Иными словами, это [общее] - термин, который помогает нам раз и навсегда отказаться от стратегии государственного коммунизма. Присваивая средства производства и управляя ими в полном объеме, коммунистическое государство методично уничтожало перспективы реального социализма, который "всегда мыслился как углубление, а не отказ от политической демократии". Для тех, кого не устраивает неолиберальная версия "свободы", общее, таким образом, является средством, открывающим новый путь. Именно этим контекстом объясняется тематическое возникновение "Общего" в 1990-е годы. Это было общее политическое требование, которое можно было найти как в самых локальных и конкретных столкновениях, так и в рамках крупнейших национальных и международных политических мобилизаций..

Практически на каждом шагу Дардо и Лаваль пытаются отличить свою концепцию общего от того, что было до них. Они даже отличают свою концепцию от понятия "общины", связанного с антиглобализационной борьбой 1990-х годов. Эти движения строили свою интерпретацию мира в терминах второго "огораживания": не раннего огораживания земель в XVII-XVIII веках, а обновленного глобального огораживания собственности, связанного с приватизацией и неолиберализмом, которые отняли общее пространство у людей. Борьба в 1990-е годы велась за возвращение "общего пространства" во множественном числе, состоящего из воды и земли, которые были приватизированы. В отличие от этих антиглобалистских движений, которые они характеризуют как попытки развития общин как небольших изолированных очагов вне капитализма, Дардо и Лаваль предлагают более радикальный путь. Они отвергают любой подход к изменению мира, который не предполагает захвата власти. Они также отвергают марксистскую логику выхода за пределы капитализма изнутри. Дардо и Лаваль призывают к созданию революционной концепции общего как нового пути вперед, который разрушит и заменит неолиберализм. Они не верят, что разрозненные реформы принесут пользу или что создание карманов общих благ спасет нас от экологической гибели. Вместо этого они призывают к радикальным преобразованиям, к революции, "глубоко трансформирующей экономику и общество путем свержения системы норм, которая сегодня непосредственно угрожает природе и самому человечеству".

Дардо и Лаваль осторожно приписывают концепцию общего в единственном числе Хардту и Негри, утверждая, что это решающее и радикальное достижение: не думать об общем как о чем-то, что фактически предшествовало капитализму, а скорее как о новом развитии, чтобы преодолеть капитализм.

Для нас общее - это философский принцип, позволяющий представить себе будущее за пределами неолиберализма, а для Хардта и Негри общее - это единственно возможный путь к некапиталистическому будущему. Общее - это также категория, призванная подорвать остатки ностальгии по государственному социализму, особенно в части монополизации государством бюрократизированной государственной службы. Иными словами, общее - это категория, выходящая за рамки государственного и частного.

Дардо и Лаваль вписывают свою концепцию общего в практическую линию экологических движений и движений за альтерглобализацию 1990-х годов. Они прослеживают интеллектуальную линию, восходящую не только к трудам Хардта и Негри, но и к эмпирической работе, проделанной Элинор Остром и ее последователями, и к появлению того, что они называют областью "исследований общего". Они подчеркивают переход от множественного числа к единственному, от "общин" к "общему", что отражает более абстрактную и содержательную концепцию общего, в отличие от традиционных или исторических примеров общего. Короче говоря, мы живем в момент, когда "общее" - это термин, обозначающий режим практик, борьбы, институтов и исследований, направленных на реализацию некапиталистического будущего"

Многие конкретные проекты, которые поддерживают Дардо и Лаваль, особенно в контексте технологических инноваций и новых виртуальных сообществ, "сообществ знаний", которые поддерживают другие критические мыслители, такие как Йохай Бенклер, Эбен Моглен, Михаил Ксифарас, Хардт и Негри, имеют сходство с формами сотрудничества. Это особенно верно в отношении развивающихся секторов информационных технологий и цифрового творчества. Изобретение и коллективная некоммерческая работа над операционными системами с открытым исходным кодом, такими как Linux, программным обеспечением с открытым доступом, таким как LibreOffice, и платформами с открытым исходным кодом, такими как Wikipedia, являются хорошими примерами совместных усилий, которые часто обсуждаются сторонниками "экономики открытого исходного кода".

Особенность кооперирования заключается в том, что оно может наращивать усилия постепенно и не требует масштабных коллективных действий для преобразования отношений собственности или создания общего. Кооперативизм использует эффект снежного кома для стимулирования все большего и большего сотрудничества. Он позволяет создать добродетельный круг роста сотрудничества. Он не требует захвата власти, что сразу же создает проблемы коллективных действий в нашем все более поляризованном мире. Каждый из нас может начать работать над кооперированием прямо сейчас и способствовать его распространению.

Выход за рамки холодной войны

В любом случае, я согласен с Дардо и Лавалем в том, что нам крайне необходимо выйти за рамки терминов "капитализм" и "коммунизм" и грубых дебатов времен "холодной войны". Исторически ни тот, ни другой термин не был точным. На самом деле речь шла о другом противостоянии - между западным турнирным дирижизмом и государственным или партийно-централизованным контролем над материальными интересами. В первом случае речь идет о системе наживы, направляемой государством в интересах тех, кто находится на вершине пирамиды богатства, во втором - о системе наживы, направляемой, чаще всего, центральным партийным аппаратом, которая все больше напоминает то, что мы называем капитализмом.

Необходимо представить себе альтернативный экономический режим кооперирования, основанный на совместной работе людей в противовес этим двум доминирующим формам дирижизма. Необходимо представить себе новую форму дистиллированного и комбинированного сотрудничества как самостоятельную экономическую модель и выйти за рамки иллюзорной дискуссии между Хайеком и Марксом. Первый опирается на сфабрикованный миф об индивидуализме, будто индивиды в одиночку несут ответственность за экономический успех и добиваются его, в то время как на самом деле их успех полностью зависит от государственных пособий. Слишком многие люди все еще очарованы мифом индивидуализма: идеей о том, что мы можем все делать сами, изобретать, создавать и строить сами и пожинать все плоды. Он так прочно укоренился в общественном воображении, связанный с образом первопроходца-золотоискателя и блестящими наградами за одинокий тяжелый труд. Эта идеология лежит в основе логики извлечения капитала. Но в большинстве своем мы изобретаем, создаем и производим благодаря взаимной поддержке и сотрудничеству, то есть тому, что Ричард Сеннетт называет ремеслом сотрудничества. Именно эти формы сотрудничества должны лежать в основе постпандемической экономики.

Разрушения, вызванные "красным страхом

Поэтому для того, чтобы двигаться вперед, необходимо оставить в прошлом идеологию "холодной войны". Они были особенно губительны для движения за кооперацию. В США маккартизм исказил траекторию развития американского кооперативного движения. Красный испуг сбил движение за кооперацию с пути, подорвав весь его потенциал.

Это видно, например, на примере исторической траектории развития Кооперативной лиги. Джеймс Питер Уорбасс, нью-йоркский врач, основавший Кооперативную лигу в 1916 г., основывал свое видение кооперации на эволюционной теории и природе человека, в основном на биологии. Уорбасс заявил, что "силы, способствующие сотрудничеству, - это естественные человеческие инстинкты, присущая животным тенденция к взаимопомощи, которая существует как биологическая необходимость с тех пор, как появились животные, и без которой род погиб бы". В этих словах можно услышать Кропоткина. Более того, Варбасс ссылался на работы Кропоткина в своем манифесте 1923 г. "Кооперативная демократия". Были и другие влияния, и его труды иногда отражают эклектическую смесь, которая уже должна быть знакома читателю. Как объясняет Кларк Чемберс:

Его теория потребительской кооперации... была заимствована в основном у двух французских теоретиков - Шарля Жида и Эрнеста Пуассона. Заимствовал он и марксистский социализм, и кропоткинский взаимный ассоциационизм. Хороший светский и религиозный гуманизм XIX века, очевидно, пронизывал все его отношение к жизни. Возможно, он не был внимательным учеником Уильяма Джеймса или Джона Дьюи, но прагматизм естественно повлиял на его убеждения. При всем этом эклектизме его система была удивительно логичной, последовательной и убедительной..

Несмотря на такое эклектичное происхождение, Варбассе и Кооперативной лиге пришлось свернуть вправо, чтобы обойти маккартизм. Варбасс начинал свою деятельность в оппозиции как к капитализму, так и к социализму. Фактически, его первоначальная позиция была близка к кооперизму. На раннем этапе Уорбасс ввел термин "кооперативная демократия", который он представлял себе как третий путь, альтернативный как капитализму, так и социализму. Варбасс позиционировал себя как политический противник обеих систем, поскольку обе они склонялись к статизму. Как поясняет Чамберс: