Я знал, что нажал на верную кнопку, когда улыбка Наоми дрогнула.

— Я не возражаю, — настаивал Нэш.

Но Наоми покачала головой.

— Как бы ни было больно это признавать, но твой брат прав. Будет уже поздно, и я живу совсем в другой стороне.

Нэш открыл рот, но я его перебил.

— Я её подвезу.

Наверное, я сумею держать рот на замке и руки при себе на протяжении пяти минут поездки.

— В таком случае у тебя есть минутка? — спросил он Наоми.

— Можешь забрать её даже на десять минут, — сказала Макс, подталкивая Наоми к моему брату.

Она рассмеялась и подняла ладонь.

— Вообще-то, меня ждут за столиками. Тебе что-то нужно, Нэш?

Он глянул в мою сторону.

— Полиция округа Колумбия сегодня нашла твою машину, — сказал он.

Её лицо просияло.

— Отличные новости.

Нэш вздрогнул и покачал головой.

— Извини, милая. Не отличные. Они нашли её по кускам. В мастерской, где разбирают ворованные авто.

Плечи Наоми невольно сгорбились.

— А что насчёт Тины?

— Её нигде не было видно.

Она выглядела ещё более поверженной, и я собирался приказать ей не беспокоиться, но тут Нэш протянул руку и приподнял её подбородок.

— Не позволяй этому сломить тебя, милая. Ты в Нокемауте. Мы заботимся о своих.

***

Как только мой долбаный распускающий руки брат и Уили Огден ушли, я заперся в офисе и сосредоточился на бумажной работе вместо того, чтобы наблюдать, как Маргаритка своей отважной улыбкой завоевывает сердца Нокемаута.

Дела шли хорошо. И я знал, насколько персонал важен для ведения бизнеса. Но Иисусе. Работать с Наоми день и ночь? Сколько времени пройдёт до тех пор, как она ляпнет что-нибудь остроумное, а я прижму её к стене и поцелую, просто чтобы заткнуть?

Я косился на монитор с камерами, пока расправлялся со списком дел, которые для меня оставила Фи.

Зарплатная ведомость сдана. Очередной заказ алкоголя составлен. На электронные письма дан ответ. И я наконец-то добрался до рекламных объявлений. На часах была уже полночь, время закрываться, и я определённо был готов завершить этот день.

— Пошли, Уэйлон, — позвал я.

Пёс соскочил со своей лежанки.

Мы обнаружили, что бар опустел от посетителей.

— Сегодня был неплохой вечер, — крикнула Сильвер из-за кассы, где она подсчитывала сегодняшнюю выручку.

— Насколько неплохой? — спросил я, изо всех сил стараясь игнорировать Наоми и Макс, которые заворачивали столовые приборы в салфетки и смеялись над чем-то. Уэйлон бросился к ним, требуя ласки.

— Достаточно неплохой для шотов, — ответила Сильвер.

— Кто-то сказал «шоты»? — воскликнула Макс.

У меня с персоналом была договорённость. Каждый раз, когда мы превышали продажи прошлой недели, вся команда этой смены заслуживала шоты.

Она подвинула мне выписку по сегодняшним продажам, и я пролистал до нижней строчки. Чёрт. Вечер и правда выдался хорошим.

— Может, новенькая — наш удачливый талисман, — сказала она.

— Да в ней нет ничего удачливого, — настаивал я.

— Ты всё равно нам должен.

Я вздохнул.

— Ладно. Выстраивай их. «Теремана», — я глянул через плечо. — Идёмте, дамы.

Наоми склонила голову набок, но Макс буквально спрыгнула со своего сиденья.

— Я так и знала, что вечер выдался хорошим. И чаевые жирные. Пошли, — позвала она, утягивая Наоми за собой.

От меня не укрылось то, как Наоми вздрогнула. Она явно не привыкла бывать на ногах по несколько часов подряд. Но я уважал то, как она упрямо старалась скрыть дискомфорт по дороге к барной стойке. Уэйлон следовал за ней по пятам как влюблённый идиот.

— Босс выдал текилу, — сказала Сильвер, демонстрируя бутылку.

Макс присвистнула и побарабанила по бару.

— Текилу? — повторила Наоми, зевнув.

— Традиция, — объяснила Сильвер. — Надо праздновать победу.

— Ещё одну добавь, — сказал я, пока Сильвер не начала наливать.

Её брови взлетели вверх, и она поставила ещё одну стопку.

— Босс тоже в деле. Это впервые.

Макс тоже выглядела удивлённой.

— Погодите. Разве нам не нужна соль, лимоны, острый соус или типа того? — спросила Наоми.

Сильвер покачала головой.

— Это для дерьмовой текилы.

Шоты были налиты, и мы подняли наши стопки.

— Ты должен сказать тост, — потребовала у меня Макс, когда стало ясно, что никто другой не собирается этого делать.

— Бля. Ладно. За хороший вечер, — отделался я.

— Скукота, — прокомментировала Сильвер.

Я закатил глаза.

— Заткнитесь и пейте.

— Ваше здоровье, — мы чокнулись стопками, затем стукнули донышками по барной стойке. Наоми повторила за нами все действия, и я наблюдал за ней, когда она залпом выпила свой шот.

Я ожидал, что она начнёт хрипеть и свистеть, как прилежная первокурсница на неделе посвящения. Но эти ореховые глаза широко раскрылись, и она уставилась на пустую стопку.

— Видимо, я никогда прежде не пробовала хорошую текилу.

— Добро пожаловать в «Хонки-Тонк», — отозвалась Макс.

— Спасибо. И теперь, когда моя первая смена официально закончена, — Наоми поставила стопку, положила свой фартук на бар и повернулась ко мне. — Я увольняюсь.

Она направилась к двери.

— Нееееет! — взвыли ей вслед Сильвер и Макс.

— Тебе лучше что-нибудь предпринять, — сказала Сильвер, пригвоздив меня сердитым взглядом. — Она хороша.

— И она старается обеспечивать ребёнка, Нокси. Не будь бессердечным, — заметила Макс.

Я выругался себе под нос.

— Проводите друг друга, — приказал я им, затем пошёл за Наоми.

Я нашёл её на парковке рядом с древним великом.

— Ты не поедешь на этом домой, — заявил я, хватая руль.

Наоми испустила протяжный вздох.

— Тебе повезло, что я слишком устала, чтобы усиленно крутить педали или драться. Но я всё равно увольняюсь.

— Нет, не увольняешься, — отдав ей фартук, я потащил велик к своему грузовику и погрузил его в кузов. Наоми похромала за мной, сгорбив плечи. — Иисусе, ты выглядишь так, будто тебя растоптал табун лошадей.

— Я не привыкла часами находиться на ногах. Ясно, Мистер Перекладываю Бумажки Сидя На Удобном Стуле?

Я открыл пассажирскую дверцу и жестом показал ей садиться. Она морщилась от боли, забираясь внутрь. Я подождал, пока она устроится, потом захлопнул её дверцу, обошёл капот и сел за руль.

— Ты не увольняешься, — сказал я на случай, если она не расслышала меня в первый раз.

— О, я определённо увольняюсь. Это единственное, что помогало мне пережить смену. Я замышляла это весь вечер. Я буду лучшей официанткой, что ты видел в своей чёртовой жизни, а потом, когда ты передумаешь, я скажу, что увольняюсь.

— Наймёшься обратно.

Она зевнула.

— Ты говоришь это только для того, чтобы ты мог иметь возможность сам уволить меня.

— Нет, не для этого, — мрачно ответил я.

— Ты хотел, чтобы я уволилась, — напомнила она мне. — Я уволилась. Ты победил. Ай да ты.

— Ага, ну, ты не облажалась. И тебе нужны деньги.

— Твое благодушие просто ошеломляет.

Я покачал головой. Даже в измождённом состоянии её словарный запас мог тягаться с филологом.

Она положила голову на подголовник.

— Чего мы ждём?

— Убеждаюсь, что девушки выйдут вместе и сядут в свои машины.

— Мило с твоей стороны, — сказала она, снова зевая.

— Я не всё время полный ублюдок.

— Значит, только со мной? — уточнила Наоми. — Я так польщена.

— Давай все карты на стол? — мне не хотелось подслащать пилюлю. — Ты не в моём вкусе.

— Ты сейчас издеваешься? — переспросила она.

— Неа.

— Тебя не влечёт ко мне, и поэтому ты даже не можешь вести себя цивилизованно со мной?

Задняя дверь открылась, и мы посмотрели, как Макс и Сильвер выходят с последним мешком мусора. Они вместе промаршировали к мусорному баку, закинули его туда и обменялись жестом «дай пять». Макс помахала, а Сильвер отдала мне честь, пока они шли к своим машинам.

— Я не говорил, что меня к тебе не влечёт. Я сказал, что ты не в моём вкусе.

Она застонала.

— Я об этом определённо пожалею, но думаю, что тебе придётся разжевать мне смысл этого заявления.

— Что ж, Маргаритка. Это означает, что моему члену плевать, в моём ты вкусе или нет. Он всё равно встаёт и пытается привлечь твоё внимание.

Она притихла на долгое время.

— С тобой слишком много работы. Слишком много осложнений. И тебя не удовлетворит просто быстрый перепих.

— Поверить не могу, Нокс Морган только что сказал, что не сможет меня удовлетворить. Если бы только у меня имелся телефон, чтобы увековечить это заявление в соцсетях.

— Во-первых. Ты немедленно купишь себе новый телефон. Просто безответственно ходить без телефона, когда тебе надо заботиться о ребёнке.

— Ой, да заткнись. Прошло всего несколько дней, а не месяцев. Я не знала, что мне придётся заботиться о ребёнке, — сказала она.

— Во-вторых. Я ещё как могу тебя удовлетворить, чёрт возьми, — продолжал я, выруливая с парковки. — Просто ты захочешь большего, а меня это не устраивает.

— Потому что я «чванливая, настырная заноза в заднице», — сказала она, обращаясь к тёмному окну со своей стороны.

У меня не было оправдания. Я был засранцем. Самым натуральным. И чем быстрее она это поймёт, тем дальше от меня будет держаться. Образно выражаясь.

Наоми устало вздохнула.

— Тебе повезло, что я слишком устала, чтобы отвесить тебе пощёчину, выпрыгнуть из машины и добираться домой ползком, — сказала она наконец.

Я повернул на земляную дорогу, которая вела к дому.

— Можешь отвесить мне пощёчину завтра.

— От этого ты наверняка лишь захочешь меня ещё сильнее.

— Ты заноза в моей заднице.

— Ты просто злишься из-за того, что теперь тебе придётся искать новое место, чтобы мочиться на своём заднем дворе.