу же начала делать ей искусственное дыхание. - Я работала спасателем на пляже.

Ее движения были быстрыми и профессиональными: пятнадцать раз надавить на грудную клетку, два раза вдохнуть спасительный воздух. Нас окружили испуганные зрители. Я сжал маленькую холодную ручку Ян Ваньцю, мысленно молясь и умоляя, чтобы в следующую секунду она очнулась.

Может быть, даже небеса не желали ей зла, потому что после третьего захода искусственного дыхания Ян Ваньцю вдруг повернула голову в сторону и закашлялась водой, после чего ее ресницы затрепетали, а веки медленно поднялись.

- Она очнулась, девочка очнулась! - Все вокруг начали хлопать в ладоши. Сун Жуй, обмякнув, рухнула на землю, хватая ртом воздух.

Я держал Ян Ваньцю в своих объятиях, готовый расплакаться от облегчения:

- Ты в порядке, ты в порядке. С Цю-Цю все хорошо.

Кто-то вызвал скорую. К тому времени, как санитары поднялись на гору с носилками, Ян Ваньцю уже полностью пришла в себя, но она промокла насквозь и дрожала от холода. Медики раздали одеяла всем, кто упал в воду, и, увидев, что все мы, по-видимому, целы и невредимы, спросили, не хотим ли мы поехать в больницу. Я и сам собирался попросить их об этом, потому что хотел убедиться, что с Ян Ваньцю все в порядке — в конце концов, она только что столько времени не дышала.

Поэтому мы с ней поехали в больницу на машине скорой помощи, а Сун Жуй и Вэнь Ин следовали за нами на машине. После того, как тело ее согрелось, Ян Ваньцю начала клевать носом. Я прижал ее к себе, завернув в одеяло, и она мгновенно уснула.

После того, как скорая помощь прибыла в больницу, медсестры приказали мне доставить Ян Ваньцю в приемный покой, чтобы дежурный врач мог определить, нужно ли ей дальнейшее обследование. Сун Жуй решила остаться со мной, чтобы помочь, пока Вэнь Инь съездит домой за сухой одеждой.

После нескольких обследований мы вернулись в приемный покой. Когда мои нервы, наконец, успокоились, а состояние Ян Ваньцю стабилизировалось, я почувствовал, что готов вырубиться. Если бы не тот факт, что это было неуместно, я заснул бы прямо здесь и сейчас.

Я прожил не слишком много, но и не слишком мало лет - целых восемнадцать. За все это время я пережил только одну смерть — когда мне было восемь лет, умерла моя бабушка. Тогда папа привез нас с мамой на остров на похороны.

После развода мама всегда вспоминала этот случай. Она говорила, что только по тому, что он десятилетиями не общался с собственными родителями можно судить о том, насколько бессердечным и ненормальным человеком был мой отец.

- В его жизни есть только работа, только деньги. Он смотрит на своих родителей свысока, не хочет, чтобы о его происхождении узнали. Он и на мне-то женился только для того, чтобы получить городскую прописку!

Когда дело доходит до оскорблений в адрес бывшего мужа, мама дает себе полную волю, профессионально нанося удары по самым больным точками.

Не то, чтоб я защищал отца, но мне кажется, что все не совсем так. Несмотря на то, что от Хонг Сити до острова можно доехать за два часа, и тем более, всегда можно созвониться, бабушка строжайше запретила дедушке хоть словом обмолвиться о своей болезни их единственному сыну до самого дня своей смерти.

Я до сих пор помню, как он прижимался к ее гробу, рыдая навзрыд. Он был похож на маленького ребенка, который не может найти дорогу домой. Это был первый раз, когда я видела его таким потерянным. Поэтому я всегда чувствовал, что моя мама предвзято относится к нему.

***

- Миань-Миань, - тихо окликает меня Ян Ваньцю, очевидно, проснувшись.

Я бросаюсь к ней.

- Что случилось?

Рентген показал, что в легких у нее осталось немного воды; врачи хотели, чтобы она осталась в больнице под наблюдением. Сун Жуй отправилась разбираться с бумагами, так как они планируют перевести Ян Ваньцю в педиатрию.

- Ты больше никогда не возьмешь меня с собой? - Она протягивает ко мне руку, и я позволяю ей схватить мои пальцы. Ее вопрос расстраивает меня.

- Я боялся, что ты сама не захочешь, - я перебираю ее пальцы, а потом озвучиваю свои опасения, - Даже если ты захочешь, я сомневаюсь, что А-Шань разрешит.

Она чуть не умерла, какой родитель захотел бы снова доверить мне своего ребенка?

- Он так не поступит, - она крепче хватает меня за руку. - Никто из нас не винит тебя. Ты мне нравишься, Миань-Миань, ты не обращаешься со мной, как с инвалидом.

Я перебиваю:

- Еще как обращаюсь, иначе с чего бы я все время носил тебя на руках?

Она замолкает, явно рассердившись. Нахмурив брови, она выдергивает руку.

- Еще раз так сделаешь, ты мне разонравишься! – надувается она.

Я начинаю смеяться и снова беру ее за руку.

- Хорошо, я понимаю, что ты имеешь в виду, - говорю я, успокаивая ее. - Я не думаю, что ты отличаешься от других. Какая разница, есть ли у тебя инвалидность или нет? Скажу тебе по секрету, со мной тоже не все в порядке. Это случилось, когда мне было десять лет, и я упал с дерева.

Обида Ян Ваньцю мгновенно рассасывается. Широко раскрытыми глазами она внимательно изучает меня.

- Ты тоже болеешь? Чем ты болен?

Я указываю пальцем на свою голову.

- Проблема здесь.

Не понимая, она некоторое время переваривает информацию, прежде чем спросить:

- У тебя с мозгами проблемы?

Я киваю.

- Доктор сказал, что я, вероятно, никогда не поправлюсь.

Это не совсем ложь. Технически, синестезия, если выражаться более простыми терминами, - это нарушение способности мозга к восприятию информации. Другими словами, «проблемы с головой».

Ян Ваньцю смотрит на меня со все возрастающей симпатией.

- Тогда, я думаю, ты победил. У меня всего лишь нет ноги, а ты - тупица.

- ...

Я собираюсь сказать ей, что мой мозг хоть и плохо, но все же работает, когда дверь в палату распахивается. Я оборачиваюсь и вижу задыхающегося Ян Конгшаня. Повернувшись, он быстро благодарит кого-то, а затем вбегает в палату.

Его индекс - голубого цвета, и едва достигает сорока. Он выглядит так, словно вот-вот взорвется от злости. Я неловко встаю со стула, отходя в сторону, чтобы он мог подойти к Ян Ваньцю.

Он проносится мимо меня со скоростью молнии, как ласточка, несущаяся сквозь дождь.

- Как ты себя чувствуешь? Что-нибудь болит? - Наклонившись, он нежно проводит пальцами по волосам Ян Ваньцю. Его высокая фигура полностью закрывает от меня девочку, по сравнению с ним кровать вдруг кажется не такой уж большой.

- Ничего страшного, я в порядке, А-Шань, не беспокойся.

- Я буду здесь с тобой. Если почувствуешь, что что-то не так, сразу говори мне.

- Угу, хорошо

Ян Конгшань опускается ниже и прижимается губами к ее лбу. Затем он выпрямляется и поворачивается ко мне.

Все мое тело мгновенно напрягается, и я не могу остановить дрожь. Он... сейчас выскажет мне все по полной?

Я опускаю взгляд, слишком напуганный, чтобы смотреть ему в глаза.

- Мне очень жа...

Но прежде чем я успеваю договорить, Ян Конгшань хватает меня и сжимает в объятиях, его руки крепко сдавливают мою талию и плечи, так что я оказываюсь плотно прижат к его груди. Он застает меня врасплох — в результате я оказываюсь в неловком положении, мои руки все еще сжимают уголки одеяла у груди. Он обнимает меня так крепко, что я чувствую, как бьются наши сердца.

До моего носа доносится слабый запах табака. Обжигающий жар его кожи сквозь тонкий слой одежды мгновенно согревает мое замерзшее тело. Его дыхание звучит у меня над ухом; наверное, только сейчас его сердце окончательно отошло от пережитого страха.

Почему от одного этого объятия у меня кружится голова, будто я пьян?

И, кроме того, даже если предположить, что я - тупица, все же и мне понятно, что это особенное объятие — оно намного выходит за границы платонических объятий.

Но... это так приятно, и его объятие опьяняет меня. Я действительно не хочу, чтобы оно кончалось.

- Ах!

Даже если я не хочу заканчивать это, кто-то другой всегда сделает это за меня.

Сун Жуй, войдя с готовыми бумагами, удивленно вскрикивает при виде меня, обнимающегося с Ян Конгшанем. После ее возгласа он отпускает меня, и пока я жалею об этом, вдруг чувствую, как чья-то рука опускается на мою голову.

- Спасибо.

В замешательстве я поднимаю на него глаза.

Ян Конгшань бросает взгляд на Ян Ваньцю, затем поворачивается ко мне.

- Спасибо, что спас ее.

Я несколько ошарашен. Он не только не винит меня, но еще и благодарит? По какой-то причине это беспокоит меня больше, чем если бы он просто ругал меня за то, что я не следил за ней должным образом.