— Я, э-э. Ну, я...

Вив фыркнула и легонько толкнула Тандри локтем в бок.

— Вот что я тебе скажу, — сказала Вив, думая о Скалверт-Камне и о том чувстве, которое она испытала, забрав его: все со щелчком встало на свои места. — Почему бы тебе не поиграть? Ты ведь не просишь ничего, кроме разрешения, верно?

У Пендри, похоже, слегка подташнивало в животе:

— Да. Я имею в виду, нет. Я имею в виду… хорошо.

Какое-то время он просто стоял там.

Тандри махнула рукой, словно подгоняла его.

— Тогда играй. — Выражение ее лица было суровым, но Вив могла сказать, что она старается не улыбаться.

Батрак, бард или кем бы он там ни был, прошаркал в другую комнату и огляделся с едва сдерживаемым ужасом на лице. Опустив голову, он подошел к задней стене и медленно обернулся. Никто не обращал на него особого внимания, и он просто стоял там несколько минут, сжимая лютню, теребя колки настройки и бормоча что-то себе под нос.

Вив была почти уверена, что он спорит сам с собой, и с любопытством выглянула за угол, чтобы посмотреть на него.

Лютня была странной. Она никогда раньше не видела ничего подобного. Спереди, похоже, не было отверстия для резонанса. Вместо этого под струнами была плита из какого-то камня, похожего на сланец, с вделанными в нее серебряными колками.

Вив почти решила, что он уступит своему беспокойству и выскользнет обратно из лавки, но он глубоко вздохнул и начал теребить струны.

Раздавшийся шум был совсем не похож на то, что она ожидала, и все разговоры оборвались. В нотах слышались грубые, воющие нотки, гораздо более громкие, чем на любой лютне, которую Вив когда-либо слышала раньше. Она вздрогнула и увидела, что другие сделали то же самое, когда Пендри начал играть всерьез. Звук, издаваемый этим человеком, нельзя было назвать немузыкальным, но в нем было что-то почти дикое.

Она спросила себя, может быть, ее вера в то, что Скалверт-Камень притянет все то, что ей нужно, была слишком слепой, потому что, если это его работа....

Вив взглянула на посетителей, которые выглядели смущенными. Несколько человек поднялись, как будто собираясь уходить.

Она начала приближаться к молодому человеку, который, как ни странно, в этот момент выглядел полностью расслабленным, погруженным в музыку. Когда она приблизилась, его глаза распахнулись, и он ее увидел. Он оглядел комнату, уловил потрясенные выражения лиц находившихся там людей и резко прекратил играть.

— Пендри? — Вив подняла руку.

— О, боги, — простонал он, явно подавленный, и выбежал из лавки, держа лютню перед собой, как щит.

Вив было жаль парня, но дневная суета выбросила его из головы. Спрос на выпечку снизился настолько, что Наперсток смог отдохнуть, и в конце концов Вив отправила бедного крысолюда домой. Он был измотан, и у Вив сложилось впечатление, что, если она не прервет его, он доведет себя до потери сознания.

Когда она вернулась, убрав со столов, то обнаружила Тандри, стоящей у переднего окна.

— Это опять Келлин, так?

— Хм? Нет, ничего подобного.

— Что тогда?

— Этот старик.

Вив высунулась из двери, чтобы посмотреть. За одним из их столиков сидел пожилой гном в странной загнутой шапочке, похожей на маленький мешочек, и темных очках. Перед ним стояла кружка, рулет с корицей и шахматная доска с маленькими фигурками из слоновой кости. Напротив него никто не сидел. У основания стола, однако, свернулась калачиком Дружба, удовлетворенно мурлыча. Огромная кошка оставалась нечастым гостем и избегала постели из одеял, которую они соорудили, поэтому было удивительно увидеть ее спящей.

— Хм, похоже, он нравится Дружбе, — пожала плечами Вив. — Должно быть, я все же что-то упускаю.

— Он сидит там уже час. Он пришел немного позже нашего потенциального барда.

— И?

— Я не могу понять, кто передвигает остальные фигуры.

— Он играет сам с собой?

Тандри кивнула:

— Но он, кажется, никогда не делает ходы за другую сторону. Или, по крайней мере, я никогда не заставала его за этим занятием.

— Тебе удалось отследить это боковым зрением?

— Я имею в виду, что сначала не обратила на него никакого внимания, но теперь я не могу удержаться и продолжаю на него поглядывать.

— Ну что ж, — сказала Вив. — Сегодня у нас здесь был собственный адский бард. Почему не фантом, играющий в шахматы?

— Как-нибудь я поймаю его за этим занятием, — сказала Тандри, решительно кивая.

Затем двое Стражей протиснулись в дверь, чтобы купить остальные рулеты.

Они тут же забыли о гноме.

14

Наперсток появился прежде, чем они открыли двери, сжимая в лапах еще один список. Этот был не особенно длинным.

— Смородина, грецкие орехи, апельсины… кардамон? — спросила Вив с озадаченным выражением лица.

Наперсток горячо закивал.

— Я даже не знаю, что означает последнее слово. А рулеты и так идеальны!

Крысолюд заломил руки и выглядел обиженным.

— Доверие, — прошептал он.

Вив сдержала вздох:

— Хорошо, я позабочусь об этом. Тандри, ты поработаешь, пока я собираю… что бы это ни было?

— Если это означает, что Наперсток испечет больше блюд, тогда я сделаю почти все, что тебе нужно, — сказала Тандри.

Наперсток просиял.

Утро было холодным и сырым, когда Вив направилась обратно в рыночный район, изо всех сил стараясь вспомнить, какие лавки посетил Наперсток во время их первой экскурсии. Смородина, грецкие орехи и апельсины не доставили ей особых хлопот, хотя в это время года апельсины были редкостью. Расплачиваясь, Вив спрашивала о последнем любопытном предмете, но продавцы были так же сбиты с толку, как и она. В конце концов она пошла по стопам Наперстка к пожилому джентльмену с ароматным домом.

После нескольких неверных поворотов Вив все-таки нашла дом и постучала в дверь. После некоторого шарканья и бормотания старик приоткрыл ее на дюйм и с сомнением посмотрел на нее.

— Э-э, возможно, вы меня помните, — сказала она. — Я была здесь с, эм, — она подняла руку примерно на высоту Наперстка. — Маленький парень. В любом случае, я ищу... кардамон?

— Хмф. Выполняешь поручения Наперстка, да? — Он приоткрыл дверь чуть шире.

— Да. Я должна сказать, что он чертовски хороший пекарь.

Старик сердито посмотрел на нее сквозь очки. «Парень — гений». Затем он выхватил пергамент у нее из рук и, шаркая, скрылся в тени своего дома. Такой густой набор ароматов просачивался из его двери, что у Вив закружилась голова. По отдельности они могли бы быть приятными, но, взятые все вместе, это было уже чересчур. Она не понимала, как старик мог это выносить.

После некоторого отдаленного бормотания, стука и толчков и нескольких резких ругательств старик вернулся с коричневым бумажным пакетом. Он сунул ей пакет вместе со списком.

— Два серебряных, четыре медных, — сказал он.

— Так много?

— Кто-то предлагает тебе лучшую цену? — Его улыбка была широкой и не совсем приятной.

— Хм.

Вив порылась в своем кошельке с монетами и расплатилась с мужчиной.

Дверь захлопнулась у нее перед носом.

Наперсток получил продукты с довольным писком, аккуратно разложил их в кладовке и вернулся к приготовлению рулетов.

Работа была, по крайней мере, такой же напряженной, как и накануне, и Тандри благодарно улыбнулась, когда Вив присоединилась к ней за прилавком, чтобы помочь справиться с наплывом посетителей. Вив не могла скрыть своего разочарования из-за того, что Наперсток, похоже, не нашел немедленного применения плодам ее покупок, но утренняя толпа выбросила все это из головы.

Только позже, когда спрос на рулеты стал более приемлемым, Наперсток достал продукты из кладовки.

Тандри легонько толкнула Вив локтем:

— Я невероятно хочу узнать, что он собирается сделать.

— Старик, у которого я купила кардамон, сказал, что Наперсток — гений, — пробормотала Вив.

— Не думаю, что мне нужен какой-то старик, чтобы это понять, — со смешком ответила Тандри .

— Я бы сказала, что это чистая правда.

Крысолюд принялся отмерять и перемешивать, и у него получилось густое клейкое тесто, в которое он добавил измельченные грецкие орехи и смородину. Затем он натер кожуру апельсинов на терке над миской. Оказалось, что кардамон — это маленькие, сморщенные на вид семечки. Он нарезал их невероятно тонкими ломтиками, раздавил плоской стороной лезвия ножа, аккуратно стряхнул немного пыли в тесто, а остальное отложил в сторону, завернув в вощеную бумагу.

Тандри и Вив неохотно по очереди готовили напитки для клиентов, пока Наперсток замешивал тесто и формовал длинные плоские поленья. Он разложил их на двух противнях, посыпал горстями сахара и отправил в духовку. Затем он убрал остальное обратно, все время напевая в своей нежной, мелодичной манере.

Запах был многообещающим — ореховым, сладким и нежным. Он напомнил Вив о праздновании зимнего солнцестояния. Когда крысолюд в конце концов достал плоские буханки из духовки, они с Тандри подошли совсем близко, но он их отогнал. Нарезав буханки, Наперсток разложил получившиеся ломтики рядами на противнях и вернул в духовку.

— Дважды? — спросила Вив.

Он энергично закивал.

Когда он решил, что они готовы, и поставил их остывать, Вив с сомнением посмотрела на них. Они приятно пахли, но напоминали печальные маленькие ломтики хлеба, которые не поднялись.

Наперсток настоял, чтобы они подождали, пока ломтики остынут, а затем с нервной церемонностью вручил по одному каждой из них. Вив наморщила лоб, изучая свой. Он был твердым, как невероятно черствый хлеб. Старик превозносил гениальность Наперстка, и было трудно спорить с успехом булочек с корицей, но она обменялась слегка обеспокоенным взглядом с Тандри.

Когда они собрались кусать, он встревоженно замахал на них лапами и настойчиво прошептал:

— С кофе!

Тандри послушно сварила два латте. Они попробовали по кусочку на пробу. И... эти маленькие твердые ломтики были хороши. Они приятно крошились, а орехи и фрукты оттенялись экзотической сливочной сладостью, которая, должно быть, была от кардамона. Может быть, не так вкусно, как рулеты с корицей, но… приятно.