Он замирает и поднимает руки, чтобы коснуться моих щек. Дыхание все еще резкое, он сладко целует меня, а затем отстраняется и смотрит мне в глаза. Он пока не пытается выйти из меня, хотя мы оба только что услышали стук в дверь и настоятельную просьбу поторопиться.

— Что? — спрашиваю я.

Его улыбка нежна. Я слегка вздрагиваю, когда он убирает выбившиеся волосы за мои уши.

— Мне жаль.

Жаль? Какого черта? Это было горячо.

— Почему?

— Потому что не контролировал себя. Мне нужно было быть внутри тебя.

Боже. То, что он говорит, иногда до смешного романтично.

Я обнимаю его за талию, притягивая ближе. Он смягчается и выскальзывает при резком движении. Теперь прохладный воздух смешивается с месивом между моими ногами, но меня это ничуть не волнует.

— А мне не жаль. И ты тоже не должен жалеть. — Я сокращаю расстояние между нами, прижимая свои губы к его. — Мне понравилось.

— Да? Даже… — он обращает внимание на наши антисанитарные условия, — здесь?

— Ты издеваешься? Бьюсь об заклад, эта раковина повидала больше экшена, чем Сильвестр Сталлоне.

Его смех согревает меня.

— Держу пари, ты права. Мы должны где-то оставить нашу зарубку.

— Давай сделаем! — я хлопаю в ладоши от волнения.

Стук становится все более настойчивым, поэтому я слегка отталкиваю его, соскальзывая с края раковины. Моя задница онемела. Кэл не просто тянется за бумажными полотенцами, что было бы самым удобным вариантом. Нет… вместо этого он спешит принести большую пачку туалетной бумаги.

— Она мягче, — говорит он, подмигивая.

И именно поэтому я должна была все время любить этого человека, а не Киллиана. Это не грандиозные жесты, а маленькие вещи, которые кажутся такими обыденными и несущественными, но навсегда остаются в нашей памяти. Когда все остальное со временем тускнеет, это то, что сияет ярко и неугасимо. В этом суть Кэла. Мои потребности на первом месте. Мой комфорт. Он хочет лучшего для меня. Всегда хотел. Почему я не видела этого раньше?

— Кэл?

Он останавливает свою уборку, глядя на меня.

— Лебедь? — выражение его лица чистое, полное блаженство. Чувствуя, как мои глаза начинают гореть, я обхватываю его руками. Крепко. Сильно.

— Я люблю тебя.

Он нежно проводит руками по моим волосам, приглаживая их. Его прикосновения медленные и целеустремленные. Благоговение — вот слово, которое приходит на ум. Прижавшись губами к моему виску, он со вздохом шепчет.

— Я люблю тебя больше.

Не сомневаюсь в этом.

Это должно заставить меня чувствовать себя плохо, но вместо этого я чувствую себя пьяной от него.

Мы спешим собраться, и Кэл царапает грубую метку на персиковой краске стены своими ключами. Он настаивает на том, чтобы сделать селфи на память, а затем распахивает дверь и выводит нас, взявшись за руки, не обращая внимания на то, что прямо там стоит женщина средних лет с молодой девушкой. Она выглядит совершенно пораженной, что мы имели наглость быть замеченными вместе средь бела дня только что после, ну, назовем это как есть — послеобеденного траха в общественном туалете.

— Мужской туалет не работает, — спокойно объявляет Кэл, когда мы проходим мимо. Не прошло и двух секунд, не шучу, как дверь мужского туалета распахивается. И из нее выходит мужчина, который явно наслаждался своим одиночеством. Рот женщины опускается еще ниже, прежде чем она толкает девушку в туалет и приказывает ей ничего не трогать. Мы хихикаем, как подростки, убегая от ее осуждающего взгляда.

— Давай перекусим, пока мы здесь. — Говорит Кэл.

Еще один важный пункт дорожного приключения. Вредная еда.

— О, черт возьми, да.

Через несколько минут у нас полные руки газированных напитков, шоколадных батончиков, орехов и крекеров, мы бросаем их на прилавок и ждем, пока кассир пробьет их. Я смеюсь, когда вижу, что выбрал Кэл. Несколько плоских полосок ирисок. Именно такие летом продавали в нашем бассейне. Со вкусом банана. Он больше любит клубнику, но берет банан. Мой любимый. А потом я вижу их. Поп-рок. Три пачки.

— Поп-рок? — дразню я. Не ела эти конфеты с семнадцати лет.

Он обвивает рукой мою талию, притягивая к себе.

— Я думал, ты их любишь.

— Люблю. В «клубничном взрыве».

Кэл наклоняется так низко, словно собирается перекинуть меня через прилавок и трахнуть прямо перед кассиром и посетителями позади нас, а затем непристойно шепчет.

— Мы можем сделать с ними наш собственный взрыв.

Мой взгляд перемещается на большого мужчину, стоящего позади нас. Он смеется, даже не удосужившись отвести глаза.

— Хорошо, — сбивчиво отвечаю я, не понимая, что он имеет в виду.

Тогда Кэл целует меня. И делает из этого большое шоу. Язык. Стоны. Даже немного наклоняет меня назад. Я слышу несколько вздохов и шепотов, но держу глаза плотно закрытыми. Когда он отпускает меня, мое лицо пылает. Кэл ухмыляется. Кассир зажмуривается. Парень позади нас вовсю смеется.

— Молодожены, — громко озвучивает Кэл. Краем глаза я замечаю женщину, которая стояла возле туалета и с пренебрежением смотрела на нас, обнимая свою дочь.

— Поздравляю. Счастливчик, — говорит здоровяк позади нас.

Хватка Кэла крепчает.

— Как будто я этого не знаю. — Но он сказал это не ему. Он сказал это мне. Мягко и сексуально, и с такой любовью, что я растекаюсь. Моя улыбка такая широкая, и мне кажется, что лицо вот-вот расколется надвое.

Боже, кто знал, что я могу быть такой счастливой после того, как несколько месяцев назад была раздавлена? Но я счастлива. Чем больше времени провожу в качестве жены Кэла Шепарда, тем легче и счастливее себя чувствую. И все больше думаю, что, возможно, так и должно было получиться.

Мы собираем наши вкусности и отправляемся в путь. Два часа спустя мы подъезжаем к причудливому полностью кирпичному викторианскому особняку, гостинице, всего в нескольких кварталах от центра города Сент-Пол, штат Миннесота. Круглое крыльцо с коваными светильниками через каждый метр и большой удобной мебелью вызывает зависть.

Кэл выключает двигатель и скользит взглядом по мне, его улыбка остается неизменной.

— Я знаю, как ты их любишь.

Я люблю. Мне нравится интимность такой маленькой обстановки. Это индивидуальное внимание, которое вы получаете от владельцев. Невероятный, превосходный завтрак, который они готовят. Домашний комфорт вдали от собственной кровати.

Я наклоняюсь через салон и целую его в щеку.

— Спасибо. Это потрясающе.

В этот момент нет абсолютно ничего, что могло бы превзойти это. Уехать подальше от Дасти Фаллс и того дерьма, которое мы там оставляем — это именно то, что нужно нам обоим.