Глава 16

Семь месяцев и одна неделя назад

Маверик

— Чем ты хочешь заняться сегодня? — мягкое прикосновение пальцев Кэла к моей голой руке вызывает у меня мурашки по коже. Я вздрагиваю, и он усмехается, прижимая меня ближе.

— Не останавливайся, — тихо говорю я ему, когда он просто обнимает меня за талию.

— Твое желание для меня закон, Лебедь, — дерзко отвечает он, уже снова проводя пальцами по моей плоти.

Я вздыхаю, совершенно удовлетворенная.

Мы в постели. Голые. Насытившиеся.

Мы приехали вчера днем, нас встретила Шейла — пухленькая хозяйка гостиницы, которая рассказала нам все о своих пяти взрослых детях (все девочки) и шести внуках (все мальчики). Она также сообщила нам, что, если мы услышим какие-либо необычные звуки, то это всего лишь Пьер ЛеМарс, первый домовладелец, который повесился на чердаке после того, как его жена и дочь утонули на лодке в результате несчастного случая. По ее словам, он является дружелюбным призраком. Кэл только пожал плечами, но я немного занервничала, когда она повела нас вверх по широкой, величественной, двухъярусной лестнице. Энергия изменилась. Невидимые глаза смотрели на меня. Я была убеждена, что прошла через очаг холодного воздуха.

Я так сильно сжала руку Кэла, что он вздрогнул. Однако вся эта нервозность испарилась, как только она открыла дверь в королевские апартаменты, одну из четырех спален в старом особняке, и поселила нас в очень просторной комнате.

Посередине стоит огромная антикварная кровать-сани, покрытая одеялом цвета слоновой кости и грудой декоративных подушек нейтрального цвета. В ванной комнате находится стеклянная душевая кабина и джакузи, в которой могут поместиться четыре человека. Слева от нас находится обширная мансарда с потолком в виде купола. Небольшой стол и два стула стоят в центре застекленной зоны. Это прекрасно подходит для уютной чашки кофе утром или коктейля вечером. А вид с мансарды просто потрясающий.

Но что притягивает меня, как магнит, так это стены. Над побеленными панелями наклеены самые необычные обои, которые я когда-либо видела. На них были написаны секреты. Я чувствую призрачную боль, исходящую от иностранных слов, еще до того, как Шейла заговорила. У меня перехватывает дыхание, когда она произносит, что это копия любовного письма, написанного молодой итальянкой, которая влюбилась в американского солдата во время Второй мировой войны.

***

— Предположительно, это письмо было найдено в кармане молодого солдата его братом. Солдат умер у него на руках от нескольких огнестрельных ранений в грудь. И, по слухам, при странном повороте событий молодая леди вышла замуж за брата, — шепчет мне Шейла, пока Кэл осматривает ванную.

Она вышла замуж за его брата? Мое сердце колотится. Это какое-то странное совпадение, или мне суждено быть здесь и услышать ее историю? Видеть ее слова? Чувствовать ее боль?

— Была ли она счастлива? — спрашиваю я рассеянно, проводя пальцами по мягким приглушенным оттискам.

Любила ли она второго так же сильно, как первого?

— Мне нравится думать, что все мы в конце концов оказываемся там, где должны быть, — с тоской отвечает Шейла. — Выбор суммируется и приводит нас к нашей судьбе.

Так ли это, интересно? Или этот выбор действительно меняет наше будущее? Я хочу верить ей. Хочу верить, что стою здесь, в этой комнате, по какой-то другой причине, а не из-за стопки плохих решений, которые я приняла.

— Вы так думаете?

Я поворачиваюсь и смотрю на эту женщину, которую совсем не знаю, но она излучает врожденную чистоту, которой можно позавидовать. Может быть, она может смыть все мои грехи. Может быть, именно поэтому я здесь. Она смотрит мне в глаза, как будто точно знает, о чем я думаю. Что я сделала. Может ли она увидеть внутри мое чувство вины и освободить меня?

Она протягивает руку, чтобы нежно обхватить мою руку пальцами, и тепло улыбается.

— Да.

***

До этого момента я никогда не жалела, что не могу говорить на другом языке. Я задаюсь вопросом о ней. Этой женщине. Хотя я не могу прочитать слов, они выглядят несчастными, задумчивыми. Были ли слухи правдой? Прожили ли они долгую и полноценную совместную жизнь? Или она смотрела на него и всегда думала о том, кого потеряла? Возможно ли потерять любовь всей своей жизни, а затем снова найти ее в самых неожиданных местах?

Четыре месяца назад я бы сказала «нет». Но теперь склоняюсь к ответу «может быть».

Даже сейчас, когда я лежу в объятиях Кэла, все еще думаю о ней. Надеясь, что она получила свое «долго и счастливо». Чувствуя, что я действительно могу получить свое, когда не так давно, чувствовала себя безнадежно. Думаю, именно так она себя чувствовала, когда узнала, что ее американский любовник умер.

— Земля вызывает Маверик.

— Хммм, — рассеянно бормочу я ему в грудь. Я накручиваю на свой указательный палец немногочисленные волоски, торчащие между его грудными мышцами.

— Не хочешь одеться и заняться чем-нибудь, или хочешь лежать в постели голой весь день?

Голой звучит как хороший план для меня.

Я запрокидываю голову.

— Ты имеешь в виду, что у тебя нет плана на все выходные, минута за минутой?

Он смеется. Кэл может делать что-то не нестандартное, но он планировщик, в то время как мне удобнее действовать наобум. Не уверена, то ли я такая назло моей матери, которая является полной противоположностью спонтанности, или родилась такой. И хотя мои импульсивные наклонности не раз приводят меня к беспорядку, я чувствую, что они также могут привести меня к моей истинной судьбе.

Кэлу.

— Выходные, свободные от одежды?

Да… голые.

— М-м-м. Мне нравится, как это звучит, — усмехаюсь я. Провожу рукой под простынями, но не достигаю намеченной цели.

— Как бы мне ни хотелось, чтобы твоя рука обхватила мой член, Лебедь, но ты не хочешь выйти и увидеть исторический город Сент-Пол?

Я провожу языком по его горлу, шепча ему на ухо.

— Мне понравилось предложение выходных без одежды. — Я пытаюсь вырваться из его хватки, но безрезультатно.

— Мы могли сделать это и дома, — говорит он. — Давай же детка. Я хочу показать тебе город. Тебе понравится.

Сколько раз я была в Миннеаполисе, но никогда не проводила время здесь. Но сейчас я не хочу вставать с постели. Хочу жить в этом пузыре, который мы создали, как можно дольше, прежде чем нам придется вернуться домой и столкнуться с нашей реальной жизнью. Как бы я ни продвинулась в искоренении Киллиана из своей души, это трудоемкий процесс. Каким-то образом, когда я знаю, что он не в десяти минутах ходьбы и не находится рядом, становится легче забыть о нем.

— Холодно, — хнычу я, прижимаясь ближе. В Миннесоте декабрь. Снега еще нет, но температура здесь примерно на десять градусов ниже, чем в Дасти Фаллс.

— Вот почему я взял твой любимый свитер. Слышал, что собор Святого Павла считается одним из самых изысканных во всей стране. Знаю, как ты любишь старые церкви.

Я приподнимаюсь на локте и кладу голову на ладонь. Провожу другой рукой, которую он теперь освободил, по своей груди, вниз по животу и скольжу по своей заднице, прежде чем вернуться наверх и, используя большой и указательный пальцы, сжимаю сосок, пока он не затвердевает.

Он стонет, протяжно и жадно.

— Ты действительно хочешь куда-то пойти?

А потом я лежу на спине, руки вытянуты над головой. Он идеально располагается между моими ногами. Я уже чувствую, как быстро он утолщается. Его дыхание участилось, а глаза потемнели.

Да.

Я выиграла.

Только он не пытается использовать впечатляющее оборудование, которым благословлен.

— Как бы мне ни хотелось сказать обратное, и как бы ни противоречили мне твои любовные романы, я физически не могу трахать тебя весь день. Ты понимаешь это, верно?

У нас был секс уже трижды с тех пор, как мы покинули Дасти Фаллс менее суток назад. Быстрый секс в грязном общественном туалете. Томное занятие любовью прошлой ночью после интимного итальянского ужина в бистро дальше по улице. И грубый и грязный раунд этим утром, когда Кэл прошептал все греховные вещи, которые он мечтает сделать с моим телом, заставляя меня кончить сначала ртом, а затем своим талантливым членом. Почти уверена, что выкрикивала его имя не раз. Бьюсь об заклад, я кричала так громко, что меня услышал даже Пьер ЛеМарс.

Одна только мысль об этом заставляет меня снова возбудиться. Я извиваюсь, пытаясь выровнять его так, как мне нужно.

— Не хочешь проверить эту теорию? — насмехаюсь я, мое дыхание теперь идет короткими выдохами. Я двигаю бедрами вверх и вниз.

Почти готово…

Кэл наклоняется, пока не касается своим ртом моего, когда говорит.

— Нет. Я хочу показать свою чертовски сексуальную жену в городе, а потом вернуться сюда и трахать ее всю ночь на каждой поверхности этой комнаты.

Я перестаю двигаться.

— О? Всю ночь, говоришь?

Он смеется, хотя теперь его губы накрывают мои. Я высвобождаю руки, чтобы обвить их вокруг его шеи и зарыться пальцами ему в волосы. Провожу ногтями по его голове, пока он целует меня медленно и уверенно.

— А теперь пошли, — говорит он мне, слишком быстро отстраняясь. — Если мне придется лежать здесь дольше и вдыхать запах свежих булочек с корицей и кофе с фундуком, я начну есть свои конечности.

Я ухмыляюсь.

— Можешь вместо этого съесть меня, — предлагаю я.

Бескорыстно, конечно.

Посмеиваясь, он качает головой и отталкивается от меня. Он тверд как камень. Я прикусываю нижнюю губу, позволяя глазам упиваться эротическим видом моего мужа, совершенно голого.

— Ты — злая искусительница, знаешь это?

— Знаю. — Я приподнимаюсь на локтях, остро осознавая, что мои тугие соски указывают в его сторону. — Но, видимо, недостаточно искусительная или злобная.

— О, поверь мне, Лебедь. Ты такая, — хрипит он. — У меня просто потрясающее самообладание. — После быстрого, жесткого поцелуя, я смотрю, как его красивая, тугая, как у бегуна задница неторопливо уходит прочь. Я вздыхаю, когда он исчезает в ванной, откидываясь назад. Все мое тело пульсирует от неудовлетворенной потребности.